Высота - Кебза Йозеф

Итка понимала, что ей следовало бы ответить ему так же спокойно и рассудительно, но она только тихо произнесла:

— Я очень уважаю вас за то, что… что вы такой нежный и добрый. Конечно, сейчас я вам ничего не скажу. Для этого требуется время, и вы мне его предоставляете… И прошу вас, давайте прощаться.

Он молча кивнул и проводил Итку до самого конца длинной каштановой аллеи. Потом медленно повернулся и пошел назад.

Итка оперлась о калитку и взглянула вверх. Небо было сплошь усыпано звездами. Внезапно пришло чувство горечи. Она зажала лицо руками и расплакалась. Еще раз взглянуть на небо у нее уже не было сил.

Утром 11 апреля поручик Слезак встал, плохо выспавшись. Холодная вода и несколько минут усиленной физзарядки сделали, однако, свое дело, и на предполетном медосмотре врач ничего не заметил. Лишь Ян Владар продемонстрировал свою наблюдательность, заявив:

— Думаю, тебе нужно было съездить к Итке еще вчера или позавчера, тогда бы ты хорошо выспался.

Слезак приложил к губам палец, делая ему знак помолчать. Сейчас Радеку не хотелось думать ни о чем другом, кроме предстоящего задания. Он уже решил, что после второй попытки, как только появится свободное время, он непременно встретится с Иткой. Его вдруг охватило беспокойство, хотелось, чтобы она была рядом и он мог убедиться, что между ними все в порядке. Он еще раз объяснился бы с ней, развеял ее напрасные опасения, в сотый раз поведал о своей любви…

Когда они вышли из медпункта, мысли его были заняты предстоящим полетом.

Во время предполетной подготовки они прослушали прогноз погоды и в присутствии командира эскадрильи майора Коларжа, капитана Резека и метеоролога повторили полетное задание. Было решено, что в случае, если им удастся достичь высоты восемнадцать тысяч метров, поручик Владар предпримет попытку совершить виражи с умеренным наклоном, а Слезак пойдет на этой высоте до точки, откуда начнется спуск.

— Ну, товарищи, — сказал Коларж, напутствуя их, — ни пуха, ни пера! Удачи вам!

Это раннее утро на аэродроме походило на-все другие накануне полетов. Газик отвез на КДП майора Коларжа, его заместителя, метеоролога и капитана Резека.

Вскоре оба пилота стояли у своих самолетов, одетые в высотно-компенсирующие костюмы.

— Товарищ поручик, — доложил техник поручик Петраш, — самолет проверен и подготовлен для выполнения специального задания. Замечаний нет.

— Спасибо, Войта, — ответил не по-уставному Слезак, подписал документ о приеме самолета и стал взбираться по стремянке в кабину.

— Сегодня получится? — спросил Петраш. — Иначе меня кондрашка хватит. Все опять осмотрели до сантиметра.

Слезак начал устраиваться в кабине, подтягивать ремни парашюта. Поручик Петраш тут же пришел ему на помощь.

— Получится, не получится, — пробурчал Слезак, — все равно надо пробовать. Но вам хватает возни, я вас понимаю.

— Хорошо, что хоть понимаешь, — вздохнул техник и окинул взглядом приборы. Все было в порядке.

— Ну, давай запускай!

Слезак прошелся пальцами по рядам тумблеров, осмотрел приборную доску. Кислород, давление, напряжение в электроцепи. Порядок! Он нажал на кнопку запуска. Загудел пусковой двигатель. Через несколько секунд заработали основные двигатели.

Пилоты проверяли работу двигателей на всех режимах. На аэродроме стоял грохот. Над бетоном стоянки струился горячий воздух. Затем рев перешел в свистящий звук.

Оба пилота кивнули. Проверка двигателей прошла без замечаний. Они закрыли кабины, опробовали герметизацию. Слезак посмотрел направо — лицо Яна показалось ему бледным. Но в этом не было ничего удивительного. Он сам чувствовал, как нарастает его волнение. Оно ослабнет, как только машины оторвутся от земли.

Потом самолеты пошли по узкой рулежной дорожке и встали на ВПП.

Раздался голос майора Коларжа:

— Взлет разрешаю!

Облака внизу напоминали горы, покрытые чистым снегом. Оба «мига» поднимались все выше и выше. Под ними неторопливо разворачивались пестрые, как в калейдоскопе, пейзажи. Когда поверхность земли стала напоминать большую неглубокую миску, ограниченную линией горизонта, на ней уже с трудом различались города и села. Все слилось в один фон.

«Семнадцать тысяч», — отметил Слезак и посмотрел на часы, потом на указатель полетного времени. Шла двадцатая минута.

Стрелка скорости стояла на делении М-1,35. Слезак потянул на себя ручку управления самолетом, пока угол стабилизатора не достиг десяти градусов. Поручик следил за каждым движением самолета. Затем посмотрел на высотомер и указатель скорости. В первый момент ему даже не хотелось верить — прибор зарегистрировал высоту восемнадцать тысяч пятьдесят метров!

Слезак стал медленно и осторожно переводить истребитель в горизонтальный полет, опасаясь, как бы он не начал проваливаться. Снова взглянул на указатель скорости — она росла. При переходе на горизонтальный полет истребитель немного снизился, но все равно оставался выше отметки восемнадцати тысяч.

Пальцем левой руки поручик нажал кнопку радиостанции и радостно произнес:

— Есть высота восемнадцать тысяч метров!

В тот же момент это сообщение повторил диспетчер, а чуть позднее — майор Скала на командном пункте.

Операторы с улыбкой следили за двумя движущимися по экрану, вибрирующими точками. Новость молнией разлетелась по аэродрому.

Через несколько минут на КДП зазвонил телефон. Говорил майор Хмелик:

— Поздравляю! Они достигли восемнадцати тысяч. Идут на этой высоте. Поздравляю!

Коларж позвонил командиру полка.

— Выезжаю к вам, — взволнованным голосом ответил подполковник Кучера.

А в это время темно-зеленые «миги» уже начали снижение.

Подлетая к аэродрому, Слезак увидел на стоянке людей. «Много собралось», — промелькнуло у него в голове. И он был прав. Сюда прибежали все, кто находился в это время на аэродроме.

Не успели Слезак с Владаром ступить на влажный бетон, как к ним потянулись десятки рук. Но бесконечными рукопожатиями дело не ограничилось. Сильные руки приподняли летчиков, и вот уже оба полетели вверх.

Из штабного газика вылез командир полка вместе с сопровождающими его офицерами. Увидев, как оба пилота взлетают над головами, командир остановился. Таких счастливых минут в напряженных буднях авиаторов не так уж много. А Резек невольно подумал о Матоуше и Хмелике. Повернув голову в сторону КДП, он увидел за перилами майора Хмелика.

— Товарищи! — крикнул Коларж, и толпа офицеров и солдат расступилась.

Слезак и Владар вышли навстречу командиру полка.

— Товарищ подполковник, разрешите доложить, рекордная высота — восемнадцать тысяч метров — достигнута. Командир первого звена второй эскадрильи поручик Слезак.

Подполковник Кучера подошел к летчикам и обнял обоих за плечи:

— На военной службе не говорят спасибо, ребята, но сегодня я говорю вам — спасибо! Представлю вас обоих к поощрению. — Он выпустил их из объятий, повернулся лицом к собравшимся офицерам и солдатам и громко крикнул: — Поручикам Слезаку и Владару…

— Ура-а! — подхватили радостные голоса, и это приветствие разнеслось над аэродромом.

В эту минуту к Слезаку и Владару протиснулся поручик Годек и протянул свои длинные сухие руки:

— Поздравляю вас, ребята. И от имени Полака. Он на дежурстве.

Слезак, растроганный и счастливый, понял, что пришел момент, когда с Иркой можно восстановить нормальные отношения.

— В следующий раз полетишь ты со мной! — крикнул он.

Годек гордо выпрямился, но Владар тут же его осадил:

— А что скажет пани?

— Перестань! — отмахнулся Годек.

К пилотам медленно подъезжала командирская машина. Подполковник Кучера, сидевший рядом с водителем, крикнул:

— Ну, рекордсмены, садитесь!

Все засмеялись. Лишь Слезак взглянул на небо, и ему стало жаль, что он не смог подняться еще выше.

В общежитие оба поручика попали только после обеда. Владар разделся и приготовился помыться под душем.