Мистерия убийства - Джон Кейз

Я дал ей возможность выговориться, и в конечном итоге она обещала поместить на своём сайте мой плакат, а также выслать список клубов любителей уиппетов и заводчиков.

Обещанный материал я получил через два дня по экстренной почте. Вскрыв пакет, я обнаружил список из четырёхсот тридцати четырёх групп любителей уиппетов и адреса более чем двухсот сайтов, к которым я мог бы обратиться.

«Здесь наверняка будут повторения, — писала она. — Хозяева уиппетов настоящие коллективисты!»

За всё это время мне удалось одолеть лишь список из сорока двух средневековых мероприятий, и разработка собачьей версии, судя по всему, требовала новых грандиозных усилий. Я ощущал свою беспомощность. Я был подавлен, и мной завладело уныние. Это была весьма трудоёмкая работа, которой, по моему мнению, следовало бы заняться полиции.

Ещё один путь для исследований открывал аксессуар елизаветинских времён, известный под названием «плоёный воротник», или жабо. Из списка поставщиков я выделил тех, кто занимался шитьём и продажей костюмов эпохи Ренессанса — жабо, дублетов, женских нарядов с фижмами. Перечень подобных мастеров расширялся после каждого разговора с одним из них. Рынок плоёных воротников, выходя за рамки ярмарок, охватывал театральные труппы, менестрелей, трубадуров, жонглёров, певческие капеллы и цирки. Оказалось, что воротники шили на дому и число умельцев не уступало количеству любителей уиппетов или увеселений в духе Ренессанса. Жабо можно было купить по Интернету или на самих ярмарках и фестивалях.

— Прошу прощения, но мы торгуем своими изделиями в основном за наличные, — сообщила мне женщина из компании «Лови момент».

Я делал несколько звонков в день, и то, что поначалу казалось мне узкой и в силу этого перспективной сферой расследования, грозило отнять несколько месяцев.

Проснувшись как-то ночью, я подумал: «Спортивное оборудование!» Интересно, сколько людей привязывают канаты к потолкам своих жилищ?

Сколько бы таких чудаков ни было, но уже на следующий день я знал, что канат, по которому лазают для развития плечевого пояса, можно приобрести где угодно. Оказалось, что точно такие канаты используются при швартовке судов, они смягчают удар о пирс, служат поручнями для трапов и украшают рестораны с морским антуражем. Их можно купить в лавках судовых принадлежностей, приобрести по Интернету или заказать по почте. Обычный канат можно легко трансформировать в гимнастический снаряд, закрепив на нём карабин, который цепляется за крюк в потолке. Старые канаты для лазанья редко умирают, навсегда уходя в небытие. Они, как правило, мигрируют из первоклассных фитнес-клубов, богатых средних школ и гимнастических академий в спонсируемые церковью спортивные залы или местные общественные центры. Оттуда канаты могут отправиться в любой «дворец», где собираются зациклившиеся на своём физическом развитии недотёпы.

Эмма наконец дала о себе знать. Полиция Корвалиса прислала файлы по делу Сандлингов, включая копии материалов из Юрики. Просидев над ними много часов, я получил кое-какие полезные сведения. В частности, узнал имена соседей Эммы, дружков Далта Трублада и родителей приятеля Коннора и Чандлера, обитавших в том парке, где жили в палатке она и её мальчики. Я связался с этими людьми, но ничего нового не узнал. Неужели, говоря словами Шоффлера, я гоняюсь за призраками?

Я часами пережёвывал свои записи, сидел на телефоне и готовил к отправке объёмистые пакеты. По крайней мере четыре часа в день я торчал за компьютером, проверяя почту.

Все это изнашивало нервную систему и лишало сил. Новые надежды вспыхивали лишь для того, чтобы снова оказаться очередным, как говаривал Шоффлер, «явлением Элвиса народу». Я словно ходил по канату, пытаясь удержать равновесие между трезвым суждением и необоснованной надеждой. Бесконечные разочарования выводили меня из себя.

Электронная почта недели три давала мне мощный заряд позитивной энергии. Осознание того, что так много людей пытаются найти моих парней, придавало сил. Неравнодушные люди стремились помочь словами поддержки, а от некоторых я даже получал потенциально полезную информацию.

Каждый день я получал добрые пожелания, а иногда меня даже спрашивали, по какому адресу можно отправить деньги. За моих мальчиков возносили молитвы тысячи людей. Я ежедневно получал послания от нескольких дам, имевших довольно странное хобби. Эти почтенные женщины регулярно выходили на сайты всех пропавших детей, уверовав в то, что их обращение в Интернет обеспечит чудесное воссоединение семей. Однако сайт привлёк и разного рода не совсем нормальных типов, среди которых преобладали парапсихологи, как профессионалы, так и любители. Иногда попадались и эксцентричные ясновидцы. Все эти люди предлагали мне свои услуги, кто за вознаграждение, а кто и бесплатно. Обращались ко мне сочинители, желавшие написать о моих мальчиках книгу, и толкователи снов. Адепты разнообразных сект и религиозных направлений обещали обеспечить мне и Лиз духовный покой и душевное равновесие.

Среди электронных посланий были и те, которые Лиз называла «токсическими конвульсиями». Эти написанные с грамматическими и синтаксическими ошибками письма содержали грязные намёки и безумные инсинуации или, что было гораздо хуже, фантасмагории больного ума, где наши мальчики представали персонажами отвратительного бреда.

Кто-то угрожал нас убить, иные цинично предлагали продать имеющие отношение к близнецам предметы — рисунки, одежду, молочные зубы. Содержащие прямые угрозы послания мы с Лиз с самого начала переправляли в ФБР, и я продолжал эту практику, но ежедневное ознакомление с подобной грязью вгоняло меня в депрессию.

Бывали дни, когда я вообще не выходил из дома, проводя четырнадцать, а то и все шестнадцать часов за изучением своих списков, заклеивая конверты или погружаясь в виртуальный мир. Вопреки первоначальному намерению вести здоровый образ жизни и содержать дом в полном порядке я существовал на пицце и пиве. Моё жилище пребывало в полном запустении, одежда висела мешком, а лицо стало серым и ужасным. Я много дней не брился и не стриг волос. Мои десны кровоточили, а правую руку, которой я работал с мышью, постоянно сводило судорогой. Как правило, я трудился с безумным упорством, но время от времени на меня накатывали приступы тоски. В эти моменты я начинал понимать, что мои усилия тщетны и ни на шаг не приближают меня к Кевину и Шону. И вот настал день, когда я позволил себе подумать, что, собственно, ничего не случится, если я… брошу поиски. Мне казалось, будто я копаюсь в пустой породе, но ещё хуже было чувство опустошённости. Утешением служило лишь сознание, что я хоть что-то делал. И я продолжал отчаянно трудиться, напоминая готовящегося к выпускным экзаменам нерадивого студента.

Я не мог избавиться от мысли, что у меня остаётся всё меньше и меньше времени.

Глава 20

— Ну и дерьмовый же у тебя вид.

Это был Шоффлер. Наступил вечер субботы, и детектив заявился без предварительного звонка. При виде его моё сердце сделало мёртвую петлю — неужели он принёс какие-то новости? Но я тут же успокоился, когда он извлёк на свет упаковку из шести бутылок пива «Сьерра-Невада».

— Дашь мне войти? Я, как видишь, приволок для тебя бурду, столь обожаемую грязными яппи.

— Привет, — ответил я, распахивая дверь шире.

Узрев, в каком состоянии пребывает гостиная, Шоффлер недовольно скривился.

— Куда подевалась Марта Стюарт в тот момент, когда она тебе так нужна? — спросил он и последовал за мной в кухню, мерзкий вид которой заставил его нахмуриться ещё сильнее.

Детектив вытянул за горлышко две бутылки пива, поставил упаковку в холодильник и произнёс:

— Похоже, здесь происходит какое-то непотребство, шеф.

— Только не говори, что тебя поставили во главе специального отряда по наблюдению за жилищами добропорядочных граждан, — сказал я.

Это жалкое подобие шутки вызвало у него жалкое подобие улыбки. Он свинтил крышки, передал мне одну из бутылок, уселся за стол и обратил горлышко в мою сторону:

— Твоё здоровье!

— Взаимно, — ответил я и спросил: — Как твоя новая работа?

— Чуть лучше, чем удаление зубного корня, — скривился он.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу этим сказать, что моя работа главным образом сводится к упражнениям по сдерживанию толпы. Это — наша главная задача. Если на округ Колумбия вдруг нападут террористы, то вот тебе мой совет: укради каноэ или иное плавсредство и греби по реке Потомак к дьяволу.

— И вы называете это планом эвакуации?

— Послушай, давай лучше не будем. — Детектив надолго присосался к бутылке, а оторвавшись от неё, поинтересовался: — А с тобой-то что происходит?

— Ничего особенного.

— В таком случае почему ты выглядишь каким-то, мягко говоря, потрёпанным? — недоуменно вскинул он брови.