Спасение - Гамильтон Питер Ф.

Он ободряюще ухмыльнулся.

— Действуем.

— Кто–нибудь мне скажет, где это — Берат? — жалобно воззвал Колин.

Райна, направляясь за ним к двери, хлопнула коллегу по плечу.

— В Албании.

— Хочешь знать, где это? — осведомился Генри.

В ответ оба показали ему средние пальцы.

Быстро одевшись в костюмы высокой защиты, они шагнули сквозь порталы сети «Связи». Моши уже вывел план старого химического завода на экраны линз. На плане было видно, как огонь подбирается к складу цистерн. Рядом появился список содержащихся в них веществ.

— Продуть их будет трудно, — заметила Алана. — Там один осадок — то, что налипло на стенки.

— Проверим, — бросил Моши, шагая сквозь последний портал. — Мы входим, Фитц.

Он оказался в длинном внутреннем дворе, окруженном высокими покосившимися, заброшенными много лет назад строениями. Дверь портала окружал десяток людей в полной броне военного типа. Каждый, по мере того как члены группы выходили из портала, наводил на них карабин. М-нет Моши показал обрыв связи с брикстонским центром МК.

— Вот зараза!

Колин, Алана, Генри и Райна теснились вокруг него.

За кольцом военных в тени был припаркован большой серый внедорожник. Рядом с ним стоял Юрий Альстер.

— Все могут снять шлемы, — сказал он. — Пожара здесь нет.

Моши поднял лицевой щиток.

— Что происходит?

Юрий подошел прямо к нему.

— Прошу без обид. Вы знаете, почему вы здесь.

— Иди ты! — фыркнула Райна.

— Мисс Яцек, — кивнул ей Юрий. — До конца выдерживаете стиль мятежницы.

Она сплюнула на землю.

— Вы все были шесть часов назад в Кинторе, — ровным голосом продолжал Юрий. — Вам приятно будет узнать, что ваш план сработал. Каллум воссоединился со своей невестой.

— Женой, — поправил Моши.

— Прошу прощения?

— Сави — его жена.

— А, это многое объясняет. Ну, теперь уж не важно. Я знаю, что все вы ему помогали. Журнал ваших перемещений показал, что все вы были в Кинторе десять часов назад.

— И это ничего не доказывает, — сказала Алана.

— Мы не в суде, — ответил Юрий. — А вы все, к сожалению, уже погибли в страшном пожаре.

Он широким взмахом руки обвел пустой, залитый солнцем двор.

— Ублюдок! — взвизгнула Райна. — Я не какой–нибудь воинствующий эколог, которого можно попросту вычеркнуть. У меня есть друзья, родственники.

— Да, ужасная трагедия случилась, — согласился Юрий. — Пожар на химическом заводе подобрался к цистернам с химикатами и вызвал взрыв. Вы все погибли. Гробы мы, щадя ваших близких, запечатаем.

— Вы такого не сделаете.

— Это уже сделано. Это произошло в ту минуту, когда вы решили помочь Хепберну.

— Что вы задумали? Хладнокровную казнь?

— Мы ничего плохого не сделали! Вы похитили его жену…

— Казни не будет.

— Тогда что же?

— Вы отправитесь к Каллуму и Сави. — Юрий повернулся к военным. — Уведите их.

Юрий так давно не спал, что потерял счет часовым поясам. Поэтому он не удивился солнцу, светившему в окна нью–йоркского офиса Пой Ли. Он даже не стал ждать приглашения садиться, а просто рухнул в кресло перед ее столом.

— Значит, все позади? — спросила она.

— Да. Ваша аризонская группа вывезла их из Албании. Об их смерти объявлено. Мы включили в их число и Каллума.

— Хорошая работа. Вы удачно выкрутились, Юрий. «Связь» это оценит.

— То есть меня ожидает рукопожатие с Энсли?

— Целите на мое место? — едко спросила Пой Ли.

— Нет.

— Да, целите. Чего там стесняться. Мы оба реалисты. Рано или поздно вы его получите. Эта операция показала, что вы на него вполне подходите.

— Хорошо. Но я должен быть уверен, что Аризонский РЗ — не тайная расстрельная команда «Связи».

— Нет. Ни Энсли Зангари, ни остальные не уговорили бы меня заниматься такими делами.

— Остальные… Значит, этим не одна «Связь» занимается.

— Существует пакт между несколькими глобальными политическими комитетами, — сказала Пой. — Энсли, естественно, в союзе с некоторыми из них. Они имеют большое влияние: иной бы сказал, что они — подлинное верховное правительство Земли. А я, будучи реалисткой и глядя на мир, в котором мы живем, согласилась с их предложением.

— Каким?

— Общество слишком долго выдерживает осаду злонамеренных элементов. Закон и порядок должны быть главными приоритетами для любой цивилизации, заслуживающей этого названия, особенно теперь, когда все мы соседи, «в одном шаге» друг от друга. Те, кто не признает общепринятых процедур, кто отказывается признавать демократически избранную власть, — рак на теле общества. И какая ужасная ирония в том, что сам наш либерализм несет такую угрозу процветанию. Рано или поздно мы должны были сказать: «Хватит». И благодаря «Связи» это время настало. Как говорил Эдмунд Берк…

— Единственное, что требуется для победы зла, бездействие хороших людей, — процитировал Юрий.

— Вот именно, — согласилась Пой Ли. — Глобальные комитеты поняли, что нельзя сидеть сложа руки, если мы хотим, чтобы наши дети жили в обществе, свободном от страха перед маньяками со взрывчаткой, перед преступниками, готовыми на насилие и убийство всех, мешающих достижению их целей. Мы не убиваем и не калечим. Мы даже не сажаем в тюрьму — вот в чем наше отличие от них. Новое трансгалактическое общество, которое мы строим, позволяет гуманно решить проблему с такими недоступными доводам разума фанатиками. Мы просто расстаемся с ними, давая им возможность прожить остаток жизни согласно своим идеалам.

— И что их ожидает?

— Изгнание.

Каллум падал. Он знал, что за дверью портала его ждет падение. Он только не подозревал, что оно так затянется.

Тусклый туман, сквозь который он летел, будто высасывал воздух из легких. А когда удалось вдохнуть, в грудь словно ворвалось ледяное дыхание Арктики.

«Вот оно что? Полярный Гулаг?»

Он упал в воду, взбив огромный фонтан, который по мере его погружения сомкнулся над головой Каллума. Ожидал холода, но вода оказалась горячей, почти обжигала. От вонзившегося в тело жара он завопил — что оказалось большой ошибкой. Рот и нос тут же наполнил мерзкий рассол, он забил руками и ногами. Света не было, поэтому Каллум не мог разобрать, где тут верх.

«Не паникуй. Паника — это смерть».

Он нащупал пристегнутый к поясу фонарь. Легкие, за секунду перескочившие от мороза к ожогу, властно требовали вдоха. Вода понемногу пробиралась глубже в ноздри.

Фонарь загорелся. И Каллум увидел лишь мутную воду, которая теперь еще и щипала глаза. Вокруг клубились пузыри, и он наконец разобрал, куда они направляются. Вверх.

Каллум сильнее лягнул ногами. Заработал руками.

Голова пробила тонкий поверхностный слой желтой дряни, и он вдохнул полной грудью. И сразу закашлялся, захлебнулся. Воздух был опасно разреженным и при этом густым от соли. Каллум сосредоточил все силы на том, чтобы остаться на плаву, выровнять дыхание.

Сделав несколько вздохов, он осознал, что такая температура очень скоро станет смертельной. Кожа уже горела. Аполлон выдавал на экраны линз разнообразные значки медицинской тревоги. Двигаться было трудно.

Каллум посветил фонариком во все стороны, разыскивая твердую землю, куда можно было выплыть.

— Эй, там! — окликнули его.

— Я здесь! Здесь! — отозвался Каллум.

— Сюда, друг.

Мощный белый луч скользнул по гнусному слою пены. Каллум посветил ему навстречу своим фонарем. Луч отыскал его, ослепил.

— Мы тебя видим! — крикнули ему. — Давай к нам. Постарайся скорей, пока не сварился.

Каждое движение уже давалось с трудом. Жар пробивал мясо до кости и мало–помалу отнимал силы. Каллуму казалось, будто его варят заживо, но он продолжал работать руками и ногами, которые теперь скорее не толкали, а вяло размешивали воду. Длинные клочья пены налипали на лицо. Луч сдвинулся и теперь светил прямо перед ним, служа маяком.