Афганская ловушка - Олег Брылев

— Я уже распорядился поднять полк коммандос, — сказал он, — и нанести по мятежникам удар с воздуха.

— А по нашей информации, эти танкисты идут с лозунгами «Да здравствует товарищ Тараки», «Да здравствует Советский Союз», — сказал ему Богданов (напомню, руководитель представительства КГБ). — Вы что же, собираетесь расстреливать друзей Советского Союза? Мне кажется, мы не должны в это вмешиваться. Пусть сами разбираются. (Конечно, конспиратор. Но не мог же он открытым текстом выдать Горелову истину, а тот догадываться и не пожелал бы, тем более что Амин уже успел поднять и двинуть навстречу «друзьям СССР» 4-ю тбр. — Прим. авт.)

Возможно, представитель КГБ втайне надеялся на то, что восставшие смогут каким-то образом пройти через город, овладеть Дворцом народов и уничтожить Амина… Богданов позвонил Крючкову и обозначил свою позицию. Тот возражать не стал. (Не могу удержаться, чтобы не выступить в соавторстве с лукавыми «вирусологами» — судя по такой неубедительной версии, они — Крючков с Богдановым — даже не подозревали, что где-то рядом, в посольстве, чуть ли не через стенку, в трепетном ожидании затаились Кармаль и та самая троица. — Прим. авт.)

Но Горелов поступил по-своему: и он сам, и другие военные советники отдали все необходимые приказы, а некоторые даже приняли непосредственное участие в боях по подавлению мятежа. В эти дни противостояние наших ведомств в Кабуле достигло своей кульминации…

Горелов был убежден, что вооруженное выступление таракистов против Амина — дело рук КГБ. Он был настолько уверен в этом, что когда на следующий день в приемной посла увидел вытирающего глаза сотрудника богдановского представительства, то не удержался от ехидного замечания: «Ну что, оплакиваете свою неудачу?»… К тому времени верные Амину воинские части с помощью наших советников (вояки, хоть задним числом, но получайте!) уже полностью разгромили мятежников».

Напомню, что расстреливала мятежников именно 4-я танковая бригада, которая месяцем ранее могла оказаться на пути «ломакинского» батальона. Жаль только, что под шумок она заодно не расх…ила и пристанище истинных организаторов, по команде Андропова спровоцировавших бойню между самими халькистами и еще более дестабилизировавших обстановку в ДРА. Глядишь, может, и ввода 40-й бы не последовало, и громадных жертв советского и афганского народов бы не было — недоработали Горелов с Заплатиным!

А мы все грешим то на ЦРУ, то на Пакистан или Китай — а тут, на тебе, и Лубянка, оказывается, не последнюю роль в ее дестабилизации сыграла! Как явствует из вышеизложенного, затея, в очередной раз повлекшая напрасные жертвы, осуществлялась втайне от Устинова и военного ведомства.

На беду заговорщиков, как раз накануне случившегося В. Меримский, не чуявший ничьих потайных козней, спокойно делал свою работу и совместно с начальником афганского генштаба майором Якубом готовил операцию против бандформирований к юго-востоку от Кабула. Там, в 75 километрах от столицы в населенном пункте Пуло-Аламо постоянно дислоцировался один из пехотных полков 7-й пд. По замыслу операции на его усиление туда накануне из Ришхора были отправлены артиллерийский полк и танковый батальон, но которые, как оказалось, должны были участвовать в мятеже. Не подчиниться приказу они не могли и были вынуждены убыть из Кабула. Это внесло растерянность в ряды заговорщиков, однако менять планы уже было поздно. Очевидно, у них были какие-то гарантии на поддержку танковых бригад и авиаэскадрилий из Баграма. Поэтому и решились идти ва-банк

По свидетельству В. Меримского, к операции все было готово, и на 16.30 14 октября он назначил совещание в штабе дивизии по окончательной отработке решения. Однако, по его воспоминаниям, в тот день его одолевало какое-то смутное беспокойство, и за пару часов до того он перенес встречу на одну из служебных вилл. Ровно в 16.30 штаб дивизии подвергся мощной танковой атаке и был разнесен вдребезги, после чего восставшие двинулись к центру города. Возглавил их командир комендантской роты, объявивший себя комдивом, в то время как настоящий командир дивизии находился в Пуло-Аламо. В последний момент дрогнул моторизованный полк и их не поддержал. ВВС по каким-то причинам тоже не выступили. Однако артполк, уже будучи в районе предстоящих боевых действий, все же попытался поднять мятеж, но всего лишь четырьмя батареями — остальные не поддержали. Восставшие артиллеристы успели сделать несколько неприцельных выстрелов, видимо, в расчете на панику остальных. В этот момент советник командира танкового батальона успел заскочить в танк и дважды шарахнул из пушки по артиллеристам, после чего у тех сразу же пропала охота к продолжению беспорядков, и они попросту разбежались. Воспользовавшись паузой, остальные советники и верные Амину офицеры быстро сняли затворы и ударники, сделав дальнейшие попытки бесмыссленными. Остальное известно.

И еще один более чем красноречивый факт. Под вечер в день подавления мятежа В. Заплатин проходил с Л. Гореловым по одному из коридоров здания посольства СССР. С его слов, там размещались сотрудники КГБ. В приоткрытую дверь он вдруг увидел, как, навалившись грудью на столы отчаянно, с досады, стучали по ним кулаками два человека. Вероятно, не случайные посетители. Удивившись, бесхитростный Заплатин спросил Горелова: «Что это с ними?» — «Как, ты не знаешь? Все посольские только и говорят: «Опять этот Заплатин победил!»

Оговорюсь, что причастных к тому офицеров КГБ ни в коей мере не виню — их использовали втемную, они, не ведая всего, лишь выполняли приказы…

Таким образом, информация Р. Анвара подтверждение находит. Попутно замечу, что и Горелов был осведомлен конкретно.

Вскоре В. Заплатин, получив вместе с Л. Гореловым вызов на ежегодную Коллегию МО СССР, проинформирует об этом Амина. Амин выскажет ему просьбу о передаче личного послания Брежневу. Дисциплинированный Заплатин сообщит о том Л. Горелову и доложит послу. Пузанов на пупе извертится, чтобы попытаться заранее узнать о содержании. Случай-то неординарный, когда лидер страны уже не доверял послу и пошел на контакт с Брежневым обходным путем.

Амин затянул вручение засургученного конверта до последней минуты, когда Заплатин уже сидел в самолете и были запущены движки. Послание доставил лично начальник афганского главного политуправления генерал Экбаль. Представитель Пузанова находился здесь же в ожидании. Но не получилось. Самолет взлетел. Позже, уже в Москве, Заплатин передаст этот конверт Горелову, тот, в свою очередь, — начальнику Генштаба, а уж до Генсека, скорее всего, он дошел через Устинова.