Демон, дракон и другие личные проблемы - Тальяна Орлова

Мнение о нем развернулось на сто восемьдесят градусов в отличие от первоначального. Тот самый дракон, который угрозами принуждал меня к сексу, в реальной жизни оказался совсем другим. Раньше виделось, что он даже заинтересован в провале всех моих задумок – тогда я от безысходности перееду в его замок. Однако последние события опровергли эту теорию, а в такого мужчину не грех влюбиться – и я влюбилась! По меньшей мере стала испытывать нежность и уже не терпела его поцелуи, а действительно наслаждалась ими.

Первый артефакт, который я лично смогла заговорить, убирал веснушки. Нет, не потому что я поддалась настойчивым требованиям Мирты, просто это было одно из самых легких заклинаний. А еще я втайне надеялась, что она когда-нибудь отделится от нашего бизнеса и создаст собственный – всем на радость. Мы ей будем поставлять артефакты, а она пусть делает девушек красивыми. Тобби сумел заговорить повторитель, а Хельмансон потянул даже усилитель – правда, последний получился очень слабеньким и почти мгновенно разряжался. То есть наше чудо было маленьким, как и ожидалось, для более сложных вещей все равно потребуется маг. Пока же с навороченными образцами справлялся добрый Грант, да мы и без того теперь были по уши завалены делами – нам даже самые легкие заговоры приносили море удовлетворения.

Мы с тройняшками уже всерьез планировали, как откроем собственную мастерскую и наймем пару ремесленников для простых работ. Аленса все равно в конце года покинет академию, а у Мирты, к моей радости, все еще не было собственных средств, чтобы вложиться с нами на равных. Но она и сама уже вдохновилась другой идеей – и создавала свою команду. Я была потрясена до глубины души, когда застала ее разговор с Валадеей и Ирмой. Наши благородно-высокомерно-недоизбранные-на-отборе сокурсницы до сих пор кривились, когда им тыкала какая-то служанка, но про будущий салон слушали с любопытством – они точно или вложатся деньгами, или станут постоянными клиентками.

Мой шок был не сравним с ужасом господина Вальда, когда Ирма на одном уроке нервно высказалась:

– Сколько мы будем сидеть в тишине? Скучно ведь! Профессор, а может, изучим артефакт по отбеливанию кожи? Не для меня! Одна подружка спрашивала…

Учитель пока не сдался, но уже и в записи свои углубиться не мог – вращал глазами, замечая, что и оставшиеся студенты группы начинают проявлять любопытство. Да, дурной пример заразителен! Большинству людей, включая и тех, кто отучился в академии целый год, вообще же неизвестно, как разнообразны и полезны артефакты, а когда они видят искренний азарт у других – сами начинают им заражаться. Я тогда переглянулась с Хельмансоном, мы с нескрываемой гордостью друг другу кивнули. Невероятным упорством, а также знакомством с демоном и драконом, мы начали творить новую историю в отдельно взятом учебном заведении. И совсем не против, если артефактологов тоже начнут уважать – мы же не какие-нибудь зельевары или, прости господи, алхимики! Хотя попади наша четверка на другой факультет, мы и там устроили бы учебную революцию, в этом нет сомнений.

Я остро чувствовала единственную опасность для моего незыблемого счастья. И потому отныне приезжала в квартиру Жоржа лишь раз в месяц и всего на пару минут – забрать свой гонорар. Деньгами не сорила, львиную долю прятала, для чего купила на рынке сейф. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы кто-то догадался о моих заработках. С Кьяром старалась вообще по возможности не разговаривать. Сорвусь – и всем моим прекрасным планам конец. Мне очень повезло, что период подростковых гормональных всплесков я пережила еще в прошлой жизни. Сейчас эмоции изредка шалили, но я хотя бы могла их отстраненно анализировать и не бросаться в омут с головой. К счастью, Кьяр тоже потерял ко мне последний интерес – если вообще когда-нибудь его проявлял. Я и не знала, когда он находился у художника, мне просто оставляли мешочек на тумбе и даже приветствиями не удостаивали.

Хотя уже поздней весной в конце учебного года демон все же вышел из дальней спальни только для того, чтобы расстроить:

– Конец нашему предприятию. Ну ты и сама видишь – денег все меньше. Людям надоели однотипные картинки, они только в самом начале каждого удивляли. Поклонников и коллекционеров еще хватает, но и они постепенно переключаются на что-то новое.

Я устало рухнула на кушетку. Об этом уже говорил Жорж в последние визиты – сразу после признания, что давно возненавидел каждый изгиб моего тела. Все участники отлично заработали – художнику пора сворачивать лавочку, пока он окончательно не убил в себе творческое начало. Выходит, Кьяру тоже неинтересно бегать за копейками. Я же прикинула в уме сумму, которую успела скопить, и сокрушенно вздохнула. Вот бы еще немного подкачать спрос, тогда у меня не останется забот…

Подняла взгляд на демона и, поморщившись, произнесла:

– Кьяр, ты когда-то говорил, что живое выступление создаст ажиотаж. Организуешь?

Демон заправил руки в карманы, лениво прислонился плечом к стене. Да какого черта природа создала его таким потрясающим?

– Уже не боишься рисков? – спросил он безразлично.

– Боюсь, – призналась я. – Сейчас сильнее, чем раньше. Но мне бы еще денег собрать. Поэтому буду надеяться, что ты все устроишь так, что меня по-прежнему никто не узнает.

– Снова начала мне доверять? – он вздернул бровь. – Ничему жизнь не учит?

Я отвела взгляд и вновь вздохнула. Попыталась рассуждать рационально:

– В данном случае положусь на тебя, ведь это и твоя выгода. Перед финалом производственной кампании надо собрать самые жирные сливки. Последние партии картинок разлетятся втридорога. А наш уважаемый талант вообще до конца жизни сможет рисовать лишь то, что его творческой душеньке угодно. Жорж, ты слышал мое предложение?

– Слышал! – ответил тот, не вставая из-за стола. – Я всеми своими творческими руками за! Нарисую последние, перенесем дешевыми артефактами – и настанет благословенная эпоха, когда я больше не увижу ни одну танцовщицу! Двадцать восьмой взмах ноги, сто тридцать четвертый изгиб талии – спасите меня…

Возможно, Кьяру нужно было второе мнение, поскольку он согласился:

– Хорошо, устрою. А теперь вали, солнце, я не выспался.

Я спешно направилась к двери. Давно уже не обижалась на его грубость – то ли привыкла, то ли признала эту гармонию: будь демон прекрасен еще и изнутри, как прекрасен снаружи, то к его ногам свалилась бы далеко не только обезумевшая от любви Аленса.

Через три дня мне передали записку, где было указано время. Без пояснений