Алеф - Пауло Коэльо

Чемпионат мира начнется через несколько дней. Жена ждет меня в Мюнхене, и скоро мы будем вместе. Я скажу ей, как сильно по ней скучал, и подробно поведаю об отношениях с Хиляль.

Она скажет: «Ради бога! Я слышала подобную историю уже раза четыре», – и мы вместе пойдем пить немецкое пиво.

Я отправился в путь не для того, чтобы найти затерявшиеся слова, а для того, чтобы вернуть себе свое царство. И кажется, мне это удалось; я вновь в ладу с собой и с разлитой вокруг магией.

Конечно, я мог бы достичь этого, не покидая Бразилии, но мне, как пастуху Сантьяго в одной из моих книжек, предстояло отправиться в дальнюю дорогу, чтобы обрести то, что всегда было рядом. Проливаясь на землю, дождь несет с собой частичку небес. Чудесное и необъяснимое окружает каждого из нас, но чтобы об этом вспомнить, нам порой приходится отправляться на другой конец земли и пересекать целые континенты. В пути мы обретаем сокровища, которые в один прекрасный день вновь потеряем, чтобы опять пуститься в путь. Это ведь и делает интересной жизнь: поиски сокровищ и ожидание чудес.

– Это надо отпраздновать. На борту имеется водка?

Водки нет, а Хиляль награждает меня испепеляющим взглядом.

– Что отпраздновать? То, что я буду черт знает сколько торчать тут одна, а потом сяду в поезд, чтобы дни и ночи напролет думать обо всем, что с нами произошло?

– Я хочу отметить свой новый опыт. А ты могла бы порадоваться собственной храбрости. Ты отправилась на поиски приключений и обрела их. Сейчас тебе грустно, но можешь не сомневаться: кто-нибудь обязательно разожжет для тебя огонь на вершине горы. Ты увидишь свет, пойдешь на него и встретишь человека, которого ждала всю жизнь. У тебя все впереди, и, знаешь, вчера, когда ты играла на скрипке, мне казалось, сам Бог водит смычком по струнам. Не отвергай Бога. Ты непременно будешь счастлива, даже если сейчас не чувствуешь ничего, кроме отчаяния.

– Ты понятия не имеешь, что я чувствую. Ты просто эгоист, который уверен, будто весь мир вращается вокруг него. Я отдала тебе себя без остатка, а ты меня просто отбросил, как ненужную вещь.

Спорить не о чем, я и сам понимаю, что Хиляль права. Но что поделать. Мне пятьдесят девять, а ей двадцать один.

Мы возвращаемся к себе. На этот раз не в гостиницу, а в просторный дом, построенный в 1974 году накануне саммита, посвященного сокращению вооружений, между генеральным секретарем коммунистической партии Советского Союза Леонидом Брежневым и американским президентом Джеральдом Фордом. В доме, построенном из белого мрамора, есть конференц-зал и жилые комнаты, предназначавшиеся для членов советской и американской делегаций, а теперь готовые дать приют любому туристу.

Мы собираемся привести себя в порядок, переодеться и отправиться из нашего помпезного жилища в город, чтобы поужинать в каком-нибудь уютном местечке. В холле нас ждет незнакомый человек. Издатели подходят к нему, а мы с Яо решаем держаться на расстоянии.

Незнакомец достает мобильный телефон и набирает чей-то номер. Мой издатель, сияя, берет трубку и почтительно беседует с кем-то на том конце линии. Редакторша тоже улыбается. Голос издателя отдается от стен звонким эхом.

– Что происходит? – интересуюсь я.

– Скоро узнаете, – отвечает Яо.

Наконец издатель завершает разговор и бросается ко мне.

– Завтра мы возвращаемся в Москву, – заявляет он. – Нам нужно быть там к пяти вечера.

– Мы же собирались остаться здесь еще на пару дней. Я даже не успел посмотреть город. К тому же в Москву лететь девять часов. Как вы рассчитываете оказаться там к пяти?

– Вы забыли о семичасовой разнице. Когда здесь полдень, в Москве два ночи, так что времени у нас полно. Я отменю ресторан и попрошу накрыть ужин прямо здесь. Нам предстоит еще кое-что уладить.

– Но что за спешка? Мой самолет в Германию...

Издатель перебивает:

– Президент Владимир Путин прочел в газетах о вашем путешествии и хочет встретиться с вами.

ДУША ТУРЦИИ

– А как же я? – спрашивает растерянная Хиляль. В ее глазах мольба.

– Это было ваше решение, ехать с нами, – говорит редакторша, – так что можете возвращаться назад когда и как вам угодно. Нас это не касается.

Человек с телефоном исчез, издатели разошлись, Яо отправился в свою комнату. В официозном мраморном холле остались только мы с Хиляль.

Все произошло слишком быстро, и я никак не могу оправиться от потрясения. Я даже вообразить не мог, что президент Путин знает о моем путешествии. Хиляль не может поверить, что наша общая история оборвется так резко и внезапно, и у нее больше не будет возможности говорить мне о своей любви, убедить меня, что все пережитое в прошлой жизни должно навсегда связать нас в этой, хоть я и женат. Ведь то, что мне довелось увидеть, произошло лишь благодаря ей.

– ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ТАК СО МНОЙ ПОСТУПИТЬ! НЕ МОЖЕШЬ БРОСИТЬ МЕНЯ ЗДЕСЬ! ТЫ УЖЕ УБИЛ МЕНЯ ОДНАЖДЫ, ПОТОМУ ЧТО ТЕБЕ НЕ ХВАТИЛО СМЕЛОСТИ СКАЗАТЬ «НЕТ», И ТЕПЕРЬ СНОВА МЕНЯ УБИВАЕШЬ!

Она порывисто разворачивается и бежит прочь. Мне становится страшно. Хиляль на все способна. Надо попросить издателя заказать ей билет. Главное не допустить до беды, а то не будет ни Путина, ни царства, ни мира, вообще ничего не будет. Нельзя, чтобы мой путь закончился ее смертью. Когда я врываюсь в комнату Хиляль на третьем этаже, она уже открывает окно.

– Стой! Если прыгнешь с такой высоты, ты не умрешь, а навсегда останешься калекой!

Хиляль не слушает. Мне нужно взять себя в руки. Надо вести себя так же твердо, как вела себя она, когда в гостинице на Байкале запретила мне оборачиваться. В моей голове роятся тысячи предположений одно невероятнее другого, но я решаю выбрать самый простой путь.

– Послушай, я люблю тебя. Я бы никогда не бросил тебя здесь одну.

Она знает, что я лгу, но слова любви заставляют ее остановиться.

– Твоя любовь ко мне подобна реке, а я люблю тебя, как женщина любит мужчину.

Хиляль не хочет умирать. Иначе она не стала бы отвечать. Но что бы она ни говорила, в ее голосе слышится другое: «Ты часть меня, главная часть, и меня хотят ее лишить. Я никогда не буду такой, как прежде». Это не так, но объяснять сейчас что-либо бесполезно.

– Я люблю тебя как мужчина любит женщину, всегда любил и буду любить пока существует мир. Время никуда не уходит, помнишь? Если хочешь, я снова могу это повторить.

Девушка оборачивается ко мне.

– Вранье. Жизнь это сон, а смерть – пробуждение. Пока мы живы, время идет. Я музыкант и постоянно имею дело со временем, когда читаю нотные знаки. Если бы времени не было, не было бы и музыки.

Вот сейчас она говорит очень правильные вещи. И я люблю ее. Не как женщину, но люблю.

– Музыка – это отнюдь не ноты. Это бесконечная вибрация между звуком и тишиной, – возражаю я.

– Да что ты знаешь о музыке? И даже если ты прав, теперь-то какая разница? Мы оба пленники прошлого. Я полюбила тебя в прошлой жизни и обречена любить вечно! У меня нет ни сердца, ни тела, ни души! Я вся состою из любви. Тебе кажется, что я есть, но это обман зрения. На самом деле ты видишь любовь в чистом виде, любовь, которой не дано осуществиться в этом мире.

Хиляль принимается расхаживать по комнате. Что ж, бросаться из окна она передумала. Звуку ее шагов вторит тиканье часов, лучшее доказательство существования времени. Время существует, и сейчас оно против нас. Был бы здесь Яо, славный человек, всегда готовый прийти на помощь ближнему, какие бы черные ветры одиночества ни дули в его собственной душе, – он сумел бы ее утешить.

– Убирайся к своей жене! К женщине, которая обещала быть с тобой в радости и горести. Она такая понимающая, терпеливая, великодушная, а я – полная противоположность: я злая, приставучая, способная на все!

– Какое ты имеешь право говорить о моей жене?

Я вновь теряю контроль над собой и ситуацией.

– Я имею право говорить о чем угодно! Кто ты такой, чтобы мне указывать!

Спокойно. Надо продолжать беседовать, пока она не успокоится. Скверно, что у меня совсем нет опыта подобных переговоров. Ладно, попробуем зайти с другой стороны:

– Никто не может тебе указывать, и это здорово. У тебя хватило смелости рискнуть карьерой, отправиться на поиски приключений. Чем не повод для гордости? Помнишь, что я говорил на корабле? В один прекрасный день кто-нибудь зажжет для тебя священный огонь. А когда ты играешь на скрипке, твоей рукой водят ангелы. Доверься Богу. Со временем горечь и гнев рассеются, твой путь выведет тебя к счастью, и все будет хорошо. Сейчас ты страдаешь, и поэтому тебе кажется, что я лгу, но это не так.

Слишком поздно.

Я совершил роковую ошибку, ляпнул страшную бестактность, смысл которой можно выразить двумя словами: «Пора взрослеть». Ни одна женщина не примет такой совет с благодарностью.