Донал Грант - Джордж Макдональд

Тропинка свернула в сторону, и он внезапно остановился: здесь, на самом безлюдном месте, прямо посередине дороги лежал человек. Донал бросился к нему и в лунном свете увидел рядом с ним лужицу крови. Смертельно–бледное лицо было запрокинуто. Это был лорд Форг, бездыханный и неподвижный. На голове у него виднелась рана, из неё–то и натекла кровь. Донал быстро осмотрел её, лихорадочно соображая, что же делать. Кровь почти остановилась. Как же быть? Что предпринять? Нет, тут явно остаётся одно!

Он оттащил беспомощное тело в сторону, привалил его к земляному валу и, присев на дорогу прямо перед ним, как мог взвалил его к себе на плечи и поднялся. Теперь нужно незаметно доставить его домой. Может быть, тогда всё обойдётся без особого скандала.

Пока дорога бежала ровно, Донал шагал без особого труда, но каким бы сильным и крепким он ни был, карабкаться по крутому склону, ведущему в замок, да ещё с такой ношей на плечах, было нелегко. Он совсем выбился из сил, когда добрался, наконец, до каменной террасы замка, из которой поднимались вверх тёмные, строгие стены. Молодого графа он отнёс прямо в комнату миссис Брукс. На часах была лишь половина десятого, и хотя почти все слуги уже улеглись, экономка ещё не спала. Донал положил безжизненное тело на диван и тут же побежал её искать. Будучи женщиной разумной, она не стала громко изливать своё отчаяние и ужас, а стремительно достала из буфета бутылку бренди, и им с Доналом кое–как удалось влить ложечку в сомкнутые губы пострадавшего. Понемногу он начал приходить в себя. Они омыли и как могли перевязали рану, отнесли лорда Форга в его комнату и уложили в постель. Донал просидел рядом с ним всю ночь. Сначала юноша метался на кровати и бредил, но ближе к утру затих, погрузился в глубокий сон и не проснулся даже тогда, когда в комнату вошла миссис Брукс, чтобы сменить Донала на его посту.

Оставив Донала рядом с молодым лордом, миссис Брукс тут же пошла в комнату Эппи, которая к тому времени уже лежала в постели и притворялась, что спит. Экономка решила не трогать её, подумав, что выяснить правду будет гораздо легче, если застигнуть Эппи врасплох, пока та не готова лгать и изворачиваться. Впоследствии оказалось, что Эппи была вовсе не такой бессердечной, как могло показаться. Лорд Форг поджидал её у дороги, и не успели они перекинуться и двумя словами, как откуда ни возьмись выскочил Стивен Кеннеди. Форг велел ей немедленно бежать домой, а он уж сам как–нибудь разберётся с этим малым. Она со всех ног припустила прочь, и пока она не исчезла за поворотом, оба молодых человека стояли, не двигаясь и не спуская друг с друга глаз. Кеннеди был плечистым и сильным, и лорд Форг по сравнению с ним выглядел просто мальчиком. Однако он полагался на своё умение бороться и не боялся противника. Он вообще не знал, кто перед ним стоит.

К утру стало ясно, что его светлость вне опасности, и Донал с миссис Брукс условились, что не скажут ни единого слова, пока он окончательно не поправится. Домашним сообщили, что лорд Форг не совсем здоров и пару дней полежит в постели, но страшиться нечего, потому что болезнь не слишком серьёзная.

Днём Донал пошёл на поиски Кеннеди. Он походил немного по деревне, расспрашивая жителей, не видел ли кто молодого рыбака, но всё было безрезультатно.

Как и ожидалось, Форг быстро пошёл на поправку. Дейви расстраивался, что ему не позволяют навестить брата, но если бы Донал разрешил мальчику навестить больного, у того не было бы конца восклицаниям и вопросам. Сам же Донал просто ждал, пока лорд Форг окрепнет настолько, чтобы можно было призвать его к ответу.

Глава 26

Неприятный разговор

Наконец однажды вечером Донал постучал в комнату лорда Форга и вошёл.

Молодой граф сидел в кресле перед камином. Вид у него был весьма довольный, и на бледном лице не отражалось ни малейшего признака неспокойной совести.

— Ваша светлость, — начал Донал, — наверное, вы не удивитесь, если я скажу, что мне есть о чём с вами поговорить.

Его светлость был так сильно удивлён, что ничего не ответил и только посмотрел Доналу в лицо.

— Я хотел бы поговорить с вами насчёт Эппи Комен, — продолжал тот.

Форг вспыхнул. Бес гордыни вместе с бесами страха и стыда тут же рванулся на поверхность, чтобы защитить ничтожную, но самодовольную душу. Однако лорд Форг не вспылил сразу, а сдержанно произнёс:

— Позвольте мне напомнить вам, мистер Грант, что хотя мне и приходилось просить у вас о помощи, я вам всё–таки не ученик, и указывать мне вы не имеете никакого права.

— Ваше напоминание излишне, — ответил Донал. — Я говорю не как ваш учитель, а как друг семьи Коменов, а значит, друг Эппи.

Лорд Форг ещё горделивее выпрямился в своём кресле, и на его красивом лице показалась презрительная усмешка. Но Донал не дал ему заговорить.

— Не думайте, ваша светлость, — сказал он, — что я осмеливаюсь так с вами разговаривать только потому, что мне удалось помочь вам и принести вас домой. Я сделал бы то же самое для любого мальчишки–конюха, оказавшегося в подобной переделке. Но как я вступился за вас тогда, так сейчас хочу вступиться за Эппи.

— Нет уж, это просто неслыханная наглость! Вы что же, полагаете, что, если задумали стать священником, так значит, можно всем подряд читать проповеди?

— Я не имею ни малейшего намерения становиться священником, — тихо проговорил Донал, — но очень хотел бы быть честным человеком, и боюсь, что ваша светлость скоро перестанет им быть.

— Убирайтесь из моей комнаты! — заорал Форг.

Донал уселся в кресло напротив него.

— Если не уйдёте вы, тогда уйду я, — процедил молодой граф и встал.

Но не успел он опомниться, как Донал уже стоял возле двери, загораживая её спиной. Затем он запер её и вытащил из скважины ключ. С минуту лорд Форг не спускал с него ненавидящих глаз, не в силах вымолвить ни слова от бешенства, а потом вдруг обернулся, схватил стул и бросился прямо на него.

Одним движением сильной руки, привыкшей к плугу, Донал выхватил у графа стул, через голову швырнул его на кровать и стоял, неподвижный и безмолвный, ожидая, пока утихнет поднявшийся внутри гнев. Лорд Форг не выдержал его взгляда, опустил глаза и вернулся к своему креслу.

— А теперь, ваша светлость, вы готовы меня выслушать? — спросил Донал, следуя его примеру и тоже усаживаясь.

При первом же звуке его голоса лорд Форг снова яростно вскинулся: — Да будь я проклят, если стану вас слушать! — со злостью проговорил он.

— Боюсь, вы будете прокляты как раз в том случае, если не станете меня слушать, — ответил Донал.

Лорд Форг, позабыв о всяческом достоинстве, заткнул пальцами уши. Донал продолжал сидеть молча, пока тот не опустил руки. Как только Донал попытался заговорить, он опять заткнул уши. Тогда Донал встал и, крепко сжав его руку у запястья, сказал:

— Осторожнее, ваша светлость. Если вы принудите меня к крайним мерам, я заговорю так, что меня услышат во всём доме. А если и это не поможет, тогда я пойду прямо к вашему отцу.

— Вы подлый шпион и гнусный доносчик!

— Человеку, который ведёт себя так, как вы, вообще не надо бы предлагать никаких условий.

Лорд Форг снова взъярился. Донал спокойно сидел и ждал, пока эта новая вспышка не утихнет, и вскоре за недостатком свежей пищи гнев молодого графа действительно ослабел. Он больше не пытался закрыть себе уши, чтобы защититься от правды, которую ему, как видно, всё–таки придётся выслушать.

— Я пришёл, — начал Донал, — чтобы спросить вашу светлость, не бесчестно ли вы ведёте себя по отношению к Эппи.

— Я знаю, что делаю, — буркнул Форг.

— Тем хуже — хотя я сомневаюсь, что вы действительно это знаете. Хотя бы ради собственной матери вы не должны поступать с женщинами так, как поступаете сейчас.

— И как же, по вашему представлению, я с ними поступаю?

— Тут и представлять нечего. Так ведёт себя с девушкой лишь тот, кто хочет на ней жениться.

— Откуда вы знаете, что я не собираюсь на ней жениться?

— А вы что, собираетесь?

— Да по какому праву вы меня об этом спрашиваете?

— Хотя бы по такому, что живу с вами обоими под одной крышей.

— А что если она и сама знает, что я никогда на ней не женюсь?

— В таком случае я знаю, как должен поступить. Её единственные родственники — мои добрые друзья. Если бы я не сделал для бедняжки всего, что могу, то не смог бы потом смотреть в лицо своему Господу!.. Как же вы так поступились своей честью, ваша светлость?

— Я никогда не обещал, что женюсь на ней.

— Я и не думал, что вы ей это обещали.

— Тогда при чём тут честь?

— Я повторю: в глазах неопытной девушки такое внимание к ней может означать только одно: намерение просить её руки.

— Вот ещё! Она не так глупа!

— Боюсь, она достаточно глупа, чтобы не видеть, к чему, в таком случае, склоняются ваши ухаживания.

— Ни к чему они не склоняются.