Чёрный хребет. Книга 4 - Алексей Дроздовский

– Ты разговариваешь? – спрашиваю.

От такого вопроса его отвратительные серые брови поползли наверх, он даже оглянулся, явно не понимая, почему я об этом спрашиваю.

– Конечно разговариваю. Ты решил, что я немой?

Впервые встречаю мертвеца, который разговаривает. Точнее, я вообще впервые встречаю подобных мертвецов, но даже не думал, что они могут мыслить в стандартном понимании этого слова. Если уж некие тёмные ритуалы заставили их подняться из могил, то они должны быть всего лишь куклами, подчиняющимися чьей-то посторонней воле. Безмозглыми, бездушными организмами, способными выполнять лишь простейшие вещи.

– Ну... – говорю. – Разве существа... вашего вида... умеют разговаривать?

– Люди? – спрашивает мертвец совсем запутавшись. – Про какой вид ты говоришь?

– В смысле... разве могут общаться люди, которые подверглись необратимым последствиям всего тела. Вроде смерти...

– О чём это ты? Я не понимаю.

Почему-то совсем не хочется использовать слова «мертвец» и «ходячий труп». Приходится подбирать обходные выражения.

– Я имею в виду, – говорю. – Мы ведь только снаружи похожи, а внутри у нас протекают совершенно разные процессы.

– Какие-такие процессы? Ты мужчина, я мужчина. Мы оба взрослые... относительно. Между нами нет никакой разницы. Разве что я чуть шире в костях. А так всё, больше ничего.

– А как же биение сердца, кровоток, дыхание...

– Дорогой мой, постарайся расслабиться и ни о чём не думать, – отвечает покойник. – Тебя очень сильно стукнули по голове, мысли путаются. Тебе может казаться, что ты говоришь логичные и понятные вещи, но уверяю тебя, для посторонних людей твоя речь выглядит как бессвязный бред.

Настало время говорить напрямую.

– Ты же мертвец, – говорю. – Почему ты способен думать?

– Мертвец? – усмехается. – В том месте, откуда ты пришёл, шутки такие?

– Никакая это не шутка. Я – настоящий живой человек, а ты – покойник, непонятно каким образом передвигающийся на ногах.

– Это что, угроза? Забавно слышать её от человека, привязанного к столу за руки и ноги. Если кто тут и покойник, так это ты, если я не вытащу у тебя из раны наконечник стрелы. Заражение – поганая штука, скажу я тебе. Доводилось встречаться.

Кажется, существо передо мной даже не догадывается, что мертво. В его голове он такой же живой человек, как и я.

– Где Хума? – спрашиваю. – Моя летучая мышь.

– Там.

Указывает в угол, где находится небольшая клетка для птиц. Внутри неподвижно висит Хума и переводит взгляд с меня на мертвеца в переднике. Двигаю ногами, чувствую жемчужины в трусах, значит Дары у меня не забрали.

– Зачем меня сюда привели? – спрашиваю.

– Чтобы вытащить засевший в ране кусок железа, очевидно же. А теперь не двигайся, иначе будет очень больно.

Со сноровкой опытного хирурга мертвец вставляет в рану расширитель, и уже на этом моменте я начинаю дико кричать, но неимоверным усилием заставляю себя оставаться на месте и не шевелиться, чтобы не стало ещё больнее. Сквозь расширитель медик просовывает тонкие щипцы и долго водит ими в пояснице, нащупывая маленький металлический треугольник, застрявший внутри.

– Уже почти, – произносит мертвец. – Почти нащупал.

Меня трясёт.

Ощущение такое, будто режут заживо, отрывают кусочек за кусочком. Пока рациональная часть сознания заставляет тело не шевелиться, иррациональная бьёт тревогу и отчаянно пытается спастись. В голове слышится писк, руки трясутся. Вот-вот готов опять потерять сознание. Крови натекло на весь стол, я теперь чувствую её всей спиной.

Когда в Гуменде откусили мизинец, боль была дикая, но длилась не так долго, а здесь мучения растянулись, кажется, на целую вечность. Каждое движение металлического инструмента переходит в сильные мучения. Пытка, которая направлена на восстановление организма – всё равно пытка.

– Достал, – наконец, произносит мертвец.

В щипцах у него зажат неровный наконечник стрелы, весь покрытый моей кровью.

И поскольку стрел было две, то эту же операцию он проделывает и со второй. К счастью, другая вышла целиком и хирургу не пришлось снова копаться в ране.

Как я и догадывался, металлы в этом мире существуют, но технологии его производства давно утеряны, поэтому они остались только у подобных существ, которые передвигаются по этому свету уже чёрт знает сколько. Медицинские щипцы, расширитель, набор ножей. Всё начищено до блеска, но выглядит очень старым. Новое железо добываем только мы в Дарграге.

– Внутри ничего не осталось, но рану ещё нужно обработать.

Сначала мне кажется, что хирург достанет из шкафчика спирт или любой другой антисептик, который существует в этом мире, может быть мазь, тряпки для перевязки.

Однако мертвец разворачивается и достаёт из печи длинный клинок, чей конец раскалён до ярко-жёлтого цвета.

– О, нет-нет-нет, – говорю. – Спасибо, что вытащил наконечник, но это уже лишнее. С раной мой организм справится сам.

– Э, нет, малыш. Все так говорят, а затем у них чернеет нога, и остаётся только отрезать конечность в лучшем случае. В худшем – отрезать просто нечего.

Огромный покойник приближается ко мне с раскалённым клинком, а я извиваюсь на столе, стараясь вырваться из стягивающих верёвок. Медик не знает, что у меня в трусах лежит красная жемчужина и ей какое-то дурацкое заражение – на пять минут работы.

– Потерпи, – говорит. – Скоро всё завершится. Будешь жив, здоров и полон сил. И потом всю жизнь будешь вспоминать доброго дядюшку Уолкота за то, что спас от ужасной участи.

Наклоняю левую ладонь в сторону покойника, чтобы отбросить его от себя, но этим я, пожалуй, ничего не добьюсь. Лишь выдам, что у меня при себе есть Дары, а сбежать не смогу. Приходится смириться с ситуацией и молча наблюдать за приближающейся болью.

С отвратительным шипением кончик клинка погружается в рану, но на этот раз я так сильно сдавил свою волю, что не издал ни звука, вытерпел с достоинством, хотя внутри всё взрывалось и переворачивалось. А ещё этот запах... словно кто-то жарит барбекю. Приятный, но от этого ненавистный.

– Всё, я закончил. Можешь не благодарить.

– Спасибо, – говорю недовольно. – Так зачем меня притащили в эту крепость?

– А это тебе нужно спросить у короля. Я человек маленький, подневольный. Моё дело – лечить, а не задавать вопросы.

– Короля? Тут есть король?

– Конечно, как же без короля? Кто-то же должен править окружающими землями. Стража! Уводите!

В комнату заходит двое покойников