Мезальянс - Анна (Нюша) Порохня

этом месте. Здесь даже запах стоял специфический. Смесь моря, затхлости, присущей заброшенным строениям, и горького аромата каких-то трав.

Еще я обратила внимание на пандус, который убегал вверх вместе с лестницей.

- Для чего это? – не выдержала я и задала вопрос Дейзи Фицпатрик.

- Что? – она оглянулась. – Ах, это… это пандус для осликов. Они возили наверх уголь.

Это было действительно интересно, а вот тетушкам было не до устройства маяка. Они уже охали и обмахивались веерами, с трудом переставляя ноги.

- О Боже… мы что, идем на небеса? – простонала Шерил. – Я уже не могу!

- Иди, молча, Шерил, - прикрикнула на нее Присцилла. – Вы сами захотели этого! Теперь нечего стонать!

Вскоре послышались веселые голоса, и я поняла, что наше восхождение подошло к концу.

- Под площадкой, на которой раньше тлел уголь, есть комнатка, где мы и собираемся, – Дейзи остановилась перед узкой дверцей. – Раньше здесь жил смотритель.

Она открыла ее, и я даже зажмурилась, оказавшись на ярком свету после полумрака. В небольшой комнате горело множество свечей, расставленных на мебели, полу и даже на подоконнике единственного окна.

Женщины «Плюща и клевера» сидели за круглым столом, на котором лежали карты, стояли рюмки и бутылка виски. Среди собравшихся я заметила молодого человека, очень похожего на хозяйку чайного магазина. Брат Марии - Томас.

- Леди Миранда! – радостно воскликнула блондинка Карэн Ландертон, поднимаясь со своего места. – Мы уже думали, что вы не приедете!

- С чего это вы так решили? – я окинула взглядом их убежище. – А здесь уютно!

В комнате стояли большой стол, старый диван с потрескавшейся кожаной обивкой, четыре кресла с маленьким столиком у жарко пылающего очага и громоздкий комод. На облупленных стенах висели картины с красочными пейзажами, а на полу лежал большой, вытертый в некоторых местах ковер. Над огнем «пыхтел» чайник, на столике красовался пышный пирог и блюдо с печеньем.

- Присаживайтесь, дамы! – жена мясника принялась двигать к столу стулья, стоящие у стены. – У нас сегодня прекрасный виски!

- Леди Миранда, познакомьтесь, это мой брат Томас, - Мария представила молодого человека, который тут же поднялся и поклонился нам. – Он готов помочь.

Томас показался мне довольно приятным молодым человеком. У него были темные вьющиеся волосы, красивые глаза цвета виски, которое они распивали, и полные губы с редким пушком над ними.

- Да, леди! Как только Мария сказала мне, что вы хотите наказать эту неприятную особу, я ни секунды не сомневался! – горячо заявил парень. – Я готов обсудить все ваши идеи!

- Это радует, что вы остро чувствуете чужую беду, - я протянула ему руку. – Надеюсь, наша дружба будет долгой и продуктивной.

Дейзи Фицпатрик достала из комода еще четыре рюмки, а следом и еще одну бутылку виски.

- Сначала нужно промочить горло, а потом уж обсуждать дела!

- Мы будем пить виски?! – Присцилла с ужасом смотрела, как льется янтарная жидкость и бледнела на глазах. – Но это мужской напиток!

- Господи, Присси, запей его чаем! – фыркнула Кенди, подвигая к себе рюмку. – Это ведь женский напиток?

- Кенди! – тетушка изумленно уставилась на сестру, но та демонстративно отвернулась.

Шерил тоже схватила рюмку, что вконец развеселило остальных дам.

- Присцилла, расслабься! – Барбара Брикс хлопнула ее по спине, и та подскочила на стуле. – Никто не узнает, что ты пила и о чем говорила здесь! За нас, дамы!

Она одним махом выпила свое виски, скривившись всего на секунду. Ее примеру последовали другие женщины, и я в том числе.

- Ух! О-о-о… Это так необычно! – на глазах Кенди выступили слезы. – У меня все вспыхнуло внутри!

- Присси, давай! – Шерил подтолкнула сестру. – Ты одна держишь эту чертову рюмку!

Присцилла вздохнула, закрыла нос двумя пальцами и выпила. Ее глаза увеличились в размерах, она закашлялась, и Дейзи протянула ей печенье.

- Съешь его, станет лучше.

Я повернулась к Томасу, который нетерпеливо ерзал на стуле.

- Мистер Томас, как вы смотрите на то, чтобы напечатать листовки о миссис Каролине Шортер?

- Это было бы ей наукой! Пусть все узнают, какая она! – поддержал меня молодой человек. – Я могу напечатать их в нерабочее время! Ночью! Управляющий ничего не узнает!

- Отлично. Нужно составить текст, в котором будут изобличаться все ее дурные поступки и отношение к беднякам, - продолжила я. – Этим мы сейчас и займемся. Когда будут готовы листовки?

- Послезавтра я отнесу их в чайный магазин. Вы сможете забрать их там, – Томас выглядел так, будто готовился к самому важному событию в своей жизни. – Но кто пойдет расклеивать их?

- А мы на что?! – Джулия Пединстон поиграла накрашенными бровями. – Я с удовольствием устрою этой выскочке райскую жизнь!

- Пойдут только те дамы, кто не замужем, - деловито сказала Дейзи Фицпатрик. – Если мужья не обнаружат в постелях своих жен, скандала не избежать!

- Господь с тобой, Дейзи! – запрокинув голову, расхохоталась жена мясника. – Супруг прячется от меня и обычно я ищу его, чтобы увидеть в своей постели! Мне кажется, мистер Брикс боится меня, когда я в игривом настроении! Ну, вы понимаете!

Женщины тоже принялись хохотать, Томас покраснел, а Присцилла несколько секунд сидела с открытым ртом, а потом сказала:

- Мне кажется, что умерла и попала в ад…

- Выпей еще! – Дейзи плеснула тетушке виски. - Присцилла, это то место, где можно развязать язык и не думать, что сказанное тобой станет достоянием общественности!

Я вспомнила о Марте и решила поделиться произошедшим со своими новыми подругами. Возможно, кто-то из них прольет свет на случившееся.

- Что? – нежное личико Карэн вытянулось, а на глазах выступили слезы. – Кто-то избил женщину? Но зачем?

Остальные «плющи» были шокированы не меньше. Дейзи закурила, выпустила несколько колец дыма и только потом протянула:

- Вот так дела… А я и не знала, что Марта Бартимор переехала в квартал для бедных… Мне казалось, что она уехала из города после того ограбления…

- Видимо у нее не было достаточно средств, чтобы начать жизнь на новом месте, - я вспомнила милое лицо, обезображенное побоями, и по позвоночнику пробежали мурашки. – Жуткая история.

- Однажды я видел ее с мужчиной, - вдруг сказал Томас. – Они