Изгой - Дмитрий Шатров

за пазуху. С той стороны распахнулась дверь, водитель выскочил из-за руля и поспешил на помощь товарищам, сжимая в руке раскладную дубинку.

— Обратно залез! — приказал я, но Дар «Псионика» и на нём не сработал.

Вернее, сработал, но не полную силу. Такое случается. Есть люди, способные сопротивляться внушению. Но чтобы сразу двое из четырёх… Это ломало мне всю стратегию боя. Но думать некогда — меня взяли в вилку. Слева приближался водитель с дубинкой. Справа — командир похитителей уже достал ствол и направлял его на меня. Второй Дар «Визора» показал, что оружие артефактное.

— Твою мать!

Я дернулся в сторону, одновременно пытаясь достать «Дерринджер» из сумочки на правом боку.

Пистолет в руке командира коротко фыркнул, выпустил струю перегретого пара, и пуля сердитым шмелём прожужжала над ухом. Я с остервенением дёргал застёжку, но та заела и никак не давалась, а противник довёл прицел, готовясь выстрелить снова. И второй уже был совсем рядом с намерением меня оглушить и засунуть в багажник, если первый промажет.

В багажник мне не хотелось.

Я заметил чугунную урну, подхватил её Даром «Кинетика» и нахлобучил водиле на башню. По черному плащу потекла вонючая жижа, посыпался мусор, окурки… я переключился на командира, активировав «Сдвиг». Захватил руку с оружием, толкнул с максимальным усилием. Успел за долю секунды до выстрела.

Коротко фыркнуло.

Тут же оглушительно звякнуло, и водитель упал на пятую точку, бестолково мотая башкой. Пуля угодила в импровизированный шлем, срикошетила, ударилась в дверку машины, срикошетила снова и с влажным шлепком впилась в тело стрелявшего. Тот охнул, выронил пистолет и, схватившись за грудь, медленно осел на бордюр. Те двое, кого я построил, сверлили меня злобными взглядами, но не могли сдвинуться с места — исполняли приказ.

— Убили! — в воздух взлетел женский вопль.

Кто-то ринулся убегать, кто-то присел, закрываясь руками, кто-то, наоборот, спешил посмотреть, что случилось. Этих было абсолютное большинство и вскоре вокруг лимузина собралась толпа любопытных.

— Убили-и-и-и! — не унималась проклятая истеричка.

На крик пронзительной трелью отозвался полицейский свисток. Блюститель порядка всё-таки счёл нужным вмешаться и направился к нам.

— Бежим! — ко мне подскочил спасённый парнишка, успевший к тому времени оклематься.

— Зачем? — я перевёл на него удивлённый взгляд. — Я ни в кого не стрелял, не пытался похитить. Наоборот, воспрепятствовал похищению. Сейчас дождёмся полицию, она во всём разберётся. Здесь чистая самооборона. И свидетелей вагон.

На самом деле я не горел желанием связываться с законниками, но посчитал, что убегать будет глупо. Много ненужных вопросов сразу появится. И подозрений.

Но мой собеседник имел свою точку зрения.

— Полиция… — пренебрежительно фыркнул он и, мотнув головой себе за спину, объяснил: — Это аристо. Полиция ни в чём разбираться не будет, просто повесит всё на тебя. Бежим, говорю.

И прежде, чем я нашёл контраргументы, схватил меня за руку и потащил за собой.

* * *

Заразившись его беспокойством, я приготовился к долгому бегству, но мой новый товарищ оказался хитрее. Мы свернули на первом же перекрёстке, пробежали квартал, снова свернули и чуть погодя, нырнули в какую-то подворотню. Там остановились, перевести дух.

— Сюртук надевай подкладом наружу, — приказал мне хвостатый и показал пример, вывернув свой наизнанку.

Оделся, и не успел я возразить, поменялся со мной головными уборами. Я провернул тот же фокус с одеждой и теперь мы выглядели как два попугая. Он — красный, в коричневом цилиндре, я — жёлтый, в чёрном котелке.

— Дальше что? — спросил я.

— Возвращаемся. Прогулочным шагом.

Что мы и сделали. Вернулись на Большую Спасскую с другой стороны квартала.

Похитителей к тому времени след простыл вместе с лимузином и раненым. Полицейский опрашивал возможных свидетелей. На нас, даром, что мы как два фонаря светофора, внимания никто не обратил. Я для пущей уверенности прозондировал окружающих суб-дарами «Инсайта», и угрозы не ощутил. На нас смотрели, да, но больше, как на клоунов в цирке. Похоже, действительно, пронесло.

И мы неспешно продефилировали дальше, постепенно удаляясь от суеты.

Первое время шли молча. Хвостатый придирчиво разглядывал девиц, нет-нет вгоняя тех в краску. Я изучал своего нового спутника.

В целом он создавал благоприятное впечатление. Высокий лоб, честный взгляд, лицо, не лишённое мужественности. Фигура как у меня в прежнем мире, но это я ещё раньше заметил. Как и конский хвост длинных русых волос. Мне казалось, ему немного не шла бородка в стиле Ван Дайка, но тут уж вопрос предпочтений. Что он успел начудить и почему его схватили слуги аристо, спрашивать не стал — мне по большому счёту разницы не было.

Когда мы удалились на приличное расстояние и стало окончательно ясно, что нас никто не преследует, он остановился и повернулся ко мне:

— Простите, не успел вас поблагодарить за помощь. Могу я узнать кому обязан спасением.

— Можешь, — усмехнулся я. — Мишель Смолл моё имя.

— Рад знакомству, — склонился он в полупоклоне и представился сам: — Меня зовут Дмитрий Иванович Менделеев и отныне я ваш должник по гроб жизни.

— Не стоит так категорично… — начал я и осёкся. — Погоди. Менделеев? Тот самый?

— Тот самый? — растерянно улыбнулся он. — Не соблаговолите ли уточнить?

— Ну как же. Великий химик. Таблица периодических элементов, — прозрачно намекнул я, покрутив в воздухе растопыренной пятернёй.

— Ах, вот вы о чём, — рассмеялся он. — Вы, наверное, моего дядю имели ввиду? Я его полный тёзка. Он действительно был химиком и работал над какой-то таблицей, но не закончил.

— Умер?

— Ну что вы, нет, конечно. Поныне здравствует.

— Тогда почему не закончил?

— Изобрёл рецепт водки и ударился в предпринимательство. Теперь он купец первой гильдии, пожалованный дворянин и практически монополист. Имеет десятки ликёроводочных заводов, сеть фирменных магазинов по всей стране и несметное состояние. А из химиков в нашей семье остался только я. Но мне пока далеко до звания великого. Кстати, а почему бы нам не отметить моё спасение? Заодно и познакомимся ближе? Если вы, конечно, не против.

— Не против, — кивнул я. — Только давай на «ты». От «выкания» уже мозоли на языке.

— Давай, — легко согласился он. — Только чур я угощаю.

Я снова не возразил, и мы направились к ближайшему ресторанчику.

Не то чтобы душа хотела праздника — немного не то настроение — но от всей этой нервотрёпки я жутко проголодался.