Неповторимое. Книга 5 - Валентин Варенников

Несмотря на, казалось бы, ясные и обоснованные наши позиции (изложенным выше обоснование не ограничивалось, я приводил много примеров, когда афганцы самостоятельно, без нашего участия, успешно решали боевые задачи), руководство КГБ СССР, солидаризируясь с МИДом, считало, что надо сначала покончить с Ахмад Шахом и лишь после этого можно говорить о полном выводе наших войск. Однако мы твердо и последовательно держались своих позиций и настоятельно просили, чтобы Женевские соглашения были выполнены в намеченный срок.

Время показало, что мы были правы.

Вопрос о подготовке и проведении крупной операции в провинции Кунар (точнее, в главном Кунарском ущелье и во всех основных его отрогах) поднимался еще в начале 1985 года. Уже после разговора с Сергеем Федоровичем Ахромеевым, когда он в беседе перед моим отъездом в Афганистан обратил особое внимание на этот район, я усвоил, что здесь сделано очень мало, а направление весьма ответственное — за грядой гор находился Пакистан, откуда постоянно шастают караваны с оружием, боеприпасами и бандформирования. И если в районе непосредственно Асадабада (где впадает река Печдара в Кунар, стоит большой кишлак) и несколько южнее наш батальон спецназа, который здесь дислоцировался, что-то делал по перехвату караванов, то севернее, в районе Осмара, и далее на север к Барикоту — еще и «конь не валялся». Мятежники чувствовали себя вольготно, и государственная граница для них существовала лишь символически. Ранее боевую операцию по ликвидации банд и складов с оружием здесь проводили в 1984 году, но только южнее Асадабада.

Учитывая, что для проведения крупномасштабной операции достаточных данных не было, мы решили максимально активизировать разведку. Одновременно офицерский состав частей изучал местность. Чтобы не было утечки о предстоящей операции, было объявлено, что занятия проводятся для того, чтобы офицеры знали условия проведения боевых действий вдоль всей восточной, южной и юго-восточной границы Афганистана.

В марте план проведения операции в Кунаре послали на утверждение в Москву, и к апрелю у нас все было готово. Однако меня вызвали в Москву с докладом о состоянии дел. Вернувшись, я включился в разбирательство трагедии в Мароварском ущелье. Сроки проведения операции были перенесены.

К этому времени сменился командующий 40-й армией. Генерал-лейтенант Е. Генералов улетал в Москву принимать в Солнечногорске Центральные курсы Министерства обороны «Выстрел», а ему на смену на пост командарма прилетел генерал И. Родионов с Дальнего Востока, где тоже командовал армией, и весьма успешно.

Коль речь зашла о командующих 40-й армией, необходимо о каждом из них сказать. Думаю, что я не ошибусь по принципиальным вопросам.

На мой взгляд, самое тяжелое бремя пало на плечи первых трех командармов.

Первым командармом был генерал-лейтенант Ю. В. Тухаринов. На момент назначения его командующим армией он занимал должность первого заместителя командующего Туркестанского военного округа. Генерал Ю. В. Тухаринов получил задачу развернуть армию (т. е. отмобилизовать ее части), ввести ее в Афганистан и встать гарнизонами в соответствии с предписанием нашего Генерального штаба. Читатель, надеюсь, может себе представить, какой огромный объем работы надо было выполнить, чтобы разрешить эти проблемы. Он их разрешил успешно. И хотя Тухаринов был в должности командарма непродолжительное время, он оставил о себе хорошую память.

Вторым командармом стал генерал-лейтенант Б. И. Ткач. Это был уже опытный генерал, в деле руководства армией не новичок, но такой армией и в таких условиях вообще никто еще не командовал. Ткач — тоже. И хотя боевые действия частей армии начались еще при его предшественнике, но основной вал пришелся на Ткача и заменившего его В. Ф. Ермакова. Генерал Ткач фактически был «первопроходцем» всех крупномасштабных операций, а также обустройства наших войск в Афганистане. Дело было очень сложное, но он справился со своими задачами.

Настоящий шторм моря я видел на северном и западном берегу полуострова Рыбачий в годы моей там службы. Представьте, как подходящие к берегу огромные валы накрывают один другой. А на их гребнях кое-где громадные бревна, очевидно, сброшенные с верхних палуб лесовозов, мотаются и переворачиваются, как спички. Все в зоне одного километра от берега кружится как в водовороте. И вдруг в такое бушующее море бросается человек…

Вот в таком бушующем «водовороте» принимал 40-ю армию генерал-лейтенант Виктор Федорович Ермаков. В крайне короткие сроки надо было все изучить, понять, предвидеть возможное развитие событий, чтобы безошибочно принимать решения и твердо управлять ситуацией. Ряды армии несколько увеличились — отпор мятежникам надо было давать достойный, и генерал Ермаков это сделал успешно. Приобретя прекрасный боевой опыт, он после этого умело командовал Центральной группой советских войск в Чехословакии, затем — Ленинградским военным округом, а на завершающем этапе службы был авторитетным заместителем министра обороны по кадрам.

Генерал-лейтенанту Леониду Евстафьевичу Генералову, который принял армию от Ермакова, конечно, надо было удержать захваченную инициативу частями 40-й армии. И с этой задачей он справился. Особо успешно вел боевые действия в провинциях. Лично являясь храбрым и энергичным человеком, он мотался по всему Афганистану, побывал во многих переплетах, рискуя своей жизнью. И, несомненно, это положительно сказалось на ходе боевых действий.

Ему на смену прибыл генерал-лейтенант Игорь Николаевич Родионов. Удивительно, но факт: в период 1972–1974 годов оба они командовали полками в Прикарпатском военном округе, т. е. были в моем подчинении. Игорь Николаевич Родионов прекрасно командовал мотострелковым полком подчиненной округу 24-й «железной» мотострелковой дивизии (отличился с этим полком на учениях министра обороны А. А. Гречко), а Леонид Евстафьевич Генералов отлично командовал мотострелковым полком 128-й мотострелковой дивизии, который стоял в Ужгороде. Они встретились в Афганистане как братья и как братья распрощались.

Главной заслугой Родионова было внесение во все процессы жизни и деятельности армии строгой, четкой системы, которая позволила максимально эффективно использовать возможности армии. Естественно, этот подход, в первую очередь, положительно сказался на подготовке и проведении боевых действий всеми видами родов войск, а также на подготовке органов управления армии. Педантичное выполнение лично им своих обязанностей и предъявление таких же требований к штабу и службам армии, к подчиненным войскам, несомненно, быстро и весьма положительно отразилось на всей жизни армии. Но главное — меньше стало потерь. А эта цель лежала у нас в основе всей деятельности.

При подготовке операции в Кунаре именно Родионов ввел порядок детального разыгрывания вариантов действий в предстоящих боях на макете местности (ящике с песком). Это занятие проходило хоть и долго, но живо, и самое главное — все уходили, понимая, что именно требуется от него лично и подчиненных ему подразделений, какой будет порядок действий (взаимодействие) при выполнении боевой задачи.

Мы все сожалели, что на втором году командования этой армией Родионову пришлось из-за почечно-каменной болезни покинуть этот пост. Но след в Афганистане он оставил значительный, и проведенные им операции были на высоте. Затем он стал не просто командующим округом, а командующим войсками выдающегося Закавказского военного округа, где, как и в Прибалтике, в то время псевдодемократы, а точнее, контрреволюция и бандитизм подняли голову, прикрываясь горбачевским лозунгом «Больше демократии». К сожалению, в 1989 году не было той силы в стране, которая могла бы защитить Закавказский военный округ от лжи и посягательств на него со стороны грузинской контрреволюции и псевдодемократии. Я и себя корю за то, что проявил наивность и поддался идее парламентского разбирательства тбилисского события (комиссию Верховного Совета возглавлял А. Собчак). И. Н. Родионов делал это сам и успешно.

После Закавказья Родионов отлично руководил высшим органом подготовки элиты Российской Армии, вооруженных сил наших друзей, а также высоких чиновников государственного аппарата — Военной академией Генерального штаба ВС. Каждый раз, выступая перед новым набором слушателей, он говорил: «Учитесь хорошо, старательно. Используйте все возможности академии для пополнения своих знаний. Ведь вы же пойдете на высокие посты, будете вершить су дьбу наших Вооруженных Сил, а это — судьба Отечества. Чтобы не получилось так, как с некоторыми: в академии два года проиграет в волейбол, а затем ему погоны с большой звездой и соответствующую должность. А у него ума нет, знаний никаких не получил, и вот мы все теперь страдаем».