Влюбленный лжец - Лола Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я… — Почему всегда так трудно говорить с зажатым горлом? Ненавижу свою уязвимость, которую она демонстрирует. — Я не знаю, как все это работает.
Кивнув, она трогает меня за плечо.
— Все в порядке. Я помогу тебе. — Она вздыхает. — Я была Афродитой пять лет, Элла. Обещаю тебе, что это было больше удовольствие, чем что-либо еще. Но я делала это добровольно. Ты…
— Я тоже. Просто… я не знала, чего ожидать.
Внутренне скривив губы, она снова кивает. — Как скажешь. Начнем с ремней на бедрах. Она берет два кожаных ремня. — Продень по одной ноге в каждую петлю. Я затяну их для тебя.
Дрожащими руками я делаю это. Затягиваю первый ремень до самого бедра. Ее глаза ловят мои шрамы, и я облизываю пересохшие губы. — Могу я… могу я быть спереди? Чтобы он их не видел?
Она понимает, что я имею в виду, и мягко улыбается. — Он не уточнил, поэтому мы положим тебя спереди. Но это более уязвимая позиция, просто чтобы ты знала. Он может переложить их.
— Мне все равно.
Если есть шанс, что Ривз не увидит шрамов, которые явно похожи на самоповреждения, то я сделаю это.
Она затягивает каждый ремень вокруг моих бедер, и я смотрю на наручники, свисающие с них.
— Это для запястий. Они будут держать их связанными по бокам. Так ты не сможешь дотянуться до рта.
И ее взгляд переходит на кляп.
Мой желудок скручивается, и боль в нем напоминает мне, что я сегодня ничего не ела. По крайней мере, это означает, что мне нечем блевать.
— Руки мы сделаем последними. Ложись на кровать лицом вперед. Лучше всего посередине.
Я исполняю, и она деликатно раздвигает мне ноги. — Я собираюсь зафиксировать разделительную перекладину. Она не позволит тебе сомкнуть ноги.
Я не могу ответить. Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не выдать отчаянного хныканья.
— Ты молодец, Элла. Все будет хорошо. Хочешь сама надеть кляп?
Я качаю головой. Я не могу принимать активное участие. Это слишком больно.
Она делает это. Я с трудом открываю рот так широко, как нужно. Он намного больше, чем кляп, который у меня есть. Я даже не пользовалась своим с тех пор, как Крис в последний раз применил его ко мне.
К тому времени, как она застегивает кляп, моя челюсть уже болит. Почему такой большой? Я задыхаюсь.
Я хнычу, когда она кладет руку мне между лопаток. — Ты в порядке. Просто дыши.
Легко сказать, труднее сделать.
Мои сбивчивые вдохи заставляют меня паниковать еще больше.
— Медленно. Вот так. Молодец. Сейчас я надену на твои запястья наручники.
Слезы наворачиваются на глаза, беспомощность берет верх.
— Пожалуйста.
Слово даже не может сформироваться в моем горле, шар во рту слишком велик.
— У них есть правила, — объясняет она, обматывая каждое мое запястье кожей. — Они не могут причинить кому-либо непоправимую боль. Они не могут убить тебя.
Это должно меня успокоить?
Я проверяю манжеты. Мои руки упираются в бедра, и мне пришлось немного подправить положение. Так как моя задница расположена выше, я больше не могу лежать совершенно ровно.
— Ты очень хорошо справляешься. Я знаю, что в первый раз страшно. Ты очень смелая.
Кажется, я больше не могу выносить ее похвалы. Одна из ее рук ложится на мою попку, и она ласкает меня.
— Ты уже мокрая, — пробормотала она. — Ты знаешь, что все будет хорошо.
Только сейчас, когда она указывает на это, я замечаю влажность между бедер и покалывание, проникающее в мой клитор.
К страху добавляется стыд. Это кошмар.
— И последнее.
Это не просто повязка на глаза. Это не просто тряпка, которую она завязывает мне за головой.
Это какая-то черная пластиковая лента, которая не прилипает ни к моей коже, ни к волосам, но каким-то образом прилипает к самой себе.
— Это бондажная лента, — объясняет она, обматывая ее вокруг моей головы и закрывая глаза. — Это избавит тебя от боли, когда мы ее снимем. У меня в волосах была клейкая лента, и, клянусь, ты будешь благодарна, что это не так.
Она замолкает, продолжая наматывать ее снова и снова. Она превращается в толстую полосу над моими глазами, когда меня охватывает полная темнота.
— Он должен заботиться о тебе, — признает она. — Он выбрал самую мягкую сдержанность. Он явно не хочет причинить тебе боль.
Как будто. Ривз — худший засранец из всех, кого я знаю. Он отлично проведет время, превратив мою жизнь в ад.
Я слышу звук ножниц, разрезающих пластик, и вдруг ее руки больше не на мне.
Всхлип застревает у меня в горле, заставляя грудь трепетать на матрасе.
— Все готово. Успокойся на минутку, и я позову его.
Я качаю головой, когда из меня вырывается крик. Я пытаюсь умолять, но ничего вразумительного не выходит.
Она кладет руку мне на спину и гладит меня, пока мое тело не перестает дрожать. Когда она спускается к моей попке, нежное прикосновение гладит мою киску, заставляя меня замереть.
— Все будет хорошо. Тебе понравится. Я обещаю тебе. Я реагировала так же, как и ты.
Она встает.
— Я ухожу. Он придет, когда захочет. Возможно, не сразу, так что не паникуй. Бывает и так, что некоторые мужчины просят Афродиту подготовиться к встрече с ними, а потом не успевают появиться. Если я получу сообщение с просьбой освободить тебя, я вернусь.
Я слышу, как за дверью раздается какое-то шарканье, а затем она с громким щелчком захлопывается.
В течение нескольких минут я борюсь на кровати. Я сопротивляюсь своим узам и упираюсь головой в подушку, пытаясь снять повязку с глаз. Я извиваюсь в панике, потому что знаю, что он собирается засунуть в меня этот фаллоимитатор, и каким-то образом я становлюсь еще более возбужденной.
Что, черт возьми, со мной происходит?
Когда я наконец успокаиваюсь, мне до смерти хочется потереть бедра друг о друга, но разделительная планка не дает мне этого сделать.
Я стону, подавая бедра вперед и пытаясь упереться в простыни. Мне нужна стимуляция. Хоть какая-нибудь.
Я замираю, услышав что-то. Кажется, это был шаг. Может, несколько. С потерей зрения я стала очень внимателен к звукам и ощущениям на коже. Кожа плотная и теплая. Пластик на глазах почти удушливый.
Рука касается моей поясницы, и я вздрагиваю, издавая хныканье. Когда он вошел? Я не слышала, как открылась дверь. Наверное, когда Карла ушла. Он вошел, когда она уходила… значит, он уже долгие минуты наблюдает
