Ад закрыт. Все ушли на фронт - Андрей Буровский

Вот он, переулок Лаврушкина… Угол Разгуляевской… Шпион топал и топал за Вальтером… Нет, необходимо от него отделаться! Вальтер прошел мимо места свидания. Есть еще несколько минут, надо зайти в проходной двор, там взять за хрип скучного человечка. Но, видимо, шпиону надоело: он резво метнулся к постовому, стал совать ему в физиономию раскрытую красную книжечку. Постовой кивал, кидал в сторону Вальтера понимающие взгляды, потом резво порысил куда-то. Ну положение… И оставлять шпиона нельзя: увидит, в какую машину садится Вальтер. И привлекать к себе внимание нельзя. И убивать шпиона тоже нельзя… Хотя ведь именно на такой случай и бренчат в кармане незаметные окатанные кремешки.

Человек бережливый, Вальтер разделил камушки: три спрятал в нагрудный карман, три бросил. И вовремя бросил: из-за угла вылетала приземистая черная машина. Визжа тормозами, остановилась, шпион кинулся к ней, из машины выскакивали…

– Чего ты хочешь? – спросили Вальтера сзади. Он вздрогнул: наблюдая за машиной, не обратил внимания, куда укатились кремешки.

– Это враги… В машине враги и вон тот, маленький.

Какое-то время Аах Юн с интересом наблюдал за бегущими к ним.

– С этим маленьким противным человечком ты вполне мог бы справиться и сам.

– Он самый опасный из них…

Аах Юн кивнул, сделал первый шаг вперед. Рядом с ним шли еще двое. Вальтер спиной вперед сделал несколько шагов… Он понимал, что сейчас все будут смотреть не на него, и старался максимально раствориться. Свернул за угол, краем глаза уловив: один из приехавших в машине кричит, рвет кобуру, арий отводит копье… Шпион оказался самым умным: он уже кинулся бежать. Из любопытства Вальтер задержался чуть дольше, чем было необходимо, успел увидеть – шпион падает, сбитый броском чего-то, похожего на изогнутую палку.

Он быстро пошел по улице, намереваясь обогнуть квартал. За спиной хлопнул выстрел, второй. Воздух разорвал жуткий вопль, из тех, которые издают один раз в жизни, и как раз исчезая навсегда. Там слышались еще какие-то непонятные звуки, вроде влажных ударов твердым по мягкому, еще выстрел, нечеловеческий утробный вой.

Вот он опять, нужный угол… Одинцов появился ровно в девятнадцать часов: машина, он сам за рулем. Появился в тот самый момент, когда Вальтер вынырнул из-за угла. Лицо Одинцова приобрело одобрительное выражение.

– Не знаете, что это за дикий шум? В той вон стороне…? Бог мой, ну и вопли…

– Это меня арестовывать собрались, я тут пригласил своих друзей.

Одинцов с опаской покосился на Вальтера, но ничего не сказал.

Наконец-то стало можно вытянуть ноги, удобно сесть…

– Вот вам немного еды…

Одинцов сунул Вальтеру объемистый пакет с бутербродами.

– Во фляжке – шнапс… водка по-нашему. И не вздумайте предъявить удостоверение старшего майора госбезопасности. Вам готовы документы переводчика Вальтера Шифмана. Теперь вы еврей, коминтерновец, и воевали в Испании на стороне республиканцев.

– Эт-того мне только не хватало!

– Поверьте, так надо для дела. Вальтер, я вас везу в воинскую часть… Но имейте в виду, в частях тоже полным-полно сексотов, там необходима осторожность.

– Полным-полно кого?!

– Сексотов… Секретных доносителей. Мой вам совет: старайтесь не так сильно удивляться всему, что вы видите.

– Разве я удивляюсь?

– Еще как! У вас все время удивленное лицо. Вы обращаете на себя внимание, в вас сразу же видно иностранца.

– Что же мне делать?! Я и правда не знаю России.

– Все-таки постараться меньше удивляться… Грубо говоря, меньше крутить-вертеть головой. От акцента вы отделаетесь не скоро, но хоть это…

Вальтер еще раз поел, на этот раз вкусно и сытно, и почти сразу задремал. Он не видел, как машина покидала огромный город; не наблюдал, какие красивые леса и перелески мелькали за окнами машины. Он спал, и ему снилось приятное: как он все-таки добрался до давешнего дворника и душит его на мусорной куче.

Вальтер еще не знал, что его вчерашние приключения имели долгий, непростой результат. Что как раз сегодня, пока он бродил по улицам Москвы, произошло удивительное, невероятное событие: Вождь исчез. Он не уехал, не передавал дела, не назначал преемника, никому ничего не говорил. Он просто отправился гулять. Как всегда, Вождь гулял один, охране не велено показываться на глаза. Вождь ушел погулять в лес возле дачи, и больше не вернулся. Этого никак не могло быть, потому что не могло быть никогда – но было именно так. Сбежав, Вождь обрекал на войну между собой своих ближайших соратников. В свою очередь, сбежав от Берии, Вальтер не имел возможности принять в этой борьбе никакого участия, ни на чьей стороне.

Но главное: пока он дремал, уезжая из Москвы под именем Шифмана, в стране нарастала дурная невнятная смута.

Глава 13

Заговор

И не в одном эсэсэсэр нарастала!

Прошло всего пять часов с тех пор, как военные части стали раздавать листовки о предках Сладчайшего Фюрера, как худой, крепок сбитый человек уже внимательно читал такую листовку в большом кабинете, выходящем на тихую улицу. Человек уже собирался включить обычный механизм искоренения крамолы… Но тут принесли еще одну. Человек решил подождать, не будет ли еще таких случаев. За час он получил еще три листовки из разных мест, а звонили примерно из двадцати.

Получив шестую за этот день листовку, человек откинулся на спинку жесткого венского кресла и глубоко задумался, сцепив длинные, нервные пальцы. Человека звали Эрнст Кальтенбруннер, его предки были деревенскими кузнецами в Австрии.

С одной стороны, человек по долгу службы должен был немедленно пресечь распространение листовок…

С другой, если листовки раздают из воинских частей, то еще вопрос, кто победит.

С третьей стороны, а что будет, если отстранить от власти именно бездарного болтуна Адольфа Гитлера? Что изменится от этого в Империи?

Человек был уверен, что не произнес этого вслух, но все же опасливо обернулся.

С четвертой – листовки грозили большой смутой. Человек не хотел смуты в Германии.

В-пятых, человек прекрасно знал: если он не примет мер, это быстро станет известно… в том числе и человеку, о котором в листовках шла речь.

Значит, так… Откуда они, эти листовки? Их печатают не в воинских частях. Сначала он выяснит, откуда листовки поступают…

В этот момент принесли седьмую листовку, а телефон зазвенел – человеку сообщили о листовках еще в двух городах.

Прошло еще всего шесть часов, и человек знал, откуда поступают листовки. Опасения Кальтенбруннера подтверждались: в нескольких городах дошло до перестрелки солдат, раздававших листовки, с СС. Еще в трех местах полиция арестовала штатских, передававших друг другу и читавших листовки. Солдат полицейские не могли арестовать, приказов полиции солдаты не выполняли. Смута? Да… Если все не кончится быстро, страна вползет в смуту. Но каковы масштабы заговора! Нет, против всей армии он не пойдет… Нереально, а главное – не нужно.

Вот захватить замок, где печатают листовки – это да! Будет что ответить на вопрос – а ты что делал?!

Когда жилистому человеку позвонил Фюрер, он уже знал, что ответить. Только по одной причине фон Штауфеншутц не узнал, что войска СС берут штурмом его замок: он находился на совещании, в тихом переулке, каких много в берлинском районе Цоо. Здесь собралось много людей, приехавших на машинах с правительственными номерами. Петя чуть не стонал, осознавая: милейшие германские военные такие же конспираторы, как он сам – балерина Анна Павлова. Район спокойный, где селятся в основном те, кого в России называют «интеллигенцией».

На одной из тайных квартир Канариса хватало и кресел, и еды, и напитков. Хорошо, что люди все же собрались – авторитет фон Берлихингена не ослаб, за последние дни он скорее еще более вырос. И само совещание началось с вопроса фон Берлихингена, простого и ясного:

– Гитлер на глазах теряет власть… Ну, и какого хода событий мы теперь можем ожидать? Что власть возьмут Гиммлер с Розенбергом или Мартин Борман?

– Каждая версия имеет свои преимущества… – Фон Манштейн сказал и оглянулся на остальных. Убедился, что согласны, и продолжил: – Потому что Гиммлер и Розенберг хотя и шумные болтуны, но люди в чем-то на нас больше похожие.

Несколько голов наклонилось, подтверждая эту мысль Манштейна.

– То есть они как бы более понятны?

– Наверное… – выразил Манштейн общую мысль. – Мы лучше понимаем, чего они хотят.

– А Мартин Борман?

– Этот себе на уме… Преимущество Бормана в том, что это – хитрейший прагматик. Он умеет хорошо докладывать Гитлеру: четко, понятно и на первый взгляд – без комментариев. Борман умеет так подобрать сами факты, что Фюрер сам принимает нужное решение…

– Нужное – кому?

– Получается, что Борману… – заулыбался фон Манштейн. – Но ведь Борман и правда прекрасный организатор.