Ад закрыт. Все ушли на фронт - Андрей Буровский

Вот с Янкуном Вождь охотно побеседовал бы подольше. А еще лучше, припаять бы ему срок лет в двадцать, и на «шарашку». «Такие в ведомстве Лаврентия полезны», – лениво думал Вождь сквозь накатывающую дремоту. Да… Этого потом – задержать.

А молодой вызвал у Вождя приступ глухого раздражения. «Гладкий сопляк», – примерно так думал Вождь. Такие вот сытые, происходящие от других, тоже сытых, сидели дома в чистых рубашках, ели мамкины пироги и читали книжки, когда его, Сосо Джугашвили, дразнили шлюхиным сыном и колотили во дворе. Эти гладкие сытые мальчишки учились в хороших гимназиях, пока он выл под розгами в своей бурсе! Они, эти гладкие мальчики, долгое время вели себя так, словно Вождя вообще не было на свете. Они смотрели сквозь Вождя, как сквозь стекло, словно его вообще не было.

«Этот щенок… он по пещерам лазал, да?! Древних ариев там видел, да?!» – злобно думал Вождь, почти засыпая на ходу. Вождь хорошо знал из опыта жизни, что именно такие сытые мальчики как раз и лазят в незнакомые места, идут на риск, хорошо воюют. Но ему так хотелось, чтобы было иначе… Так хотелось, что Вождь не хотел ничему верить.

Вальтер тоже с интересом разглядывал Вождя. Вот перевел взгляд на Берию… Лицо у него почему-то сделалось удивленное. Откуда было знать Вождю, что Вальтер читает его мысли, и вовсе не в переносном смысле слова? И что ни Вождь, ни Берия вовсе не произвели на него хорошего впечатления?

Слава о Вожде гремела по всему миру, власть его превосходила власть римских императоров, французских королей и турецких султанов, вместе взятых. О нем рассказывали легенды, пели песни, писали книги. На расстоянии Сталин был грозен и страшен, непостижим и величественен.

А здесь, вблизи, Вальтер видел какого-то неухоженного, страшно неуверенного в себе старика; он смущенно слышал его неумные, злобные мысли. Старик пыжился, крепился, его продолжало гнать в никуда бешеное честолюбие, стократ уязвленная душа. Зачем? Он и сам не понимал. Старик был патологически, противоестественно одинок. Этот страшный трагичный старик ненавидел и боялся всех людей на Земле. Он никого не любил, никому ни в чем не доверял. Вальтер представил на его месте своего деда или отца и захлебнулся от жалости.

Приближенные Вождя тоже оказались довольно странные… Канарис – страшный, неприятный и жестокий, тем не менее оставался энергичен не по годам, уверенным в себе, физически крепким. Профессиональный офицер Вальтер фон Штауфеншутц сто раз подумал бы, прежде чем выйти против пожилого Канариса с равным оружием в руках.

Одутловатый, какой-то неуклюже-пухлый Берия был бледен, как вставший мертвец или как брюхо лягушки. Он оказался неуверенным в себе, физически слабым и растерянным. Этот человек находился в самом сердце своего государства и в этом государстве был вторым по важности лицом. Вокруг стеной стояла вооруженная до зубов охрана, он вершил великие дела… а он сидел возле своего Вождя и все время чего-то боялся.

«Может быть, все дело в бюрократии? – думал Вальтер. – Дело в том, что Вождя и его свиту охраняют намного крепче, чем заправил Третьего рейха?»

Действительно: Канарис мог взять и приехать в замок Грюнфенштейн безо всякой охраны. Сел и поехал. А чтобы попасть к Сталину, делегация прошла три независимых друг от друга поста охраны – каждый со своим начальством, своими способами обыскивать и проверять.

За всем этим угадывалась огромная бюрократическая машина… куда там рейху! Функционер такого государства никуда не поедет один, не останется безызвестным ни один его шаг. Ведь какая может быть цель существования этих бесчисленных служб? Только одна – все время контролировать друг друга.

Может быть, поэтому Канарис был совершенно самостоятелен, а Берия всего боялся и никуда бы один не поехал?

…Так думал Вальтер, когда Вождь первый раз затянулся «Герцеговиной флор», усмехнулся, негромко задал свой первый вопрос…

– Начнем с человека, который своими глазами видел древних ариев… Расскажите нам, как они выглядели?

Вальтер встретился с беспощадными желтыми глазами и еще раз удивленно почувствовал, что Вождь его ненавидит. За что?! Он ведь не сделал ничего плохого ни Вождю, ни его государству. Переводчик начал было повторять, но Вальтер ответил по-русски:

– Они напоминали людей, которых рисовал Рубенс: крупные, массивные, тяжелые. Они были светловолосыми и светлокожими, товарищ Сталин.

Как и ожидал Вальтер, Вождь не показал удивления, хотя в голове у него поднялся целый вихрь. А Берия стал бояться еще больше, чем боялся раньше.

– Вы неплохо говорите по-русски, – обронил Вождь глуховато, негромко. – Вы хорошо подготовились к своей миссии.

– Русский язык велел мне учить отец. Он говорил, что Россия всегда будет или важным союзником, или страшным врагом. В обоих случаях этот язык надо знать.

Вождь на мгновение прикрыл глаза. «Не хочет показать, как в глазах плеснула ненависть, – понял Вальтер. – Но почему он ненавидит и моего отца?! Чем мы обидели его?!».

– Если вам так удобнее, расскажите мне по-русски про ариев. Расскажите подробнее. А то меня уже совершенно запутали. – Вождь развел руками, усмехнулся. – Какие они были, первые европейцы?

– Эти были дикие люди, язычники. Они ходили в меховой одежде, охотились на зверей и поклонялись бесам. Но они заложили основы всему, чем мы пользуемся до сих пор.

С полминуты Сталин молча разглядывал Вальтера. Наверное, он ждал, что тот отведет взгляд… Не дождался.

– Этот человек… – Вождь указал трубкой на Хильшера. – Этот человек уверял моих слуг, что древние арии исповедывали веру более высокую, чем христианство. Но я ему не верю. Знаете, почему?

– Я не могу этого знать, товарищ Сталин.

– Потому что я ничего не понимаю в древних ариях, но я хорошо понимаю в людях. Этот человек просто неврастеник и дурак.

Вальтер невольно смутился. Какое-то время Вождь с усмешкой смотрел на него, потом продолжил:

– А этот, – указал Вождь на Вайстора, – рассказывает, какие обряды и какие обычаи были у древних арийцев и как древние арийцы рассказывали ему о себе. Ему я тоже не верю. Вы и в данном случае не знаете почему?

– Уже знаю. Вы хорошо разбираетесь в людях, товарищ Сталин.

Какое-то время Вождь вдумчиво рассматривал Вальтера. Потом кивнул, вынул изо рта трубку.

– Верно. Этого человека напрасно выпустили из сумасшедшего дома, ему там было самое место.

Вождь стал набивать трубку и закончил:

– Почему я не должен верить им, уже понятно. Но почему я должен верить вам?

– Потому, что я действительно был в пещере Руффиньяк, товарищ Сталин, видел там древних арийцев и говорил с ними.

– А может, вы курили не табак? Вы спустились в пещеру и курили там что-то из веществ, которые так любят на Востоке? Опиум или гашиш?

– Я психически здоров, товарищ Сталин, и я никогда не курил гашиша… В пещере я не пил ни водки, ни вина. Со мной был мой друг, и он видел то же самое, что я. Если одно и то же одновременно видят два человека, разумно считать, что это существует на самом деле.

– Где этот ваш друг? Я могу видеть его и говорить с ним?

– Он в Германии… видеть его можно. Это офицер абвера, Петер Бергдорф.

– И я тоже мог бы видеть древних арийцев, если бы спустился в пещеру?

– Могли бы, товарищ Сталин.

– Вот этот человек, – Вождь указал на Янкуна, – говорил об арийцах почти то же самое, что и вы. А это серьезный ученый, ему можно верить. И этого дела у него нет…

При словах «этого дела» Вождь выразительно покрутил пальцем у виска.

Судя по выражению лица Янкуна, он понял. Судя по выражениям лиц остальных, они не поняли. Может, Сталин крутит пальцем по поводу Вальтера?

– Поэтому, – веско заключил Вождь, – вера должна быть скорее вам и герру Янкуну. Но тем не менее древних ариев я не видел, с их богами я не беседовал. И потому я не могу судить, ни какая была у германцев вера, ни как выглядят их боги, ни поддерживают ли эти боги национал-социалистическое движение.

– Товарищ Сталин… Ведь Хильшер и Вайстор обещали вызвать древних арийских богов. Вот и пусть вызовут, а мы сможем на них посмотреть.

При этих словах Берия еще больше испугался, секретарь Вождя еще больше напрягся, но видно было: самому Вождю мысль откровенно понравилась.

– Мне именно это и обещали ваши начальники, товарищ Бергдорф! Я и хочу посмотреть на древних арийских божеств. Может быть, я буду вынужден сразу же перейти в светлую нордическую веру? Может быть, арийские божества произведут на нас всех самое неизгладимое впечатление.

Вождь говорил тихо, глухо, с откровенным оттенком торжества. Так мог говорить человек, которому пытаются всучить фальшивые деньги или лекарство, одновременно помогающее против поноса и запора. А он выводит жуликов на чистую воду!

«Не верит! – понял Вальтер. – Он не верит, что эти два ненормальных вызовут арийских богов!» А вот Берия боялся, и этот кривой плешивый человек, секретарь Сталина, тоже боялся… Значит, эти двое как раз верили?!