Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка - Том Вулф

Скорости здесь значительно выше тех, что развиваются на гонках «Индианаполис-500», машины более мощные и куда более тяжелые. Призовой фонд в южных гонках серийных автомобилей далеко превышает те деньги, что предлагают в Индианаполисе или в европейских гонках за Гран-при. С другой стороны, мало у кого из индианаполисских или европейских гонщиков найдется достаточно мужества, чтобы преуспеть здесь.

Хотя народ наверняка стал бы это отрицать, я уверен, что большинство гонщиков на серийных автомобилях, если они в достаточной мере остервенеют, могут запросто припереть друг друга к стенке. Так бывает, когда внутренняя машина слева от другой толкает ее, заставляя бесконечно крутиться. Столкновения, впрочем, представляют собой не единственную опасность. Машины в буквальном смысле слишком быстры для своих запчастей — в особенности для шин. Компании «Файрстоун» и «Гудьир» уже вложили миллионы в гонки на серийных автомобилях, но ни они, ни кто-либо другой пока еще не оказался способен изобрести надежную шину для этого типа гонок при нынешних скоростях. Три знаменитых гонщика на серийных автомобилях погибли в прошлом году — два из них, Джо Уэзерли и Файрболл Робертс, уже состоявшиеся чемпионы, а третий, Джимми Пардью, один из наиболее перспективных новичков, родом из округа Уилкс, что в штате Северная Каролина, — оттуда же, откуда и Джуниор Джонсон. Из всей этой троицы только Робертс погиб в результате столкновения. Джуниор Джонсон участвовал в том столкновении, но даже царапины не получил. А Уэзерли и Пардью потеряли управление на виражах. Смерть Пардью случилась во время тестового заезда по проверке шин. В процессе тестовых заездов инженеры из компаний «Файрстоун» и «Гудьир» пробуют на машине разные шины, а гонщик, неизменно один из самых выдающихся претендентов, на максимальной скорости их тестирует. Обычно эта процедура проводится на треке в Атланте. Гонщикам платят по три доллара за милю, и за один-единственный день они могут накрутить пять-шесть сотен миль. При средней скорости сто сорок пять миль в час очень много времени это не занимает. Так или иначе, гонщики несутся по треку с такой скоростью, что на вираже шины запросто могут вырываться из рам. Или могут ломаться оси. Тогда машины практически слетают с колес.

Несколько лет тому назад Джуниор Джонсон распахивал у себя дома сад при помощи плуга, который тащил славный мул. Джуниор шел по земле босой, в одном лишь комбинезоне, когда парочка старых добрых чуваков подкатила туда, после чего предложила ему добраться до скоростного трека и принять участие в гонках на серийных автомобилях. Им хотелось, чтобы сперва там погонялось несколько местных чуваков, организуя как бы прелюдию к главной гонке. «Что-то вроде побочного представления», — как впоследствии вспоминал сам Джуниор.

— Так что я просто отложил поводья, — рассказывает он мне, — и поехал туда вместе с ребятами. Нас тогда даже не снабдили ремнями безопасности — просто привязали веревкой. Трек был с гаревым покрытием. Гм-я пришел вторым.

Джуниор с самого начала стал настоящей сенсацией гонок по гаревому треку. Вместо того чтобы вписываться в поворот и скользить, цепляясь за свою драгоценную жизнь подобно другим гонщикам, парень быстро развил совершенно иную технику. Он пускал машину в скольжение футов за семьдесят пять перед поворотом, слегка выкручивая руль влево и давая полный газ, используя это самое скольжение, а вовсе не тормоз, чтобы замедлить ход. Это позволяло Джуниору набирать скорость еще всего лишь на половине виража, после чего выстреливать из него, как пуля. Этот его маневр стал известен как «силовое скольжение», и, разумеется, впоследствии все старые добрые чуваки в Северной Каролине начали заявлять о том, что Джуниор Джонсон обучился этому трюку, проделывая те чертовы «повороты кругом», еще когда он сматывался от агентов по сбору налога на алкоголь. Однажды вечером Джуниор устроил на гаревом треке в Шарлотт такое представление, что сломал две оси. Сперва он решил, что выбыл из гонки, потому что больше никаких осей у него не оставалось, но тут вдруг какой-то старый добрый чувак прибежал к нему с поля и сказал: «Едрена вошь, Джуниор Джонсон, бери ось с моей машины. У меня тоже „понтиак“ — вон там стоит». Тогда Джуниор снял ось с машины того чувака, поставил ее себе — но почти тут же сломал и ее! Мать твою за ногу! До сих пор Джуниор Джонсон обожает гонки по гаревому треку больше всего на свете, даже несмотря на то, что с деньгами там не ахти. Каждый год он устанавливает новые рекорды скорости. К примеру, так случилось прошлой весной в Хикори, что в штате Северная Каролина, на одном из самых популярных гаревых треков. Насколько известно Джуниору, гонки по треку с гаревым покрытием — далеко не в такой степени простая механическая проверка автомобиля, какой по сути являются длинные пяти-шестисотмильные гонки по асфальту. Нехватка бензина, износ шин и мотора на гаревом треке особой проблемы не составляют. Там вся соль в самом гонщике, в его умении, в его отваге, в его желании смешиваться с другими машинами, врезаться в них, отскакивая в сторону на скорости порядка сотни миль в час, чтобы первым входить в виражи. У Джуниора имеется уйма приятнейших воспоминаний о толкотне в таких местах, как стадион «Боумен-Грей» в Уинстон-Сейлеме, на одном из треков низшей лиги, очень узком, ширины которого едва хватает для двух машин.

— Там всегда следовало исходить из того, что «Боумен-Грей» обойдется тебе в два крыла, две дверцы и три четверти всех панелей, — с мучительной ностальгией рассказывает мне Джуниор.

Так или иначе, в Хикори, где гонки проводились в субботу вечером, все старые добрые чуваки начали стекаться на трибуны еще до заката, чтобы не пропустить ничего — даже тестовых заездов, квалификации и всего такого прочего. И очень скоро, даже прежде, чем начал опускаться туман, Джуниор Джонсон и Дэвид Пирсон, один из лучших гонщиков на «додже», вместе выехали на тестовые заезды, просто разогреваясь, когда им вдруг случилось оказаться бок о бок на втором вираже, и… здесь стоит вспомнить и о том, что каждый из этих парней ехал на автомобиле стоимостью в пятнадцать тысяч баксов, что каждому из них предстояло заколотить от пятидесяти до ста тысяч за сезон (если бы они, понятное дело, раньше времени не погибли)… и вот они встречаются на вираже в процессе долбаного тестового заезда на треке с гаревым покрытием, и ни один не может воспротивиться искушению. Короче, выбравшись из виража, Джуниор с Пирсоном пустились в дикую гонку по прямой — оба при этом пытались первыми войти в третий вираж. Всю дорогу вдоль поля было слышно, как их машины отскакивают друг от друга, прыгая по неверной гари на скорости в добрую сотню миль в час, а затем они дружно вошли в сумасшедшее «силовое скольжение». Красная пыль разлеталась чуть ли не по всему долбаному стадиону, а затем вдруг, представьте, из этого долбаного облака красной пыли, уже на четвертом вираже, первым, точно пуля, вырывается Джуниор Джонсон, а Пирсон тем временем сидит у него на хвосте. Все старые добрые чуваки на трибунах тогда просто взбесились — и немудрено, ведь еще и квалификационные заезды не начались, не говоря уж о самой гонке.

Джуниор пробил себе дорогу через низшие лиги — «Спортсмен» и «Модифицированные классификации», так их называют, — выиграв чемпионаты в обеих, а затем победив в своей первой гонке на приз «Гранд-националь» уже в большой лиге. Случилось это событие в 1955 году в Хикори, на треке с гаревым покрытием. Джуниор уже тогда становился известен как «самый крутой из крутейших», вовсю используя свое «силовое скольжение», «выкорчевывая соперников из колеи», вытворяя черт знает что. Так начала складываться легенда о Джуниоре Джонсоне.

Джуниор продолжал круто гонять по треку, использовать «силовое скольжение», преследовать других гонщиков так, словно на всем треке имелось место только для одного, — и в 1959 году он уже стал самым популярным гонщиком на серийных автомобилях. Однако присутствие Детройта и детройтские большие деньги начинали мало-помалу утихомиривать гонщиков. Детройт был сильно озабочен Имиджем. Последняя великая дуэль умирающей эпохи лютого соперничества в гонках на серийных автомобилях состоялась в 1959 году, когда Джуниор и Ли Петти, который тогда находился на первом месте в лиге, провели ее на гоночном треке в Шарлотт. Джуниор шел впереди, а Петти сидел у него на хвосте, но ни в какую не мог его обогнать. Джуниор неизменно продолжал первым выходить из каждого очередного виража. Таким образом Петти оставалось лишь по мере сил долбать задний бампер Джуниора, постепенно изгибая крыло, металл которого вскоре стал царапать шину заднего колеса соперника. Когда оставалось пройти всего лишь считанные круги, шина Джуниора вдруг лопнула, и его машину закрутило к ограждению. Такова его собственная интерпретация всей этой истории. Петти же заявлял, что Джуниор просто наехал на осколок бутылки и лишь потому его шина лопнула. Фанаты в Шарлотт в самом конце гонки всегда принимались швырять на трек бутылки и всякий подобный мусор, жаждя чьей-нибудь крови. Так или иначе, Джуниор заехал на пит-стоп, сменил колесо и бросился следом за Петти. Он поймал его на вираже и… в общем, что бы там ни произошло, Петти вдруг оказался «приперт к стенке» и выбыл из гонки, а Джуниор победил.