Лубянская ласточка - Борис Громов

Сердце Натали отчаянно колотилось – вот она, заветная цель. Она обошла домик – все правильно, он самый. Наша сторона – та, что смотрит на лес. Стихийная помойка цвела и пахла внизу овражка, приткнувшегося к вожделенной стенке.

«Второй ряд снизу. Четвертый и пятый кирпичи слева. Не перепутай. Мои замазаны специальным легким раствором, хотя не отличишь от соседних».

Перед отъездом в Москву она спросила:

– А вдруг кирпич вывалился? И тайник пустой?

– Пустой – значит, пустой, – рассердился Бутман. – Я шкуру свою спасал, а не загадывал, что случится через десять лет! Конечно, риск есть, ну так оставь эту затею.

Натали поставила корзину слева от себя, закрывая обзор со стороны дороги. Справа теснились густые заросли кустарника волчьих ягод. Со спины – лес. Натали пыталась взять под контроль возникшее возбуждение – вот он, долгожданный выброс адреналина. Как все казалось просто в Париже, в электричке… И даже пять минут назад. Один, два, три, четыре. Вот и ты, голубчик. Берем стамеску в левую руку, молоток – в правую. Какого черта! – стамеска вывернулась из пальцев и шлепнулась на землю. Какая скользкая штуковина! Управилась со стамеской – больно тюкнула молотком. Натали, разозлившись, намертво зажала в руках проклятые инструменты. «Видел бы меня Пьер!» Не желающий вылезать злополучный кирпич наконец зашатался. Ура! Отбросив стамеску и молоток, Натали уцепилась ногтями за острые края кирпича и потянула его на себя. Поехал, умница. Вдруг почти за ее спиной послышались голоса и треск сучьев. Черт возьми, они идут прямо на меня! Лесники? Дачники? Голоса – мужской и женский – зазвучали совсем близко, когда кирпич, выскочив из стены, шлепнулся у ног. Как там учил Виктор? Услужливая память молниеносно высветила подсказку: «Решение в критической ситуации должно быть мгновенным и единственно правильным».

Одним махом Натали стянула брюки и присела на корточки, голой попой загородив дырку в стене и все, что валялось на земле. Ошеломленному взору выбравшихся из овражка грибников – парня и девушки – открылась занятная картинка: молодая женщина сидела у кирпичной стены на корточках, сверкая голым задом. Одна рука сжимала кусок газеты, другая стыдливо прикрывала низ живота. Девушка оглушительно захохотала, обернулась к спутнику, приглашая разделить веселье по столь пикантному поводу. Однако, увидев, что парень во все глаза уставился на красотку, мигом ухватила его за руку и потащила прочь.

«Слава богу!» Натали так же молниеносно натянула брюки, обернулась к стене и принялась за следующий кирпич. На удивление, он поддался легко. Она засунула руку в проем, внутри оказавшийся довольно вместительным. «Есть, есть, есть!» Первой появилась на свет божий металлическая коробочка, обернутая в клеенку и перевязанная бинтиком. Вторая оказалась побольше, следующая – еще больше. Коробки—в корзинку, кирпич на место…

Полуденной электричкой она возвращалась в Москву. Рядом на скамейке стояла плетеная корзинка, наполовину заполненная сыроежками.

– Не повезло, – посочувствовал сидевший напротив Натали дедуля, у которого опята буквально вываливались из двух корзин.

– Не повезло, – улыбнулась Натали.

– Не горюй, дочка, в следующий раз на засолку наберешь. А сыроежки сегодня пожаришь.

Дома, передоверив сыроежки маме, Натали отправилась в ванную. Горячий душ после загородной поездки не помешает и к тому же успокоит нервы.

– Наташенька, ты скоро? – позвала Софья Григорьевна. – Твой улов готов. Получилось вкусно.

Ночью, когда мама крепко спала, Натали развернула свою добычу. Две большие жестяные коробки набиты долларами. Она открыла маленькую – на черном бархате ослепительно лучились бриллианты. Она почти не сомневалась – камни чистейшей воды, хотя химия научилась синтезировать искусственные, теперь и опытный ювелир без поляризационного микроскопа не обходится. «Слезы богов» – так называли их древние. Слез, пролитых простыми смертными на земле ради обладания или утраты алмазов, никто не считал. Их бездонный океан. Пожалуй, в мировой истории не встретишь камня более знаменитого, из-за которого начинались войны, портились или, напротив, устанавливались дипломатические отношения, чем алмаз.

Он обладает чудесным свойством – он универсален, он украшает всех, хоть и не всем приносит счастье. Искорка таинственного огня, живущая даже в самом маленьком бриллиантике, зажигает этот огонь в глазах человека. Нет, не высокой стоимостью бриллианта определяется привязанность человека к этому великому камню. Скорее, это магия алмаза заставляет людей выкладывать за него любые деньги. Ликвидность бриллиантовых изделий очень велика – не было случая, чтобы они сильно падали в цене. Известно и другое: люди в стесненных обстоятельствах готовы расстаться с золотом, серебром, жемчугом и фамильным фарфором, но сохраняют любой ценой даже простенькое колечко, если в нем лучится бриллиант.

Переправить найденное сокровище в Париж оказалось проще простого – во всяком случае, для Натали. Она решила навестить посольство Франции. Разведка оказалась удачной. Первым, кого она встретила в бывшем особняке Морозовых на улице Димитрова (ныне Большая Якиманка), был второй секретарь посольства Морис Армани.

– Мадам Дюпре, я счастлив вас видеть. – Армани наклонился к руке Натали, чтобы поцеловать.

Он говорил чистую правду. Еще в то время, когда готовились документы Натали для выезда во Францию для воссоединения с законным мужем Жаком Дюпре, он, тогда молодой атташе, увидев Натали Бережковскую, потерял покой. Настолько, что даже посмел выказать ей свое расположение. Однако времени и для короткого флирта у них тогда не было. И вот снова она.

– Мсье Армани, я давно уже не мадам Дюпре. Я – мадам Легаре, но…– многообещающе улыбнулась Натали, – но и это ничего не значит.

– Я могу пригласить вас на обед, мадам Легаре?

– Просто Натали, – промурлыкала она своим особым «сексуальным» голосом. Мужчины моментально попадались на этот крючок. – Конечно, я с удовольствием пообедаю с вами, Морис. Куда мы поедем?

В ресторане «Узбекистан» им подали шашлык из небольших кусочков баранины и массу ароматной зелени.

– Как вам живется в Париже, Натали? Не скучаете по России? – Морис Армани говорил почти без остановки, спрашивал о всяких пустяках. Он понимал: стоит ему остановиться – и он перестанет владеть собой.

– Замечательно, Морис. Мне кажется, я всегда жила во Франции. А вы? Вам еще не надоела Москва?

– Ну что вы, Москва чудесный город! Когда я уезжаю домой в отпуск, то уже через неделю начинаю скучать: мне снится храм Василия Блаженного, Тверской бульвар, памятник Пушкину…

Армани действительно очень любил Москву.

– А что вам снилось в этом году?

– Пока ничего, – засмеялся Морис, – я улетаю домой через неделю. Жена и дети уже в Париже, а меня попросили немного задержаться.

– Как интересно, а каким рейсом? – Натали превратилась в сплошную струну – так напряженно работал ее мозг. – Мне тоже заказаны билеты на это время.

– Дайте вспомнить. Ага, вылетаю в четверг шестнадцатого, рейс десять двадцать пять. Москва – Париж.

– «Аэрофлот» или «Эр Франс»?

– «Эр Франс», разумеется. Возможно, мы летим одним рейсом?

– Возможно, но я должна дома посмотреть билет.

Она должна немедленно обеспечить себе именно этот рейс! Мама, конечно, огорчится, будет беспокоиться, спрашивать, что случилось. Это печально, но уладить легко. Без помощи Армани ей никогда никто не позволит вывезти такие ценности из страны. Но Натали на то и Натали, чтобы принимать точные и быстрые решения. Звезды были на ее стороне – билет на шестнадцатое рейсом «Эр Франс» она приобрела на следующий день. Ато, что ей придется вернуться раньше? Виктору она скажет… Скажет, что ее компаньон нашел подходящее место для галереи и требуется срочно подписать договор на аренду. Сообщать, что этот компаньон Бутман, она, конечно, не станет. А то он моментально насторожится и, чего доброго, устроит ей проверку на таможне. Ну возвращается на пять дней раньше – так это для мамочки трагедия, а куратору-то все равно.

На следующий день ей позвонил Морис:

– Натали, если у вас нет серьезных планов на завтра, я приглашаю в Архангельское.

Рыбка на крючке. Вопрос – где ее съесть.

– Я с удовольствием прогуляюсь по подмосковному Версалю.

Натали была сама любезность. Не более. Прием сработал.

– У вас неважное настроение, мадам. Я могу помочь?

– Вы правы, Морис. Но отложим неприятности.

Так где же съесть рыбку? Куда мы едем? В Архангельское. А дача Валентины в Хотькове…

Утром, в машине, она робко спросила:

– Морис, а если мы вместо Архангельского поедем в Загорск? Я очень давно не была в Лавре.

– Отлично, – обрадовался Армани. Ему нравилась русская православная архитектура.

Возле ворот лепилось множество сувенирных киосков, рассчитанных на кошелек богатых иностранных туристов. Армани, который бывал здесь не раз, подошел к знакомому киоску, где постоянно что-нибудь покупал.