Отныне я - твой меч - Анджей Ваевский

Шуланк, год 2568

Кассим лично проверял расположение постов, предварительно выслав из крепости всех анаторийцев. Генерал сослался на то, что в столице им будет безопаснее, а его, полководца, задача — не пустить врага вглубь страны. Те вроде и помялись, но в итоге согласились. Только в путь собирались долго, едва ли не неделю. И всё же отбыли с очередным обозом снабженцев. Теперь Шуланк оказался полностью во власти мадеран. Тем не менее, беспокойство не покидало генерала. И он всё больше сожалел, что рядом нет назойливого жреца, уж тот бы точно усмотрел, что происходит с соляной провинцией. Кассиму же не переставало казаться, что он упустил нечто важное, сконцентрировавшись на завоевании крепости. Так ли нужна она, чтобы остановить врага? Ощущение захлопнувшейся ловушки усиливалось с каждым днем. Доверившись внутреннему чутью, полководец приказал оставить в Шуланке укрепленный гарнизон, а основные силы выдвинуть к границе. Воины роптали, не желая к зимовке отправляться в степь, но генерал был непреклонен, все больше поддаваясь беспокойству. Он торопился покинуть крепость так же, как и завоевать её, словно стая голодных львов гналась за ним. К началу последнего месяца осени Шуланский перевал был оставлен под присмотром усиленного гарнизона, а основная армия переместилась по ту сторону предгорий, словно закрывая перевал лагерем перед зимой.

Лагерь мадеран растянулся на много верст по линии горизонта, оставив за спиной скалистые горы, словно крепостные стены. Удачное расположение, не позволяющее взять в кольцо, оставив небольшой проход для караванов, прибывающих со стороны Анаториса. Генерал воспользовался временной заминкой рагардцев, заняв приграничную зону Смирниса.

Сидерим, год 2568

— Вот ты и сделал шаг, после которого нет возврата, — довольно прошептал Садар, читая донесение от разведчиков Зелика. Король Сидерима прекрасно понимал, что если генерал останется на территории Анаториса, то, вполне возможно, обе стороны будут искать перемирия, расшаркиваясь, ссылаясь на недоразумение, закрывая глаза на то, что Рагард всё же вторгся в земли вассалов Мадерека. Тогда еще был возможен шаг назад для обоих. Также Садар понимал, что будь на месте Кассима Кирит, то не поддался бы на провокацию мнимого предательства и не переместил войска, оставшись в крепости. Хотя и на этот случай у сидеримца оставались козыри. Теперь же он прибережет их на дальнейшее, продолжая наблюдать издалека за разгорающейся войной. При всём желании вмешаться и нанести неожиданный удар, Садар не был готов к атаке ни военной силой… ни собственным здоровьем. Подходил срок рождения наследника, и король не хотел рисковать. Не так много шансов на то, что изможденное тело еще раз позволит зародиться жизни. Да и Раника повзрослеет, не проведешь так, как в этот раз. К тому же еще раз травить девочку Садар не хотел. Все же крохотная доля человечности в отношении юной королевы еще жила в сердце короля.

Глава двадцатая

— Есть ли в тебе хоть что-то сильнее силы разума?

— Есть. Сила привычки.

Садар привык. Привык в последние месяцы прятать выпирающий живот и налившуюся грудь под реддеком, привык не показывать слабости и плохого самочувствия, привык травить Ранику зельями, оставляя в болезненном состоянии, привык ловить укоризненные взгляды Разящего и подозрительно — Ларминиза. От последнего не укрылось изменение поведения монарха. Только причины он не находил, списывая на переутомление и чрезмерно активную деятельность. Король мало кому доверял, поэтому большинство обязанностей оставалось на нём без перспективы быть переданными министрам и советникам. Из всех розданных чинов и санов, оказались действительно задействованными только должности Ларминиза, Зелика, Разящего и Даналии. Отдав жрецу обязанности дипломата, разделив между Зеликом и Азитом оборону страны, тайную и явную, возложив на Даналию ответственность за торговлю и казну, всё остальные вопросы по обустройству государства Садар взвалил на себя. Дворцовая челядь не рисковала входить в покои короля ни днём, ни ночью, поскольку тот неусыпно сидел за бумагами и пребывал в весьма дурном расположении духа. Что творилось с государем, какие мысли его терзали в последнее время — никому неведомо. Возможно, обо всём догадывался воевода, всё своё свободное время проводящий с королем, но от устрашающего воина сложней добиться чего-либо, чем от самого правителя, настолько замкнут и угрюм стал Азит в последние недели. Тем не менее, такое положение вещей вовсе не устраивало жреца. Умом он понимал, что король торопится укрепить страну, догадываясь, что разразившаяся между империями война коснется и такой маленькой страны как Сидерим. Но в тоже время жрец волновался за самочувствие монарха и, надо сказать, небезосновательно, ибо выглядел тот не просто усталым, а измождённым и разбитым. Чудо еще, как не свалился до сих пор.

— Ваше Величество, простите мою дерзость, но вам необходимо отдохнуть. Я понимаю, что дела не терпят, но есть и те, которые возможно отложить или перекинуть на советников, не зря же они хлеб с вашего стола едят. Беру на себя смелость и ответственность отобрать наиболее толковых и займусь этим сразу, едва выйду от вас. Но это не всё. Вам жизненно необходима смена обстановки, хотя бы… съездите в княжество Нешуа, осмотрите новые владения. Это благоприятно скажется на отношении новых подданных к вам, а заодно и отдохнёте. Нельзя же так… — Ларминиз говорил быстро, слово боялся, что король не дослушает, отмахнётся, как обычно это делал при попытках отвлечь его и намекнуть на отдых.

— А знаешь, жрец, ты прав. И с Нешуа ты хорошо придумал. Вовремя, скажем так. И как я сам забыл о возможности покинуть дворец на время? — Садар вздохнул с таким явным облегчением, словно гора свалилась с плеч. Ларминиз даже удивился, глядя, как повеселел король, вызвал к себе Разящего и сразу же отправил собирать небольшой поход. При этом распорядился взять в небольшое путешествие и королеву, чем еще больше изумил жреца.

— Ваше Величество, но королева Раника в тяжести…

— И ей полезно будет. Вон как нездоровится в стенах дворца.

При этом Азит одарил короля таким взглядом, что тот поёжился, словно сжался весь, пытаясь зрительно уменьшиться, что ему, впрочем, удалось. Ларминиз пожал плечами на возникшую неловкость, откланялся и вышел, отправившись заниматься поиском новых советников.

— Чего удумал, Величество? — Азит подошел к королю вплотную, едва отдал распоряжения адъютанту, следовавшему по пятам за воеводой в последние дни.