Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги - Джон Кроссан

Рабство: «ни раба, ни свободного»

Что думал Павел о рабстве и рабовладельческой экономике Римской империи? Соглашался ли он с Аристотелем, греческим философом IV века до н. э., что рабство естественно, ибо «одни люди по природе свободны, другие – рабы» (Политика 15).[37] Или соглашался с Филоном, еврейским философом I века н. э., что рабство противоестественно, ибо «обладание слугами противоречит природе, создавшей всех свободными. Ведь несправедливость и жадность некоторых людей, стремящихся установить неравенство – источник (всех) бедствий, – предоставили власть самым сильным над самыми слабыми» (О созерцательной жизни 9.70)?[38]

Самый лучший и самый ясный ответ мы находим в Послании Павла к Филимону, где рассматривается очень частный и спонтанно возникший случай. Мы уже касались этого вопроса в главе 2, а сейчас рассмотрим его более подробно. Как мы помним, Павла посадили в тюрьму, где он был прикован ночью к охраннику в казарме. Скорее всего, это была тюрьма наместника в Эфесе (1 Кор 15:32; 2 Кор 1:8–9). Там он и написал личное письмо Филимону и общинное послание филиппийцам.

У раба по имени Онисим возникли серьезные проблемы со своим хозяином Филимоном. Из страха то ли перед наказанием, то ли перед смертью он бежал – как дозволялось римскими законами – искать заступничества к авторитетному другу хозяина. Скажем, раб Поллиона бросился к ногам Августа, вымолив себе избавление от лютой казни, назначенной ему господином (Сенека, 0 гневе 3.40). Или вольноотпущенник Сабиниана пал к ногам Плиния Младшего (Плиний Младший, Письма 9.21). А в данном случае другом Филимона был Павел.

У Павла Онисим обратился в христианство, и Павел отослал его к Филимону с письмом: «Прошу тебя о сыне моем Онисиме, которого родил я в узах моих» (ст. 10). В чем состоит характер просьбы? И почему на нее ушли целых двадцать пять стихов письма?

Прежде всего, перед нами шедевр греко-римской риторики: письмо одновременно частное и не совсем частное. Павел адресует его не только Филимону, но и двум названным по имени людям, а также всей домашней церкви Филимона (стихи 1б-2). И исходит оно не только от Павла, но и еще от пяти христиан, которые помогают ему в тюрьме (стихи 1, 23).

По ходу дела Павел использует тактику «хороший коп – плохой коп»: соответственно стихи 1–7, 10–12, 14, 17, 20 и 8–9, 13, 15–16, 18–19, 21–22. Вот он выступает в роли плохого копа: «Посему, имея великое во Христе дерзновение приказывать тебе, что должно, по любви лучше прошу…» (стихи 8–9); «надеясь на послушание твое, я написал к тебе, зная, что ты сделаешь и более, нежели говорю» (стихи 21).

Отметим колкость в его словах: «Я хотел при себе удержать его, дабы он вместо тебя послужил мне в узах за благовествование» (стих 13; курсив мой. – Д.К.). Или в другом месте: «Если же он чем обидел тебя или должен, считай это на мне. Я, Павел, написал моей рукой: я заплачу́; не говорю тебе о том, что ты и самим собой мне должен» (стихи 18–19).

Перед нами отличный способ выяснить позицию Павла по вопросу о том, вправе ли христианин иметь в рабах христианина. Могут ли люди одновременно быть равными и неравными во Христе Иисусе? Относится ли фраза «нет раба, ни свободного» только к внутренней духовной жизни или также к внешнему социальному статусу? Павел проговаривает свой ответ предельно ясно, чтобы у Филимона не возникло на сей счет никаких сомнений:

Ибо, может быть, он для того на время отлучился, чтобы тебе принять его навсегда, не как уже раба, но выше раба, брата возлюбленного, особенно мне, а тем больше тебе, и по плоти и в Господе.

Более того, при сравнении письма Павла к Филимону с письмом Плиния к Сабиниану бросается в глаза одна особенность. Павел называет Онисима по имени и никогда не говорит о нем: «твой раб». Плиний нигде не называет своего просителя по имени: он лишь «твой вольноотпущенник».

Но ведь все можно было сказать лаконично:

Дорогой Филимон!

Будь добр, освободи Онисима.

С уважением,

Зачем пространность? Да затем, что перед нами еще один ключевой аспект Павловой теологии. У него нет (и никогда не было) нереальной оппозиции «вера vs дела»: у него есть оппозиция «вера с делами vs дела без веры». Ведь вера без дел невозможна, но слишком часто встречаются дела без веры.

Парадоксальным образом Павел хочет, чтобы Филимон был свободен в своем решении освободить Онисима. Филимон должен так поступить, поскольку верит («вера с делами»), а не поскольку ему велено («дела без веры»):

Но без твоего согласия ничего не хотел сделать, чтобы доброе дело твое было не вынужденно, а добровольно.

Таким образом, крещальная установка «нет раба, ни свободного» – не фигура речи и не фикция, но программа и платформа. Она означает, что христиане не могут владеть христианами.

Иерархия: «ни иудея, ни язычника»

Очень важно не цитировать фразу «нет уже ни иудея, ни язычника» (Гал 3:28) вне ее христианского контекста. Здесь не отрицается – путем риторического холокоста или суперсессионистского самообмана – легитимность иудаизма. Смысл иной: откуда бы люди ни пришли в христианскую общину – из иудейского монотеизма или греко-римского политеизма, они отныне равны во Христе. Никто из них не выше другого. Иудеи и эллины теперь «напоены одним Духом» (1 Кор 12:13).

Павла часто обвиняют в том, что он был антисемитом и тем самым предал Иисуса и иудаизм. И в самом деле, Павел верил в мессианство Иисуса и хотел, чтобы все иудеи были мессианскими/христианскими иудеями. Однако сам он считал это не антисемитизмом, а про семитизмом.

Прежде всего, Павел снова и снова подчеркивал, что он – благочестивый иудей и даже ревностный фарисей. Он говорит о себе: «обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, еврей от евреев, по учению фарисей, по ревности – гонитель Церкви Божией, по правде законной – непорочный» (Флп 3:5–6). А вот другие его высказывания. Отметьте особенно его слова о любви к своему народу:

И преуспевал в иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.

Они евреи? И я. Израильтяне? И я. Семя Авраамово? И я.

Ибо и я израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова.

Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь.

Иными словами, согласно Павлу, «дары и призвание Божие непреложны» (Рим 11:29). Сам он – мессианский / христианский иудей, но в этой мессианской / христианской общине нет иерархического превосходства иудея над язычником или язычника над иудеем.

Победа: «всякая душа да будет покорна высшим властям»

Уже почти две тысячи лет раздел о покорности «высшим властям» (Рим 13:1–7) часто цитируется вне контекста: в доказательство того, что нужно исполнять едва ли не все приказы власти. Однако контекст учесть необходимо, как и принять во внимание римскую ценность победы, достигнутой с помощью оружия.

Прежде всего, следует рассматривать отрывок 12:14–13:7 в целокупности. И здесь Павел цитирует Иисуса почти дословно. Сравним, в частности, 12:14–31 с проповедью, которую мы называем Нагорной (Мф 5:3948 = Лк 6:27–37). (А точнее, у Матфея она представлена как новый закон нового Моисея, дарованный на новой горе Синай.)

Иисус и Павел учат любить врагов и, независимо ни от чего, воздерживаться от насилия по отношению к ним. Например, Иисус говорит: «Любите врагов ваших… молитесь за обижающих вас» (Мф 5:44); «любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас» (Лк 6:27–28). У Павла читаем: «Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте» (Рим 12:14).

Но если присмотреться, Павел расставляет акценты иначе. Иисус учит: «Не противься злому» (Мф 5:39). Павел говорит: «Никому не воздавайте злом за зло… не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим 12:17, 21). И, наконец, следующее: «Противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Рим 13:2). Три раза сказано о противлении. Но что имеется в виду? Запрещено любое сопротивление или только насильственное? Призваны ли христиане к полной пассивности? Таковы ключевые вопросы.

В Мф 5:39 греческий глагол ανθιστημι (анти́стэми) подразумевает насильственное сопротивление. Авторитетный греко-английский словарь Лиддела и Скотта переводит ανθιστημι как set up in opposition («противопоставлять»), stand up against, especially in battle, to withstand, oppose («выступать против, особенно в битве, противостоять, противиться»). Иисус запрещает насильственное сопротивление злу.