Дорогая редакция. Подлинная история «Ленты.ру», рассказанная ее создателями - Коллектив авторов

Через три месяца благодаря усилиям Саши Амзина и Антона Лысенкова родилась концепция «трех экранов» («информируем, обсуждаем, развлекаем»), которая и легла в основу архитектуры сайта. Исходя из нее, и сделал дизайн Саша Гладких (спустя полгода он получил премию за лучший дизайн новостного сайта в мире). И тогда пришла пора перекраивать редакцию.

«Из 20 тысяч игроков мы вполне можем выбрать 25, собрать чемпионскую команду, которая нам по карману. Потому что все остальные недооценивают их. Это будет как остров сломанных игрушек»

Когда-то давно одна из работавших в «Ленте» ночных редакторов написала в своем живом журнале о редакции: «Мне хорошо тут, в этом странном сборище фриков и аутистов». Компания и правда подобралась диковатая: биологи, программисты, историки, математики, филологи, учителя информатики, экономисты, бывшие бармены и бывшие водители трамвая и несколько журналистов для разнообразия. При том что в 23 рубриках работали в лучшем случае по двое, каждый из них был самостоятельной боевой единицей, не слишком пригодной для подчинения. Мало кто из них тогда прошел бы отбор в «серьезные» СМИ – там смотрели на анкеты и внешний вид.

И если бы я ориентировалась на «звезд» или «управляемое большинство», начальниками отделов стали бы, очевидно, самые «заслуженные» (или самые удобные и неконфликтные). Мне же нужно было так расставить игроков на поле, чтобы «матч состоялся в любую погоду».

Именно поэтому «Россией» командовал Антон Ключкин, мой антагонист, самый яростный спорщик, самый упертый государственник, самый жесткий начальник и самый надоедливый проситель – ни один из начальников рубрик не требовал столько премий и поощрений для своих. Именно поэтому в «Бывшем СССР» царил Петя Бологов. Он был никудышным планировщиком и организатором, ненавидел советоваться и обсуждать темы, но рубрика была маленькая и очень дисциплинированная, а ситуацию на постсоветском пространстве он знал как никто.

«Мир» отошел Энди Кузнецову. Он был грубиян и любитель поспать, но обладал энциклопедическими знаниями, к тому же с охотой внедрял новые форматы. «Экономикой» рулил Саша Поливанов. Самый амбициозный и холодный из всей редакции, он тем не менее понимал, что бизнес никогда не будет нашим «паровозом» – и до поры просто держал планку. Амбиции же удовлетворял в спортивных онлайнах и спецпроектах.

«Наука и техника» – вотчина Андрея Коняева. Он делал кошмарные синтаксические и грамматические ошибки, откровенно хамил коллегам, никого не подпускал к своему хозяйству, жестко высмеивал любое невежество. Но именно у него команда работала как часы, за полтора года после запуска в блоке не было ни одного сбоя.

«Интернет и СМИ» остались за Костяном Бенюмовым. Его почти не было слышно на редколлегиях, он придерживался политики «мягкой силы», редко задерживался и никогда не выглядел чрезмерно увлеченным. Костян был точен и высокоорганизован, вырастил отличных специалистов, блок его поднялся с последних строчек внутреннего рейтинга до первой пятерки.

«Из жизни» вела «веселый редактор» Ленка Аверьянова, и единственный подчиненный у нее появился только в последние месяцы. Она совершенно искренне считала, что ни один из нас не стоит слезинки любого существа, покрытого мехом и пухом. Она идеально уравновешивала этот суровый «мужской клуб».

После долгих переговоров я вернула в «Спорт» Андрея Мельникова. Я не сильно верила в спортивную журналистику, но исключительный талант Мельникова, помноженный на здравый смысл и убойное чувство юмора, вывел наконец блок из годовой спячки.

«Культура», как и положено, далась нам тяжко. И только за полгода до развала редакции мы наконец смогли найти в Тане Ершовой человека, помирившего консерваторию с Голливудом.

Отдел спецкорреспондентов создал и командовал им Иван Колпаков. У него была, что называется, «свинцовая задница», он заставлял авторов переписывать тексты столько раз, сколько нужно, он иногда срывал дедлайны именно из стремления к совершенству, часами и днями ругался с Ильей Азаром, отвечал на десятки звонков Светы Рейтер, пинал прекрасного и легкомысленного Сашу Артемьева, пестовал Даню Туровского, поддерживал Андрея Козенко, принимал тексты ночью и в выходные, «разруливал» проблемы спецкоров, он никогда не сдавал «своих» мне, главному реактору, он и правда иногда выглядел отцом-одиночкой, оставшимся с пятью детьми на руках. Кроме того, он знал, кажется, всех пишущих и практически безошибочно выбирал авторов для «Ленты».

И наконец за порядком в текстах и в редакционной жизни следил Дмитрий Анатольевич Иванов. Он работал в «Ленте» с самого начала, он был незаменим, но и невыносим иногда. Несколько раз он «выгорал», он долгое время считал своим основным местом работы МГУ, в котором преподавал зарубежную литературу, он с завидной регулярностью выпадал из новостной картины дня, он не интересовался новыми медиа и модными трендами. Особую радость редакции, обычно не смевшей возражать Иванову, доставляли его «открытия»; так, в 2013 году, кажется, он сообщил редколлегии, что посмотрел «Титаник», который оказался неплохим фильмом. Однако если бы не он, мы никогда бы не удержали формат, мы не смогли бы передать знания новичкам. Он тренировал редакторов, он вычитывал все тексты, он строго следил за форматами, он учил нас языку, он видел то, чего мы за суетой не замечали вовсе. Благодаря ему у нас была «Лентапедия».

«У них ничего не выйдет. Этот парень купил билет на «Титаник»

«Я запрещаю перезапуск! Ты прыгаешь с завязанными глазами в пропасть. Ты потеряешь аудиторию, а холдинг останется без денег. Когда ты провалишься – не приходи, мне тебе нечего будет сказать», – так отреагировал директор «Рамблера» Николай Молибог на новый дизайн. То, что получилось, имело слишком мало общего с прежней «Лентой». Начальство категорически требовало, чтобы мы «выкатили» новый сайт сначала на пять-десять процентов аудитории и посмотрели, как воспримет эти изменения читатель.

Но я-то помнила, какую волну ненависти мы получили после предыдущего дизайна, а он был более чем щадящим. Читатели проклинали нас долго и сладострастно. Кроме того, и первый, и второй варианты «Ленты» делала «Студия Артемия Лебедева». Новый дизайн разрабатывал почти не известный тогда в медиа Саша Гладких. Годом раньше мы выпустили с ним два проекта – «Дни затмения» и «Страна, которой нет». Это потом мы смотрели на знаменитый Snowfall и осозновали, что применили те же приемы двумя годами ранее.

А перед запуском холдинг разделился: арт-директор полностью поддерживала нас, директор по продуктам считал, что мы провалимся.

Я стояла на своем: СМИ – не сервис. Когда любая газета меняет шрифт, цвет, верстку, она не советуется с дорогими читателями, как им будет приятнее. В этом случае ты или попадаешь в аудиторию, или теряешь все.

Осенью 2013 года редизайн сделала «Газета. ру» – наш исторический конкурент, отстававший от «Ленты» год за годом все больше, но по-прежнему уважаемый и крупный ресурс. Это была катастрофа. За пару недель до их запуска я прочла интервью тогдашнего главного редактора Михаила Котова и поняла, что мы делаем одно и то же. Я подозревала своих сотрудников в сливе, я допрашивала всех в отрасли, что и как будет в «Газете», я пыталась остановить наш перезапуск. Я запаниковала.

Когда мы увидели новую «Газету. ру», я выдохнула. То, что на словах звучало как прорыв, выглядело лоскутным одеялом. В структуре и навигации было столько ошибок, что мы устали их считать. Кроме того, сразу после запуска у «Газеты» было несколько серьезных технических сбоев. Особое злорадство у публики вызвал логотип, его сравнивали с какашкой, обвиняли «Газету» в краже логотипа у Guardian, издевались над кокетливой завитушкой вместо пера, которое, судя по всему, старались изобразить авторы.

Я помалкивала, через пару месяцев под таким же обстрелом предстояло выстоять нам. Мы продолжали работать, а я совсем перестала спать.

Непонятно с чего я решила запускаться 13.01.13 в 13.01. Конечно, ничего не вышло. Только перенос архива занял дополнительные трое суток, и мы назначили «День Д» на 21 января.

Накануне на последнем совещании мы решили немного драматизировать ситуацию и остановиться ровно на час. В 11 утра наш безумный клоун Игорь Белкин повесил на главную страницу «заглушку» с фотографией своего кота Мони и надписью «Через час здесь будет новая «Лента. ру», а я объявила режим тишины. Мы впервые в истории «Ленты» запретили всем без исключения писать в соцсети, в ЖЖ, отвечать на смс, аськи и все остальные сообщения в мессенджерах. В полдень мы стартовали.

«Я уже очень давно в этом бизнесе. И не ради рекордов. Вот где люди ломаются: если мы не выиграем последнюю игру серии, нас забудут, нас просто вычеркнут. И все, что мы совершили, не будет значить ничего. Если выиграют другие – они молодцы. Но если выиграем мы с нашим скромным бюджетом – мы изменим игру. Вот чего я хочу: чтобы это что-то значило»