Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь? - Энни Вилкс

что агония искрами разодрала ей ключицы. Мужчина бросил ее вниз, на спину, выбивая воздух. Оглушенная Кьяра закашлялась и только в последний момент смогла увернуться от вмявшего в почву траву сапога. Третий пар-оольский воин-марионетка сверкнул ожерельем в руках и попытался набросить его на поднимающуюся девушку.

— Она шепчущая! — услышала изо всех сил сопротивляющаяся Кьяра отчаянный крик Лиамеи.

Спустя долгие мгновения борьбы Вартан оказался рядом. Ему удалось отбросить держащего ошейник мужчину, но тот всадил обломок копья коню Вартана в круп, и животное рухнуло, приседая на задние ноги. Кьяра, на миг получившая преимущество, вцепилась в шею того, кому пропорола колено, и ей удалось уйти с траектории падающего Вартана, но и сама она оказалась на земле, придавленная тяжелым воином.

Нападающий прижал Кьяру щекой к траве, наступил коленом на шею, почти дробя позвонки. Девушка ощутила прикосновение металла к горлу…

И стало тихо.

.

Как во сне, не управляя своим телом, Кьяра поднялась. Ее больше не держали: это было и не нужно. Все вдруг стало простым, плоским, однозначным, потерявшим оттенки и получившим новый смысл. Страх пропал, все пропало.

Это была абсолютная пустота. Дочери красного герцога больше не существовало, вместо нее ловким телом управляла безымянная, верная рука пар-оольского мудреца.

Кьяра точно знала, что ей нужно делать. Ошейник, средоточие воли хозяина, холодил и одновременно грел кожу. Ничто не имело значения: ни отдаленно, будто это не ее тело, ноющее колено и звенящая от боли шея, ни бегущая к ней Лиамея, ни Вартан, отплевывающий кровь на уже стиснувшего его громадные руки пар-оольского воина, ни даже невозможность шептать. Ни тем более дворец, степи или Империя Рад. Шелуха.

— Кьяра, — с сожалением выдохнул Вартан, когда она вонзила ему свой нож в бедро и рванула рукой вверх, прорезая жилы.

Вартан задохнулся и попытался ударить свободной ногой, но тут его подхватили в воздух — а Кьяра уже знала, что главу охраны замка нельзя убивать, его следовало доставить высоким мудрецам живым. Открылось портальное окно, и Вартана бросили в него, как мешок, а за ним шагнул хозяин, воле которого Кьяра подчинялась и за которым пошла бы в само пекло.

Она и пошла. Швырнув нож в пронзившего копьем одного из ее новых соратников Эфи, без сожаления и радости отметив, что парень уклонился, а нож поймал непонятно откуда взявшийся Олтар, Кьяра пустилась к окну, даже не хромая, хотя левая нога хрустела при каждом шаге. Боль ничего не меняла, как и то, что трава теперь дымилась от крови Вартана, и что информатор обманул, и атака оказалась поспешной.

Когда Олтар сжал ее плечо, Кьяра бесстрастно попыталась убить его: бросилась в глотку, как бешеная собака, целясь зубами и ногтями. Мужчина отшвырнул ее от себя, разрывая рукав рубашки — Кьяра только отметила, что белая ткань пропиталась кровью. Он прикончил двоих, не успевших исчезнуть в портале, всего парой движений длинного клинка, вогнал ее собственный нож со змеей на рукоятке в ступню раненому ею пар-оольцу, пригвоздив его к месту.

Противник был слишком силен, не имело смысла нападать, и, повинуясь воле приказавшего отступать хозяина, Кьяра побежала и нырнула в портал, по пути пнув в живот и перешагнув просящую ее очнуться Лиамею.

Уже на той стороне проема на затылок обрушился мимолетный, гасящий солнечный свет удар рукоятки меча, и Кьяра потеряла сознание.

16. Дэмин

Паника лавой текла по коридорам дворца. Сытые, ленивые, довольные жизнью, не верящие, что с ними может что-то случиться, вельможи и наложницы, даже простые слуги — все были напуганы. В их маленьком, уютном уголке на вершине мира подобное случившемуся утром просто не могло происходить, дворец казался им неприкосновенным даже во время войны.

Строго говоря, за масштабную, еще черным герцогом установленную защиту дворца никто из пар-оольцев и их рабов пройти и не сумел. Дэмин не сомневался, что ловушку для врагов устроил Олтар: в том, как потерявшие всего двоих своих стражники убили почти два десятка врагов, несмотря на засаду, чувствовалась его рука. Дэмин недолюбливал Олтара, но нужно было признать, что дело свое мастер по безопасности знал. Активация глушащих возможность пользоваться тайным языком амулетов во время боя пар-оольских шепчущих с отлично подготовленными простыми, не привыкшими полагаться на магию воинами, еще и имевшими преимущество за счет древкового оружия и лошадей, была отличной идеей. Как и то, что одному из пар-оольских хозяев не дали уйти и взяли живым.

Скорее всего, Олтар распространил слухи о готовящейся тренировке, умолчав, что тренируются не шепчущие. Дэмин сделал бы так на его месте.

Однако отсутствие и Олтара, и Вартана пробивало в безопасности дворца значительную брешь.

.

— Это все? — дребезжаще осведомился император у Илея, одного из воинов Вартана.

Сегодня правитель Империи Рад выглядел даже неплохо. Иссушенное, смятое морщинами лицо имело цвет желтоватый, но почти здоровый, а руки, которые придерживали Тинек и Шен, почти не дрожали. Сам старик сидел на троне, безвкусном золотом кресле со спинкой, возвышавшейся позади его прижатой подбородком к груди маленькой птичьей головой минимум на полтора человеческих роста. Над изможденным, похожим на живую смерть ликом расцветало вплавленное в спинку огромное солнце, лучами своими почти цеплявшее знамена земель, развешанные за этой торжественной инсталляцией.

Вплотную к трону, чуть позади, стояли верные лекари.

Сам Дэмин сидел справа от трона в удобном жестком кресле. Здесь, на возвышении, больше никто права находиться не имел.

Десятью ступенями ниже распахнулся похожий на арену тронный зал, не меньше ста шагов в длину, не меньше пятидесяти в ширину. Сейчас он был почти пуст: только в дальнем углу, у широкого окна, толпилось около десятка стражников, да напротив них стояли трое шепчущих, подчинявшихся Олтару. Двое из них держали цепи, которыми был скован тяжело дышащий от боли пар-оолец — его окровавленное плечо говорило само за себя. Он то и дело пытался осесть на пол, но его продолжали держать на весу.

Император всегда принимал своих подданных именно здесь, под рукотворным светилом, словно пытался напоследок ухватить остатки величия.

— Не все, — не осмеливаясь глядеть на правителя, ответил