Молчание сонного пригорода - Дэвид Галеф

— Понимаешь, дело не только в воротничке, — продолжила Майра, как будто не прикасалась к нему. — Пожалуйста, не обижайся, но мне кажется, что у тебя на рубашке пятно.

— Эй, я ношу одежду в прачечную-автомат.

— Хм. И как часто?

— Каждые три недели. — В этом Тед был уверен. Каждую третью субботу.

— Ох уж эти мужчины… — Она театрально возвела глаза горе. — В общем, я хочу только сказать, что ты симпатичный мужчина, и тебе нужно этим пользоваться. Кто знает? Может, в «Доверии» тебя будет собеседовать женщина.

Тед сомневался — все это предприятие, напомнил он себе, вилами по воде писано, — но комплименты действовали и на него. Он обнажил зубы гораздо шире своей обычной улыбочки и выпрямился на стуле. Когда Майра взяла бокал с вином, он взял свой. Делая глоток, сквозь окрашенное красным стекло он увидел ее голову странно искаженной и горящей. Вино попало не в то горло, и он закашлялся. Он попытался сглотнуть, но стало еще хуже.

— Что такое, Тед?

Он попытался сказать, что все нормально, но слова застряли в горле. Майра поднялась со стула, но ему удалось прочистить дыхательное горло, прежде чем она успела постучать ему по спине. И все же ее забота тронула его. Он осторожно хлебнул воды и поблагодарил.

Через секунду появился официант и спросил, как им понравились блюда.

— Очень вкусно, — ответила Майра, а Тед нехотя кивнул.

— Вы хотите заказать десерт?

— Нет, — сказал Тед одновременно с Майрой, которая сказала:

— Может быть.

— Хотя мне не стоит, — сказала Майра, когда Тед сказал:

— Хорошо.

— Может, закажем один на двоих? — предложила она и после коротких переговоров с официантом заказала пирожное с шоколадным суфле. Тед еще попросил кофе.

Майра держала руки так, будто выложила свои карты на стол. Ему нравились ее пальцы, маленькие, но хорошей формы. Он вспомнил, как они летали над клавиатурой.

— Сколько ты уже живешь в Фэрчестере? — поинтересовалась она.

— Я? — спросил Тед, как будто рядом с ним сидело еще несколько человек. В ресторане по-прежнему почти никого не было. — Чуть больше полугода.

— Тебе там нравится? — спросила она таким тоном, как будто подразумевала, что ему не должно там нравиться.

— Даже не знаю… — Он подумал об улицах, полных домов, среди которых никогда не будет его дома. — Я думаю, там лучше жить, когда у тебя семья. Иногда бывает одиноко.

— Я очень хорошо тебя понимаю.

Когда ее рука скользнула вперед, он подумал, не спросить ли ее о племяннике. Образ мальчика, обхватившего шест, не покидал его.

— А, Дональд? Как мило, что ты вспомнил! Я только что отправила ему открытку на День Валентина. Конечно, он для меня маловат. — Она хихикнула, и это было совсем не похоже на ее гортанный смех.

Ее рука снова двинулась вперед, он непроизвольно дернулся в другую сторону и опрокинул свой бокал с вином.

— Какой я неловкий, — забормотал он, вставая, чтобы промокнуть расплывающееся пятно салфеткой.

— Ничего. — Она коснулась его руки. — В следующий раз возьмем газированную воду.

Когда принесли кофе и пирожное, он стал по-деловому размешивать точное количество молока и сахара в своей чашке.

— Можно? — спросила Майра и стала отщипывать кусочки от пирожного.

Тед присоединился, но только из вежливости. Ему не нравилось смотреть, как она ест. Эти подвижные губы, эти полные щеки. Что, если бы он был вилкой в ее руке, представил себе Тед, и она поднесла бы его ко рту?

Наконец Майра посмотрела на часы и с тоской заметила, что ей пора возвращаться на работу. Тед кивнул, подавленный тем, что ему некуда идти. Его квартира показалась ему необитаемым островом. Ему вдруг представилось, как Майра берет его с собой, например, уменьшает до размеров куклы и убирает в сумочку. Он мог бы стать одной из безделушек у нее на столе. Когда принесли счет, он предложил заплатить за обоих.

— Ты у нас безработный. Заплатить должна я. — Он запротестовал, но она заставила его замолчать. — Нет, я с удовольствием пообедала.

— Я тоже.

— Тогда надо повторить, и побыстрее. Две души, потерянных в пригороде.

Прежде чем они расстались, она достала из сумки листок с фирменным логотипом, оторвала кусочек и написала на нем свой домашний номер.

— Позвони мне.

Глава 11

— Останови меня, если ты уже слышал эту шутку, — сказал я Алексу, вклиниваясь между диваном и телевизором.

Это был лучший способ привлечь его внимание, когда он смотрел телевизор. То есть не считая рукоприкладства, а я не собирался, повторяю, не собирался снова его бить. Честное-пречестное, тухлый огурец, кто сейчас обманет, тот его и съест. Или будет молодец? Во всяком случае, Алекс засмеялся, когда я рассказал ему этот стишок. Но сейчас он опять меня не слушал.

— Я сказал, останови меня, если ты уже слышал эту шутку.

— Откуда я узнаю, пока не услышу? — Он наклонился вправо в тщетной попытке что-нибудь увидеть.

По мультипликационному каналу показывали несколько старых выпусков про койота и кукушку-подорожника, которые никогда не казались мне особенно смешными. Слишком уж все предсказуемо. Я, как и остальные взрослые мужчины, с которыми я разговаривал, мечтал, чтобы в один прекрасный день койот сунул динамитную шашку под хвост кукушке и мультсериалу пришел конец. Мы с Алексом согласились, что Багз-Банни гораздо интереснее. Но пожалуй, телевизор лучше, чем отсутствие телевизора, а в будние дни около полудня больше ничего приличного не показывали. Обычно в это время Алекс скучал в школе, но сегодня он остался дома из-за простуды. Весь пол вокруг журнального столика усыпали скомканные салфетки, и я то и дело просил его их убрать. В то утро, раз я, формально говоря, оставался дома, то согласился присмотреть за ним, и Джейн с благодарностью выпорхнула за дверь.

— Не заболей от беспокойства! — сказал я ей вслед, пока она направлялась к своему «вольво».

Я придумал себе новую стратегию: быть забавным. Мистер Сама Приятность и Настоящий Мужик — это очень хорошо, но… ну ладно, не очень-то и хорошо. Мой «Ре-Флекс» переехал в гараж, приютившись рядом с такими же забытыми велосипедами. Как бы то ни было, в последнее время нашим отношениям не хватало одного основного элемента — юмора. Когда-то мы вместе веселились, каламбурили, пересказывали услышанные анекдоты, и я хотел все это вернуть. Я шутливо отдал Джейн честь, когда она выезжала со двора, уже по-настоящему рискуя пропустить поезд в 8:07. Она не ответила, но, надеюсь, хотя бы оценила.

Мой сын, с другой стороны, оказался благодарным слушателем. Вчера я выложил ему из палочек улыбающееся лицо, а когда он запротестовал, я выложил недовольное. Прочитал ему смешное стихотворение Огдена Нэша о том, как крокодил съел профессорскую жену.

— На такой насморк не начихаешь, — мягко пожурил я его, когда он высморкался в десятый раз за две минуты.

— Бде очедь плохо, — пролепетал он с забитым носом.

— Смех — лучшее лекарство, — сказал я, повторяя слова моего отца, который цитировал отрывки из «Ридерз дайджест» за обеденным столом. Я попытался вспомнить какой-нибудь анекдот из тех, что любил мой старикан. — Ну-ка, посмотрим… Что говорит человек с насморком, когда приходит домой и видит, что его обворовали?

— Мне все равно. — Алекс высморкался еще раз и бросил салфетку на пол.

Но вообще ему нравился Смешной Папа или понравился бы, если бы он чувствовал себя получше. Поэтому я упорствовал, загораживая телевизор.

— Ну давай, подумай. Человек с насморком. — Я подкупающе улыбнулся. — Хочешь подсказку?

— Нет. А… а… апчхи!

Я хлопнул в ладоши.

— Правильно, «Апчистили!».

— А. — Он озадачился. — Откуда ты берешь все эти шутки?

Я взмахнул рукой, изображая вездесущность.

— Отовсюду. — На самом деле теперь, когда мой браузер перестал дурить, большинство шуток я брал с юмористических сайтов. — Некоторые услышал недавно. Другие — когда был в твоем возрасте.

— А сколько ты знаешь анекдотов?

Я махнул рукой в другую сторону, изображая бесконечность.

— Много. Я подумал, что надо тебя взбодрить, пока ты болеешь.

— Спасибо. Правда, помогает, немножко. А можно мне теперь посмотреть телевизор?

Не такой реакции ждал я от своего слушателя, но подавил готовую набежать на лицо хмурую гримасу. Наоборот, я добродушно улыбнулся и удалился. В этом и был смысл: поднять ему настроение, а не заставить кататься по полу от смеха. Если ситуация в нашей семье не изменится, по крайней мере, над ней можно посмеяться.

В такой формулировке похоже на совет врача. У моих пациентов он давал противоречивые результаты. Когда вчера утром я принимал Р., она пребывала в глубоком унынии. Она так съежилась в кресле, что мне захотелось на секунду стать учительницей Алекса мисс Хардин и призвать ее: «Держите осанку!»