Абсорбент. Маньяк, который меня любил - Оксана Заугольная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Возможно. — Игорь сел напротив и принялся разбирать рисунки. Так и есть, даже на тех рисунках, где тщательно прорисованное тело изображалось с повреждениями, нигде не было отдельного куска плоти. Не было вырезанной матки.
— Он был зависим от Анны, как многие бывают зависимы от матери, — мягко пояснила психолог. — Много рисовал, пытался сочинять стихи, но очень плохие, и не записывал их. В моменты сильных обострений пытался позвонить ей…
— Позвонить. — Игорь поднял голову. — И как? Получалось?
— Мы не можем давать больным звонить всем, кому они захотят, — Алина Сергеевна снова покачала головой. — Где бы вы ни учились, Игорь Валерьевич, там очень не хватает практикумов по психиатрии. И напрасно, ведь многие объекты вашей работы оказываются здесь, кто в начале, а кто в конце своего преступного пути.
Игорю стало неловко. Про внутреннюю кухню больницы он и правда знал очень мало, в основном черпая информацию из сериалов и книг.
Алина Сергеевна удовлетворенно кивнула и продолжила:
— Тем не менее при хорошем поведении и отсутствии нареканий со стороны лечащего врача мы позволяем звонки родителям. Мама Николая, узнав, что у него есть такая потребность, сама предложила иногда делать вид, будто она — это Анна, и выслушивать сына. С ней самой он разговаривать не хотел, так что мы пошли ей навстречу.
«Все-таки мать. — Игорь почувствовал, что настроение его портится. — Неужели решилась на такое?»
Выходило довольно логично. Игорь уже не раз думал об этом. Сам будучи мужчиной, он знал, что обычный среднестатистический мужчина не задумывается о том, что ставшая чужой женщина может родить кому-то детей. Он тоскует по ней или нет, но дети? С какой стати ему об этом думать? Да, когда бывшая подруга или жена рожает ребенка, он может испытывать негативные чувства или мысли, что это мог быть его ребенок, но не сложилось. И уж точно мужчина не задумывается о том, что для того, чтобы родить ребенка, женщине нужна матка. Этот ассоциативный ряд у него отсутствует. Если он не врач, конечно. Николай врачом не был и, насколько Игорь успел понять, во всем, помимо его отношения к Анне, был самым обычным мужчиной.
— Первое время эти звонки его успокаивали, но потом что-то пошло не так, и после этих разговоров он становился еще более возбужденным. Так что мы это прекратили.
Игорь проглотил рвущийся с языка вопрос — а как же ее слова, что они не проводят эксперименты на больных, и вместо этого вежливо поинтересовался:
— А вы не знаете, что именно пошло не так? Никто не присутствовал при этих разговорах, не контролировал их?
На лице Алины Сергеевны отразилась внутренняя борьба, и Игорь умолк, терпеливо дожидаясь, что она скажет.
— Вообще-то больные на принудительном лечении не остаются в такие эмоционально важные моменты без контроля, разумеется, — наконец призналась Алина Сергеевна. — С ним была его лечащий врач. Вы ее видели сейчас, Елена Николаевна Дудырь. Опытный врач, уже пятнадцать лет работает у нас. Хотите пообщаться? Придется подождать, раз она сейчас увела Сашу на прогулку.
— Я подожду, — согласился Игорь. — Мне все равно надо изучить рисунки. Вы позволите мне под расписку взять пару рисунков в работу?
— Нет, — неожиданно резко ответила Алина Сергеевна и улыбнулась, пытаясь смягчить отказ. — Прошу прощения, но мы ведь тоже государственное учреждение, а вы знаете, какая это бюрократия. Принесите запрос, и мы выдадим вам хоть все.
— Хорошо, — Игорь не стал спорить, сделав вид, что они ему не так уж и нужны. — Но вы не могли бы узнать, когда конкретно освободится Елена Николаевна? На сотовый ей позвонить.
Алина Сергеевна снова улыбнулась, но на этот раз улыбка выглядела вымученной.
— Она не берет сотовый, когда с пациентами, — пояснила она. — Я схожу за ней, а вы постарайтесь удержаться от желания взять что-то потихоньку. У меня пересчитаны все рисунки.
— Как можно, Алина Сергеевна, — очень натурально удивился Игорь.
«Спасибо, что предупредили», — подумал он про себя. Ему показалось, что он нащупал что-то очень важное. Что-то, ради чего можно было рискнуть.
Он огляделся и сразу нашел взглядом камеру. Судя по расположению глазка, с ней работали, когда здесь были пациенты. Сейчас камера была выключена, огонек не горел. Тем не менее Игорь отошел в угол и быстро вместо одного рисунка положил другой, взятый несколькими днями ранее у Анны. Прикрытый с двух сторон стенами и заслоняя спиной то, что происходит в руках, он ловко справился со своей задачей и к возвращению Алины Сергеевны снова сидел за столом и как ни в чем не бывало разглядывал рисунки.
Алина Сергеевна вернулась не одна.
— Елена Николаевна, это следователь Игорь Валерьевич Ремесов, работает сейчас с делом Рассохина, — с порога пояснила Алина Сергеевна и уселась за стол, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула.
— Зачем вам это, Игорь Валерьевич? — Елена Николаевна удивленно подняла тонко выщипанную бровь и остро глянула на него. — Живых преступников не хватает, за мертвыми гоняетесь?
Невысокая, с короткой модной стрижкой, она выглядела бы даже моложе Алины Сергеевны, но шея и глаза выдавали настоящий возраст. Похоже, врач у Николая был действительно опытный и вряд ли согласился бы рисковать карьерой ради каких-то эфемерных обещаний, на которые были горазды психопаты.
— Мертвый или живой, но кто-то преследует Анну, и мне нужно проверить все версии, — развел руками Игорь.
— А, думаете, это подражатель? — угадала Елена Николаевна и быстро глянула на коллегу, будто та должна была подсказать, верна ли догадка. — И чем я могу вам помочь?
Игорь достал телефон и открыл в нем записную книжку.
— О чем Николай разговаривал с матерью, когда она делала вид, что она — Анна? — начал он.
Глава 21
Ане понадобилось несколько дней, полпачки таблеток и никак не меньше литра мороженого, чтобы наконец успокоиться. История с сюрпризом так и не начала казаться забавной, но она хотя бы перестала вздрагивать везде: на работе, на улице, дома и в магазинах. Это уже было неплохо. Да что там говорить, ей полегчало ровно настолько, чтобы она вяло задумалась о том, куда подевался Ваха. Так сильно обиделся? Хотя обижаться должна была она! Нет, первой звонить и извиняться она не собиралась. И не только потому,
