Из жизни снобов (сборник) - Френсис Фицджеральд

Задумчиво она пошла к дому пешком и вошла во флигель через отдельную дверь.

В ее комнате находилась девочка лет девяти. Девочка была хорошо одета; она просто ходила и осматривалась, маленькая девочка с печальными глазами и красивым смуглым румянцем.

– Привет! – сказала Бетти. – В гости зашла?

– Да, – спокойно ответил ребенок. – Джейн сказала, что эта комната была моей, когда я была маленькая, и я, кажется, даже помню…

Бетти затаила дыхание.

– Ты здесь давно не была? – спросила она.

– Да нет, не то чтобы очень…

– А как же тебя зовут, милая?

– Амалия Юстас Бедфорд Драгонет! – машинально ответила девочка. – Это дом моего папы!

Бетти пошла в ванную и включила воду.

– А где ты живешь, когда уезжаешь отсюда? – спросила она, пытаясь выиграть время, чтобы собраться с мыслями.

– Мы живем в гостиницах; мы очень любим гостиницы, – неуверенно ответила Амалия, и добавила: – Когда мы жили здесь, у меня был пони!

– А с кем же ты живешь в гостиницах?

– С гувернанткой, а иногда с мамой.

– Понятно.

– С папой – никогда; у папы с мамой несходство характеров.

– Несходство чего?

– Несходство характеров! Именно так. Поэтому мы живем в гостиницах.

«Эй! – тут же мысленно одернула себя Бетти. – Я, кажется, начала страдать излишним любопытством. Надо как-то повежливей выпроводить отсюда ребенка».

А вслух сказала:

– Милая моя, мне сейчас нужно принять ванну; видишь, я вся промокла. Давай ты посидишь на веранде – посмотришь на сад, вспомнишь, как ты там играла?

Амалия ушла, и Бетти какое-то время молча стояла, так и не сняв галифе. Что все это значит? Почему она не задумывалась о том, что Бен Драгонет женат – или был когда-то женат? Она почувствовала себя обманутой и озлобленной – и вдруг в ужасе осознала, что ревнует!

Снова надев халат, расстроенная и сбитая с толку, Бетти пошла в библиотеку, сняла с полки пыльный том Полларда – «Войну штатов» – и села читать.

На улице вовсю шла гроза; время от времени невдалеке от земли сверкали молнии, и телефон возмущенно позвякивал – гораздо тише, чем обычно.

Слух Бетти в перерывах между ударами грома обострился – может, от того, что гром грохотал почти без перерыва, а может, потому, что ее стул случайно оказался именно в том самом месте, где благодаря причудливой акустике дома слышимость была лучше всего – и до нее стали доноситься голоса; говорили где-то недалеко.

Сначала послышался женский смех – негромкий, но настоящий; в нем слышалось ничем не сдерживаемое веселье. Затем донесся голос Драгонета, захлебывающийся в неразборчивых словах; в перерыве между двумя раскатами грома женщина очень ясно, звучно и разборчиво произнесла:

– …с того самого дня, как мы с тобой взяли штурмом те неприступные ворота!

Она была южанкой; Бетти даже смогла определить, что акцент был виргинским. Но вовсе не поэтому она внезапно встала и переставила стул по другую сторону от стола; в этом голосе слышалась злость – голос звучал гортанно и свирепо, так, словно слова срывались с губ этой женщины убийственно и четко. Бетти вновь услышала голос Бена Драгонета; он говорил взволнованно, совсем как в ту, первую после ее приезда, ночь. В итоге она совсем ушла из библиотеки и вернулась к себе в спальню.

Не успела она присесть, как в дверях показалась Джейн:

– Вам звонят из Вашингтона, мисс Уивер. Вы подойдете к телефону?

– Из Вашингтона? Ну да, конечно подойду!

– Не боитесь говорить по телефону во время грозы? Нет? Что ж… Телефон стоит в библиотеке!

Бетти вернулась в библиотеку и взяла трубку.

– Бетти! Это Говард! Я в Вашингтоне.

– Что?

– Это Говард, ты меня слышишь? Дорогая, скажи мне, что ты, черт возьми, забыла в этой Виргинии? Из того, что мне рассказал доктор Гаррисон, я понял, что ты взяла психиатрического больного?

– Нет-нет, это не так! А я думала, ты в Нью-Йорке…

– Я хотел сделать тебе сюрприз и обнаружил, что ты уехала работать почти что на Южный полюс! Я хочу с тобой увидеться.

– Но почему ты меня не предупредил, Говард? Так жалко, что ты приехал, а меня нет! Я напоследок решила взять еще одного пациента. Я же думала, что ты…

– Алло! Алло… – Соединение разорвалось, затем восстановилось. – Я слегка тревожусь… – И вновь пауза. – …ненадолго, пока ты в отъезде…

Телефон умолк; в трубке осталось только негромкое жужжание и попискивание. Бетти постучала по трубке, но это не помогло; разговор окончился. Ей почему-то стало досадно от того, что он внезапно оказался в Вашингтоне.

Но едва она вернулась к себе, как в комнату стремительно ворвалась Джейн – по всей видимости, она поджидала ее за дверью – и чуть не на коленях обратилась к ней с мольбами и проклятиями:

– Ах, господи, мисс Уивер! Это исчадие ада опять здесь! Ему нужно немедленно помочь! Что угодно, только избавьтесь от нее!

– Я вас не понимаю!

– Вы знаете, что такое ведьма? Знаете ли вы, что такое демон? Так вот, это все – она! И когда твердь земная раскроется и ад извергнет души проклятых – вот что сейчас перед вами! Разве вы не можете что-нибудь сделать? Вы же так много знаете, вы почти как доктор!

Слегка испуганная Бетти взяла себя в руки, встряхнула женщину за плечи и отошла от нее на шаг:

– А теперь рассказывайте все по порядку!

– Это его кузина, его бывшая жена! Она опять вернулась! Это она там с ним! И она опять сведет его с ума, как и всегда! Я слышала, как они вместе смеются – смеются ужасно, точно так, как смеялись в детстве, когда она впервые получила над ним власть! Вы только послушайте! Слышите? Они смеются так, словно ненавидят друг друга!

– Говорите, пожалуйста, яснее. – Бетти старалась не волноваться и выиграть время.

– Это ведь она во всем виновата, а не пули на войне! Я ведь все видела – я видела, как она приходила и уходила. Она была здесь полгода назад – и целых полгода он ночами напролет шагал по дому и вновь взялся за спиртное!

– Но ведь они развелись! Девочка сказала…

– И ни для нее, ни для него это ничего не значит! Он был во власти ее черного сердца с тех самых пор, когда он еще вот таким был, – она показала на свое плечо, – и вот она опять возвращается, чтобы снова воспользоваться его великодушием, как вампир, которому нужна чужая кровь, чтобы жить!

– А почему она так плохо на него влияет?

– Я это видела много раз, и это все, что я знаю! – твердила Джейн. – Она для него – яд, и я считаю, что человек может даже полюбить яд, если будет пить его слишком много!

– А я-то что могу сделать?

Отгремел очередной раскат грома, и раздался стук в дверь. Вошел старый негр и с присущей ему астматической хрипотцой произнес:

– Мисс Уивер, мэм! Мистер Бен попросил вам передать, что ему нужно обсудить за ужином кое-какие дела. Он просит вас поужинать с малюткой Амалией здесь, в библиотеке.

– Да, конечно!

Поняв, что ей не придется знакомиться с женой Бена, Бетти почувствовала, как спало ее внутреннее напряжение. Когда мгновение спустя появилась Амалия, Бетти вновь почувствовала себя собранной и сдержанной.

– Ну, как провела день? – спросила она, когда все сели за стол. – Нашла что-нибудь знакомое в саду?

И тут она заметила, что Амалия вот-вот расплачется.

– Дождь был слишком сильный, и ты никуда с веранды не ходила? – бодрым тоном спросила Бетти.

– Нет, ходила! – всхлипнула Аманда. – Я пошла в сад и немножко промокла, а затем зашла на другую веранду и там услышала, как мама сказала папе, что готова меня на что-то поменять!

– Глупости! – сказала Бетти. – Тебе просто послышалось!

– Нет, не послышалось! Я слышала, как она говорила то же самое своему новому другу, когда мы были в Нью-Йорке.

– Глупости! – повторила Бетти. – Она шутила, а ты что-то не так поняла.

По лицу Амалии было видно, как она страдает, и Бетти почувствовала, что к глазам подступают слезы гнева, и решила сосредоточиться на еде.

– Съешь хотя бы свеклу… Когда я была маленькая, мне тоже казалось, что люди вокруг говорят про меня всякие нехорошие вещи…

– Она меня ненавидит! – с надрывом перебила девочка. – Я это точно знаю! Ну и пусть меняет меня на что захочет! – Ее личико снова сморщилось. – Но папе я тоже не нужна!

– Амалия, прекрати! – Голос Бетти звучал резко; она скрывала свои чувства. – Если ты не перестанешь говорить глупости и не будешь есть овощи, я сама тебя поменяю! Знаешь на что? На глупую корову, которая приходит и мычит под моим окном всякий раз, когда забывает, где оставила своего теленка!

Амалия улыбнулась; слез стало меньше.

– Правда? А почему она его забывает?

– Спроси у нее. Наверное, она просто безответственная!

И вдруг, когда Бетти потянулась, чтобы забрать у Амалии тарелку, за окном сверкнула молния, и в доме погас свет.

– Что случилось? – раздался в темноте испуганный голос Амалии.

– Просто дурацкая гроза!

– Не думаю, что мне бы хотелось здесь жить!