Мертвое время - Питер Джеймс

— Ты заходила в секс-шоп с Ноем?

— Ною там ужасно понравилось! Он с таким интересом все разглядывал — по-моему, ему по вкусу красное и розовое в «Энн Саммерс».

— Мальчику всего два месяца, а ты уже его портишь! — ухмыльнулся Грейс.

Она помолчала, потом нахмурилась.

— Я ведь еще нравлюсь тебе, правда? Даже толстая и с варикозными венами? Я читала где-то, что некоторые мужчины переставали заниматься сексом с женами после того, как те рожали.

Он обнял ее и поцеловал.

— Ты выглядишь потрясающе. — Она и впрямь выглядела потрясающе — свободное кремовое платье, замшевые туфельки на шпильках, сияющие, пахнущие чистотой волосы цвета озимой пшеницы. — И ты ужасно мне нравишься. Больше, чем когда-либо. — Он снова поцеловал ее.

В дверь позвонили.

Клио с неохотой отступила:

— Это наши старички!

Грейс посмотрел на часы — 6.45. Родители Клио, к которым он питал искреннюю симпатию, всегда приходили по меньшей мере на четверть часа раньше. Сегодня они нянчились с внуком, так что Рой и Клио получили первый после рождения Ноя выходной.

Хотя многие считают, что официально лето завершается в конце августа, для Роя Грейса самым восхитительным месяцем часто становился сентябрь. Обычно он старался не отвлекаться во время расследования убийства и теперь разрывался на части: поработать вечером над делом Эйлин Макуиртер или вывести «в свет» Клио.

Проблема обострилась прошлым вечером, когда в голосе Клио зазвучали немного капризные нотки, явственно напомнившие ему Сэнди. Сэнди никогда не понимала, как мертвецы могут быть важнее ее. Почему его работа имеет приоритет над их совместной жизнью. Тогда Грейс пытался объяснить ей слова, засевшие у него в памяти со времен полицейского колледжа, где он учился на детектива. Инструктор зачитал им моральный кодекс ФБР, написанный его первым директором, Дж. Эдгаром Гувером: «Нет большей чести для офицера, нет долга большего, чем тот, что возложен на него или нее по расследованию смерти человека».

Он всегда защищал жертв убийства. Работал денно и нощно, чтобы поймать и упрятать за решетку преступников. И в большинстве случаев добивался успеха.

Но теперь он был еще и отцом. А скоро снова станет мужем. В мире появились люди — его сын и будущая жена, — которые нуждались в нем даже больше, чем жертвы убийства. Осознание этого пришло недавно и не оставляло с тех пор, постоянно терзая, грызя изнутри.

В конце концов он принял решение и теперь, с гордостью шествуя по Гарднер-стрит под руку с красивой женщиной, нисколько об этом не жалел. На этой же улице находился магазин одежды Луиджи, где Рой несколько месяцев назад, поддавшись давлению своего самозваного гуру-стилиста Гленна Брэнсона, потратил две с лишним тысячи долларов на кардинальное обновление гардероба. Сейчас на нем была белая футболка поло с пуговицами, легкая куртка-«пилот», суженные книзу брюки-чинос и коричневые замшевые лоферы. Встречные мужчины заглядывались на Клио, и Рою Грейсу это нравилось. Интересно, думал он, улыбаясь про себя, как бы они вели себя, узнав, чем эта восхитительная женщина зарабатывает на жизнь и что однажды, не дай бог, она будет готовить их для вскрытия.

Пройдя по узкой, так нравившейся ему Лейнс, мимо ресторанов и баров, они вышли на Брайтон-Плейс с одной из самых известных городских достопримечательностей «Суссекс-паб». Прямо напротив расположился английский ресторан с длинным рядом вынесенных на улицу — средиземноморский стиль! — и огороженных канатом столиков.

— Внутри или снаружи? — спросил менеджер.

— Я заказывала снаружи, — насторожилась Клио и вопросительно взглянула на своего спутника.

Он одобрительно кивнул.

Их провели к свободному столику. Зная на основании долгого опыта его предпочтения, Клио указала Рою место спиной к стене:

— Твой полицейский стул, дорогой.

Он легонько сжал ее руку. Прослужив несколько лет, большинство полицейских чувствовали себя комфортно в ресторанах и барах, только если сидели спиной к стене, видя весь зал и все входы. У Грейса, как и у многих его коллег, это вошло в привычку.

Они сели. За спиной у Клио, от фешенебельной Ист-стрит в сторону Лейнс, струился бесконечный людской поток. Рой взял винную карту, солидную книжицу в кожаном переплете, раскрыл и, едва найдя список белых сухих вин, которые нравились им обоим, вдруг заметил два знакомых лица.

— Вот черт! — Он укрылся за книжицей, — увидев его, парочка могла испытать немалый конфуз, — хотя, не будучи чужд некоторого коварства, и испытал тайное злорадство, представив такую ситуацию.

— Что такое? — спросила Клио.

Он подождал немного, опустил карту и указал на парочку, рука об руку прошествовавшую мимо.

— Думал, зайдут сюда!

Клио посмотрела вслед паре. Мужчина с большой плешью — в коричневом пиджаке и серых брюках. Женщина с каштановыми, модно подстриженными волосами — в симпатичном розовом платье.

— И кто они?

— Ты встречалась с обоими по отдельности, в морге. Детектив-сержант Норман Поттинг и детектив-сержант Белла Мой!

— Не самая подходящая пара, по крайней мере насколько я могу судить.

— Ты даже не представляешь, насколько неподходящая.

— Она в твоей команде, и это у нее нет никакой личной жизни, да? Она ведь ухаживает за престарелой матерью?

Грейс кивнул.

— А он был женат… сколько? Четыре раза?

— Угу.

Подошел официант. Грейс заказал два бокала шампанского и оливки.

— Это ужасно.

— Да, Норман, конечно, не подарок. Но и молодец — отхватил-таки Беллу!

— Отхватил Беллу? — недоверчиво повторила Клио. — Да что вы за люди, мужчины? Так говорите о женщинах, будто это спорт какой-то! А может, выразиться иначе? Бедняжка Белла подобрала от отчаяния никому не нужного, патологически неверного старичка-распутника!

Грейс рассмеялся:

— Ты права.

— Так почему они сошлись, Рой?

— Наверное, потому, что для большинства людей жизнь — своего рода компромисс. Тот писатель или философ, который так тебе нравится и о котором ты рассказала мне пару месяцев назад, какая у него основная тема? Что-то вроде того, что многие проживают жизнь в тихом отчаянии?

— Да. Но мы ведь так жить не будем, да, Рой?

Он посмотрел в ее ясные зеленые глаза.

— Никогда.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Принесли шампанское. Грейс поднял бокал. Чокнулись.

— Никакого отчаяния. Никогда.

— Никогда и никакого!

Чуть позже Грейс заказал шесть устриц, но потом, поймав лукавый взгляд Клио, добавил до дюжины.

55

В понедельник, в одиннадцать утра, Гэвин Дейли сидел за столом, перелистывая карточки ветхого каталога в поисках имени из далекого прошлого и не обращая внимания на скрипучий треск старенькой газонокосилки, ползающей туда-сюда по лужайке и оставляющей за собой безупречно ровные полосы.

Час назад в новостях сообщили, что коронер разрешил забрать тело его сестры. Похороны могли состояться уже завтра, как он и планировал. Размышления прервал небрежный стук и последовавший за этим звук открывающейся двери. Оглянувшись, он увидел домработницу Бетти с подносом — бокал, открытая бутылка белого бургундского «Кортон-Шарлемань», аккуратно обрезанная «робайна» и тарелка с зелеными оливками.

Первый из двух ежедневных бокалов белого вина, за которыми последует вечернее виски — на два пальца. Умеренность во всем — таков был его рецепт. У каждого из долгожителей, кого он знал или о ком читал, был свой секрет. Одни полностью отказывались от алкоголя. Другие брали на себя обет безбрачия. Несчастные бедолаги — они, может, и прожили долгую жизнь, но, увы, не показалась ли она им слишком долгой? А ведь стоило бы послушать старейшего в Англии долгожителя, Генри Эллингема, умершего относительно недавно в возрасте ста тринадцати лет и объяснившего в радиоинтервью свое долголетие приверженностью «сигаретам, виски и сумасбродным женщинам».

Каждое утро, когда Бетти подавала первый бокал, Гэвин Дейли выпивал его в память о Генри Эллингеме и лишь потом раскуривал сигару.

На столе перед ним лежала, запечатанная в пластик, первая страница февральского номера «Дейли ньюс» 1922 года. Гэвин Дейли поблагодарил Бетти, отпил вина, подождал немного и, услышав, как закрылась дверь, продолжил поиски в потрепанных каталожных карточках. И в конце концов нашел имя и номер телефона. Когда-то, много лет назад, он регулярно пользовался услугами генеалога Мартина Диплока для проверки истории высококлассного антиквариата.

Набрав номер и услышав, что таковой не обслуживается, он не удивился, но на всякий случай вбил имя старого знакомца в поисковую строку Гугла. Здесь его ждал сюрприз — простенький веб-сайт с электронным адресом и, похоже, заморским телефонным номером. Он позвонил и услышал гудки. Три. Четыре. Пять.