Танго Предтеч - Юлия Ветрова

Тот факт, что Элеонор с рождения была такой же отверженной, как я, ничуть нас не сблизил. У нас разные интересы и разные этические принципы. А это важно, независимо от того, какая кровь течёт в твоих жилах. Потому что я не могу на равных общаться с человеком, которому наплевать на всех, кроме себя.

Наверное, во всей Ойкумене она последний человек, к которому я захотела бы обратиться за помощью… с другой стороны, она вообще единственный человек, которого я знаю в Тёмной Дуге. Кроме Рейвена, само собой. И кто сейчас мог помочь мне, кроме неё?

Я стиснула зубы, зажмурилась и ткнула пальцами не глядя. Раздалась неприятная электронная музыка с рваным ритмом, и через полминуты в воздухе замерцала голограмма Элеонор. Волосы её были не уложены, и я ещё раз вознес хвалу звёздам — похоже, она этим вечером никуда не собиралась.

— Добрый вечер, — сказала я, старательно вливая в свои слова те крохи теплых чувств, что испытывала к сестре.

— Хай, — тонкие пальцы голограммы чиркнули в воздухе, зажигая сигарету, и Элеонор медленно затянулась. — Говори.

— У меня к тебе просьба… — сказала я осторожно.

— Говори, — повторила она нетерпеливо.

— Мне нужно приглашение на Звёздный Вечер в доме Тао.

Элеонор поперхнулась дымом и отложила сигарету в сторону.

— Ты в своём… — мне показалось, что она хочет сказать что-то нелицеприятное, но Элеонор тут же оборвала себя. — А что мне с этого будет?

— Не знаю, Эл. Придумай сама. Я стою на дороге в пятнадцати минутах ходьбы от поместья Тао, и мне не с руки поворачивать назад.

Эл снова затянулась.

— Такой случай, а мне ничего от тебя не надо. Ладно, будешь должна.

Эл чуть отвернула голову и что-то набрала на сенсорной панели.

— Как тебя представить? — спросила она.

— Инэрис.

— Очень оригинально. А фамилия?

— А она обязательна?

Элеонор обернулась ко мне и посмотрела на меня как на сумасшедшую.

— А ты бы приняла у себя в доме Инэрис-без-фамилии?

Я колебалась. Ещё пять минут назад я была готова встретиться с Рейвеном и рассказать о себе всё, но мне не хотелось делать это вот так. Эл вздохнула.

— Ладно, Инэрис Сон, исследовательница института докосмической истории. Может быть, так тебя не сварят живьем, и Аврора скажет мне спасибо.

— Я скажу: спасибо.

— Будешь должна, — повторила сестра и, отвернувшись, приготовилась нажать отбой.

— Постой, — остановила я её, и Элеонор снова поглядела на меня. На лице её отразилось плохо скрываемое нетерпение. — А ты почему не присутствуешь на вечере? — спросила я.

Эл усмехнулась.

— Неинтересно, — сказала она, — к тому же, ты мне всё расскажешь.

Не дожидаясь ответа, Элеонор нажала отбой.

Секунду я помешкала, размышляя, что могли бы значить её последние слова. Но поворачивать не в моём стиле, и я, вздохнув, двинулась вперёд.

Через пятнадцать минут я в самом деле приблизилась к посту охраны и мило улыбнулась. Сюда проникнуть оказалось потруднее, чем во «Второй Круг». Даже после того, как привратники убедились (не без помощи телепатии), что я действительно Инэрис Сон, меня поместили в маленькую комнатку без окон и просканировали в шести диапазонах. У меня отобрали скорчер и волновой дагер, передатчик и шприц со стимулятором — мне не хотелось оказаться в том же состоянии, что две ночи назад, но теперь приходилось рассчитывать только на внутренние силы организма. Меня заставили разуться и снять ремень с серебряной пряжкой, так что по окончании процедуры я чувствовала себя так, будто искупалась в душевой общего пользования.

Впрочем, пути назад не было. Мне оставалось только расправить плечи и сделать вид, что в процедуре нет никаких… хм… излишеств.

Я с любопытством осматривала парк. Он походил на уменьшенную копию среднего уровня нашего парка в Нимее — те же скульптуры, кустарники, остриженные в причудливые формы… Только всё здесь было как-то мрачнее. От цветов исходил запах перезрелых абрикосов. Деревья стремительно теряли листья, уже устлавшие аллеи кроваво-золотым ковром. В лучах закатного солнца, игравшего бликами на изгибах гранитных скульптур и чугунных статуй, партер выглядел угрожающе. А особняк… кажется, его не перестраивали со времён начала экспансии. Здесь властвовала даже не вечная классика стройных колонн, шпили башен этого маленького замка упирались в небо и разрезали тучи острыми верхушками чёрных крыш. Стрельчатые окна украшала мозаика — как я поняла спустя несколько минут, она не была пустой декорацией. Сквозь маленькие кусочки цветных стёкол проникал минимум солнечного света, зато прозрачные вставки располагались так, что пропускали свет самых ярких звёзд.

Миновав партер, я вошла в особняк и сразу оказалась в музыкальной зале. Гостиная была заполнена людьми, стоявшими вдоль стен аккуратным полукругом. Против воли я уже искала глазами Рейвена, мне хотелось покинуть это место как можно скорей — но его здесь не было. Дворецкий ударил жезлом о пол и назвал моё имя, но никто не обернулся, кроме сухопарого старика, стоявшего за кафедрой в центре зала. Взгляд его мог обратить в лёд. Я поспешно стала продвигаться в сторону, стараясь затеряться в толпе, но взгляд этот продолжал преследовать меня.

Стоя у самой стены, так что центр зала был едва виден за спинами других гостей, я каждые несколько секунд проверяла прочность щитов. Мне казалось, что старик раздевает меня взглядом и видит насквозь. Он узнал меня? Я не знаю этого до сих пор. Но в глазах его плескалось столько ненависти, будто я лично убила его мать и тринадцать старших братьев.

Да, Аврора, я помню эту историю. Я не осуждаю ни тебя, ни Орден, ставший орудием в твоих руках. Тао тогда угрожали прочности престола. Они поддерживали бунтовщика Галактиона, и только уничтожив их, ты могла остановить кровопролитие в империи. Наверно, когда я шла сюда, я просто не ожидала, что ненависть в человеке может жить так долго. Почти тысяча лет прошла с тех пор, как был уничтожен Орден Терс Мадо. Князю тьмы, как называет себя герцог, тогда было четырнадцать. Огромная жизнь прожита им, а он, кажется, всё ещё помнит о случившемся. Ты, быть может, скажешь, что это моя фантазия разгулялась сильнее, чем следует. Но всему своё время. Ты поймёшь, что я права.

Всё ещё не отводя от меня взгляда, Эрик Тао воздел руки к небу, и между запястьями его заискрились всполохи энергии. Я не стану называть тебе слова, который он произносил, и жесты, которыми сопровождал их, потому что не желаю повторять звуки языка, который до тех пор видела лишь на страницах книг. Он говорил не на Саус. Тёмный краи? Лишь отчасти. Магическая часть его проповеди