Танго Предтеч - Юлия Ветрова

День 3

Проснулась с ярко выраженным нежеланием вставать и нежеланием спать. Глаза сухие, горло сухое, жарко, и в макушке пульсирует боль. Заставила себя оторвать голову от подушки. На часах половина третьего… Встала и поплелась в душ.

Сегодняшняя культурная программа предполагает посещение новой верфи Мело — они дарят её нам к какому-то юбилею. В других обстоятельствах мне было бы интересно посмотреть на современные корабли, но после вчерашнего… Проклятая Элеонор.

Стоя под ледяными струями, я включила было радио, но мелодичный голос любимого ведущего показался скрежетом металла по стеклу. Закончила процедуру в тишине. Только сделала напор посильнее.

Я потихоньку начинаю скучать по Энира Тарди. Там, в глубине космоса, я всё время думала, что мой дом — Селеста. Но стоит мне вернуться сюда, как меня снова тянет в космос.

С Орденом с самого начала было трудно. И с самого начала всё шло не так, как я надеялась.

Даже не знаю, можно ли сказать, что я была слишком наивна… В конце концов, я с самого начала понимала, что не бывает абсолютного добра. Но иногда, когда я смотрю в холодные и отстранённые глаза совета Грано, невольно задаюсь вопросом: знают ли они это слово вообще? Что такое для них «свет»? Слово, которое Орден поднимает на знамёна больше тысячи лет. Дело ведь не только в источнике силы. То, что мы ограничиваем себя, запрещаем себе брать ресурсы извне — разве это не символ? Это делает нас слабее других, потому что само собой понятно, что выбрать энергии из окружающего мира можно больше, чем из самого себя, насколько бы ни был богат твой запас.

Следуя первейшим принципам Ордена — это глупо. Потому что хороши любые средства, которые помогут тебе победить врага.

Кто наш враг? Ещё один утомительный вопрос. Для меня ответ довольно прост. Империя в своём величии приблизилась к идеалу настолько, насколько это возможно. Но и в Карите есть свои проблемы, есть окраинные миры, куда не дотягивается власть Владычицы, есть эгоисты, которые свои желания ставят выше блага большинства. Вот наш враг. Он незрим, и для борьбы с ним недостаточно только магии и огнестрельного оружия. Но разве Орден делает что-то, чтобы ему противостоять?

Аврора с детства учила меня следовать пути света. У меня не было выбора — но и не было желания ничего менять. Я никогда не сомневалась в том, что она права.

Но если путь света — это путь совета грано — то я не понимаю, куда он ведёт.

Пользуясь тем, что неофиты не понимают их мотивов, совет слишком часто принимает решения, смысл которых совсем уж недоступен чьему-либо понимаю. Когда я пришла в Орден — как никто стояла за то, чтобы не сомневаться в мудрейших из нас. Потому как сомнение всегда лишь замедляет ход. Но сейчас наблюдая за их действиями я порой не могу избавиться от мысли, что им выгодно оставлять всё в империи так, как есть. Что им нет никакого резона бороться с беспорядками на окраинах, что пограничье служит им лишь резервацией, куда дозволено бежать неугодным.

Нет никакой борьбы, которую вёл бы Орден. Нет никакого врага. Тогда зачем мы все собрались в этих железных стенах?

Порой мне хочется рассказать об этих мыслях Авроре. Потом я ловлю себя на понимании, что слишком хорошо знаю, что она скажет. Аврора никогда не доверяла Ордену. Нет смысла обсуждать с ней его дела.

И тем более важным мне кажется скорее закончить свой трактат. Скорее получить возможность донести идеи Ордена до простых людей. Я тешу себя надеждой, что он позволит привлечь в ряды Эцин тех, кто так же верит в идеи Айрен, как я.

Но вместо того, чтобы работать над книгой, я отправляюсь на очередной приём.

Мело — молодые аристократы, если их вообще можно назвать аристократами. Титул они купили пару десятков лет назад, и эта заслуга ещё не отшумела и не стёрлась из памяти людей. Они давно и безнадёжно мечтали породниться с великими семьями, и вот, наконец, патриарху Мело повезло. Помимо этого, они находятся в откровенном фаворе, и я тебя понимаю — у них есть деньги. А деньги нужны даже нам.

На самом деле они не менее, а то и более влиятельны, чем представители древних семей. Наверное, нам всем стоит радоваться, что они решили присоединиться к Светлой Дуге, но боюсь, это значит не так много, как хотелось бы. У Арканов есть традиции, которые худо-бедно заменяют им настоящую веру в дело света. У Фэроу есть принципы, хотя порой я и задаюсь вопросом: что если им придётся противопоставить долг перед семьёй долгу перед всем человечеством?

Великие семьи на то и великие, что должны отвечать не только за себя, но и за всех людей империи. Хотя если бы спросили меня — я считаю, что так должен поступать вообще любой человек.

Так вот, во что верят Мело — для меня, как и для всех, наверное, тайна за семью печатями. Иногда мне кажется, они выбрали Светлую Дугу только потому, что тёмные слишком замкнуты и отказались их принять. Или потому, что именно за светлого виконта герцогу Мело удалось сосватать свою дочь.

Впрочем, может быть им попросту неприятно всё то, что творится на тёмной стороне. И в этом их тоже можно понять.

Эта верфь — многокилометровая станция в созвездии Сириуса, хоть и не имеет пока практической ценности, безусловно, пригодится нам в случае войны. Так что я иду с определённой радостью, это дело я сделаю лучше тебя. Выбор одежды вызвал у меня затруднения — ни один нормальный человек не наденет на смотр верфи белый камзол, но ведь это Мело… Сомнительное происхождение они компенсируют чопорностью и любовью к роскоши. Тут хорошо подошла бы форма Ордена, но тогда мой визит приобретёт нежелательный политический оттенок… Остановилась на широких шёлковых брюках и длинной тунике, которую подпоясала серебряной цепочкой. Просторные рукава закатала по локоть, открывая обзору запястья — пусть отвлекаются. Подумала и добавила к комплекту золотые часы.

До Сириуса часа четыре лёта через подпространство. Это слишком близко. Когда верфь станет нашей, нужно будет передислоцировать её подальше от центрального сектора. Встретили меня с ещё большей помпой, чем на Аркане. Стиснула зубы и терпела. Сам Мело ко мне не вышел, прислал дочку — среднюю, ту, которую зовут Луаной.

Луана очень обходительна, в отличие от своего отца, и Дезмонду, наверное, повезло,