Династия Цин. Закат Китайской империи - Чан Лун

что экипаж судна (к слову будь сказано, состоявший из китайцев) занимался контрабандной и пиратством. У британского консула в Кантоне Гарри Паркса этот инцидент вызвал возмущение, которое подогревалось оскорблением, нанесенным британскому флагу, который был спущен по распоряжению цинского чиновника. Под угрозой немедленного начала военных действий экипаж был освобожден, но извинений по поводу оскорбления флага британцы так и не дождались.

Скажем прямо: оба инцидента стали следствием неразумной политики цинских властей, направленной на обострение отношений с западными державами. Старинная пословица гласит, что умного сына не приходится наказывать дважды. Цинское правительство во главе с Сушунем так и напрашивалось на повторное наказание, и это притом что пока еще не была выплачена до конца контрибуция, наложенная на империю по итогам первой «опиумной войны». Если правительство надеялось, что ему удастся отказаться от выплаты контрибуции, то чем, интересно, подпитывались эти надежды? Предвосхищая вопросы, могущие возникнуть у читателей, нужно сказать, что цинская армия осталась точно такой же, какой и была в период первой «опиумной войны», нового вооружения в ней не появилось и тактику британцев никто из цинских военачальников не изучал.

В конце октября 1856 года британская эскадра под командованием контр-адмирала Майкла Сеймура начала обстреливать Кантон, и вскоре британцы захватили защищавшие город форты на реке Чжуцзян. Эта мера подавалась не как начало новой войны, а как стремление защитить европейские фактории в Кантоне, иначе говоря, у цинских властей пока что была возможность решить дело миром. Однако наместник Лянгуана Е Минчэнь, сделавший карьеру во многом благодаря твердости, проявляемой по отношению к иностранцам, пошел на обострение конфликта, пообещав выплачивать по тридцать фунтов за принесенную ему голову «британского дьявола». Премия превышала годовой заработок крестьянина или кули[130], поэтому европейцев начали истреблять с великим рвением…

В наше время к Е Минчэню относятся по-разному. Многие не осуждают его за развязывание второй «опиумной войны», а, напротив, считают героем, противостоящим британской экспансии. В Гуанчжоу ему поставили памятник… Что можно сказать по этому поводу? Противостоять чужеземной экспансии – долг каждого патриота, но о последствиях своих действий все же нужно задумываться. Можешь изгнать иностранных интервентов – действуй! Но если не можешь, то не обостряй отношения. «Война – это путь к выживанию или гибели, – учил великий стратег Сунь-цзы. – Все следует тщательно взвесить и обдумать».

Сеймур был вынужден просить помощи, и британское правительство направило в Китай пятитысячный корпус, а к британцам присоединились французы, желавшие отомстить за смерть несчастного Шапделена. Сил у британцев и французов было не очень-то много, поэтому ко взятию Кантона они готовились очень долго и тщательно – штурм состоялся только 29 декабря 1857 года после продолжительного обстрела города из корабельных орудий. Но крупный город был взят, что называется, «с наскоку» – за несколько часов.

Союзники рассчитывали, что взятие Кантона сподвигнет цинское правительство к переговорам и потому не стали развивать свой успех. Однако переговоров они не дождались – правительство проигнорировало последнюю возможность урегулирования конфликта. Итогом этого упрямства стало занятие союзниками Тяньцзиня в конце мая 1858 года. Тяньцзин был водными воротами Пекина, а основная масса продовольствия доставлялась в столицу по воде, так что Сушуню, действовавшему от имени императора Сяньфэна, пришлось начать переговоры с британцами и французами. Итогом переговоров стали Тяньцзиньские трактаты, подписанные с Британией, Францией, а также с Россией и Соединенными Штатами, которые непосредственно в конфликте не участвовали, но воспользовались удобным случаем для получения новых выгод. Империя Цин шла на очередные уступки, открывала для торговли с западными державами шесть новых портов, обязалась возместить противной стороне военные издержки и даже пообещала более не использовать для обозначения британских подданных иероглиф «И» («夷») – «варвар».

На сей раз цинское правительство сделало кое-какие выводы относительно того, как нужно противостоять «заморским дьяволам» (однако до реорганизации и переоснащения армии дело так и не дошло). В июне 1859 года, когда британский и французский представители плыли в Пекин для ратификации Тяньцзиньских трактатов, им было предложено высадиться в городе Бэйтане недалеко от впадения реки Байхэ в Желтое море, а далее следовать по суше. Однако на кораблях посланники чувствовали себя в безопасности, а на суше – нет, поэтому они обратились к британскому адмиралу Джеймсу Хоупу с просьбой о том, чтобы его эскадра проложила бы свободный путь до Пекина. Хоуп атаковал форты Дагу, закрывавшие устье Байхэ, но встретил ожесточенный отпор и был вынужден отступить в Шанхай.

Союзники тоже сделали кое-какие выводы, главным из которых была необходимость преподать императору и его правительству окончательный сокрушающий урок. Действие малыми силами уменьшало военные расходы, но внушало цинским военачальникам надежды на возможную победу над «заморскими варварами» при более благоприятных обстоятельствах. На сей раз Британия отправила в Китай двенадцатитысячный корпус под командованием генерала Джеймса Хоупа Гранта, а Франция – немногим более семи с половиной тысяч солдат, которыми командовал генерал Шарль Кузен-Монтабан. Оба генерала были опытными вояками, а Грант вдобавок участвовал в первой «опиумной войне» и хорошо знал местные реалии.

Не забываем, что фоном для второй «опиумной войны» служило восстание тайпинов, отвлекавшее на себя изрядные цинские силы. Это так, к слову. В подобной ситуации императору Сяньфэну и его окружению следовало проявлять особую осторожность, но император жил от одной трубки с опиумом до другой, а его высшие сановники не отличались мудростью и дальновидностью – недаром же говорится, что у царя черепах не будет в слугах драконов. К тому же на цинском небосводе взошла новая звезда – звезда военачальника Сэнгэринчена, который был потомком Хасара, младшего брата Чингисхана. Сэнгэринчен хорошо показал себя в войне с тайпинами и потому император и Сушунь поручили ему защиту Тяньцзиня, то есть – защиту столицы.

Однако блистательный военачальник, состоявший в родстве с великим Чингисханом, проиграл решающее сражение, состоявшееся 21 сентября 1860 года у моста Балицяо, который в то время находился на окраине Пекина и служил одними из городских «ворот». Императоры добирались сюда в паланкине, чтобы пересесть на судно или на лошадей.

В распоряжении союзников было десять тысяч солдат, а Сэнгэринчен располагал тридцатью тысячами «знаменной» конницы и примерно таким же количеством пеших воинов. Кроме того, были у Сэнгэринчена и пушки – как-никак он оборонял последний рубеж на подступах к императорским дворцам. Но это был как раз тот случай, когда исход битвы решили техническое превосходство и выучка. Статистика была позорной. Союзники потеряли убитыми пять человек, а Сэнгэринчен – не менее трех тысяч. Император бежал на северо-восток, в свою летнюю столицу Жэхэ, оставив для переговоров с противником своего младшего брата Исиня, известного как великий князь Гун.

7 октября 1860 года союзниками был захвачен дворцовый комплекс