Я могу копировать навыки других 2 - Никита Красавин

Во-первых, тяжело испытывать сострадание к незнакомому человеку. Оно как-то больше работает на близких. Во-вторых, видимо новы директор всех бесил.

И лишь довольное лицо Демьяна, напоминало мне о скоротечности жизни. Он так сильно радостно вопил, что его речь не каждый мог понять:

— Самозванец умер. С этого момента я назначаю себя новым директором. Если есть кто-то против, то выходите прямо сейчас!

Каким нужно быть глупым, чтобы упиваться чужой смертью? Что я ему сделал-то?

Вопреки всему меня смогли удивить и тут. Вроде, «бывший» директор «умер». Разве не нужно проявить уважение? Банальное, достойное внимание.

Тут незнакомец в маске, начал творить полное безумие. Он, видимо, пересмотрел фильмов про «Техасскую резню бензопилой». Тошно даже описывать, что произошло дальше.

Если без подробностей, то от меня осталась просто паста. Оставлю это на ваше воображение, но смерть была не очень-то и приятная.

Удивительно, но никто больше не поддержал кровавую сцену. Люди просто замерли в ожидании: учителя и ученики. Не нужно их недооценивать, там есть такие влиятельные личности, что даже мне как «бывшему» директору академии стоит, как минимум прислушаться.

Даже если они находиться в тени и не ввязываться в конфликт, это не значит, что их нет. Наоборот их мнения является очень важным.

И они смотрел на то, что от меня осталось и думали: неужели это всё, что осталось от нового директора? Разве это не последний из рода Доброхотовых?

По их мнению, это было слишком разочаровывающе для нового учителя. Многие верили в род Доброхотовых и считали его старейшим и могущественным.

Я тоже многое ещё не знаю, но мой род зародился в первом, забытом тысячелетии. Настолько длинная история, что может потягаться с родом самого императора.

Однако, когда остальные ученики начали выходить во двор, я понял, что больше нет смысла притворяться. Мне так и не удалось выловить что-то покрупнее, чем эти двое.

Эх… с какой-то стороны это даже разочаровывающе.

Я, то есть то, что от меня осталось, просто испарилось с земли, будто никогда не существовало. Ни капли крови, ни ошмётков, ни костей, ни зубов, ни кишок — ничего не осталось.

А почему?

Потому что у меня есть «Симфония Светлозара». Мне даже не нужно придумывать какие-то трюки или фокусы. Эта формация не только создаёт прочные барьеры, но и искусные иллюзии.

А всё это время я даже с места не сдвинулся. Они боролись с воздухом. Это было так глупо и тупо, что я едва сдерживал смех.

И знаете что?

Я думал, что жизнь станет скучной и безрадостной, когда у тебя есть большая власть, как у Ванпачмена. Но у меня всё наоборот. Я как будто только начал по-настоящему жить, а до этого лишь выживал.

Меня даже радовал вид растерянно кричащего Демьяна в доспехах.

— Что случилось? Кто украл труп? Верните его, я приказываю, как нынешний директор!

Молодой мужчина постоянно держал меч наготове и суетился. Он посмотрел в сторону, услышав хлопки.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Это я хлопал в ладоши, наслаждаясь видом этих клоунов. Для полноты картины не хватает только красных поролоновых носов. Их обязательно нужно где-то раздобыть и раздавать.

Плевать, все расходы возьму на себя!

Я спокойно стоял на прежнем месте. У меня даже волосы не растрепались, в отличие от их потных тел. Я был таким же уверенным, как и тогда.

— Ты мёртв. ТЫ ЖЕ МЁРТВ! — кричал Демьян.

Моё внезапное появление сильно его смутило. Он был настолько расстроен, что крепко стиснул зубы, и я отчетливо слышал скрежет.

— Нет, — беззаботно ответил я ему. — Это ты мёртв!

Аккуратно поманил его к себе ладонью. Он начал кричать, чувствуя, как что-то невидимое схватило его за руки и ноги, а затем он взмыл вверх.

Для незнающих я выглядел как маг: мужчину сковали невидимые путы, удерживающие его гигантской невидимой рукой. Он завис в странной позе: ноги сомкнуты, руки разведены в стороны, голова откинута вверх.

— Что это с ним? Посмотрите! — зазвучал знакомый голос ученика, но я не обратил на него внимания.

Все смотрели на Демьяна, на его лицо, искажённое болью, широко открытый рот, из которого текли слюни, и выпученные глаза — всё это без единого звука. Эффект только усиливался.

— А ты куда побежал?

«Незнакомец» в маске пытался скрыться, поняв, что их план провалился. Его также сковала сила формации, но не подняла ввысь, а прижала к земле. Я подошёл к нему, резко сорвал чёрную мантию и металлическую маску.

— Ну, конечно…

Сделал небольшую паузу, чтобы все увидели.

— Кто же это мог быть ещё?

Придавленным к земле «незнакомцем» оказался Мстислав. После той позорной битвы он лишился правой руки и нормального лица, так как я применил яд. От этого его кожа стала омерзительной, покрытой волдырями.

Чёрт… Такое лицо только маской прикрывать…

Взрослый мужчина смотрел со злостью, со слепым фанатизмом. Будто ему не нужен мир, в котором будем существовать мы оба. Только один из нас.

— Кто ты такой? — спросил Мстислав, пытаясь сопротивляться давлению. Даже проклятый клинок не помог, он просто завис в воздухе. Даже у меня не было желания притрагиваться к такой силе.

— СКАЖИ!

— Кто я такой? — улыбнулся я, глядя в его полные ненависти глаза. — Разве ты не знаешь? Я здесь новый директор.

На лице Мстислава застыл ужас. Никогда прежде восемнадцатилетний шкет не вызывал у него такой жути.

— НЕТ!

— Не ори.

Звук затих, он стал полностью нем.

— Что ты кричишь? Ты совсем не замечаешь своей ошибки?

Мне захотелось раскрыть ему свои истинные мысли.

— У нас даже чёткого конфликта не было, ты сам во всём виноват.

И всё же у меня были вопросы, почему он так сильно испортился.

— Я вот смотрю на тебя и не вижу достойного учителя. Разве ты не обучал своих учеников благородству? Ты с трибун, запрокидывая голову, рассказывал о чести аристократов.

В тот момент я говорил серьёзно. Нужно было понять, кто такие эти существа — учителя моей академии. Мне нужно было понять, как они думают, чтобы наладить контакт, а не просто закрыть глаза на ситуацию.

— И ты из знатного рода Волконских. Твоя кровь, — я намекнул на их родовую способность «Кровь Предков», — должна же хоть что-то значить.

Мстислав молчал, его глаза пылали глупой ненавистью.

— Тебе есть что сказать?

Он кивнул, и я позволил ему говорить.

— Ты