Дневник Жеребцовой Полины - Жеребцова Полина Викторовна

Мама пришла в себя.

Я заставила маму выпить очень горячую воду с сахаром.

Постепенно мамино дыхание стало глубже. Она уснула.

Сейчас я все записала, чтобы не забыть.

Рассвело.

Каждые три часа делаю маме укол. Мама сказала:

- Он ушел!

Я наклонилась услышала:

- Мужчина в белом. Тот, что стоял у кровати. Ушел, — повторила мама.

Мама говорила с трудом.

Но, мне она смогла объяснить, что когда молилась — увидела: из угла комнаты, там, где наша дверь, на нее стал струиться бледный, золотистый поток лучей.

Она почувствовала — свет вошел в нее. И эту же минуту наступило облегчение!

Я попросила соседей, чтоб они посидели с мамой. Показала им, где лекарства.

Почти бегом, через частный сектор, минуя посты, я направилась в госпиталь.

Меня могли пристрелить. Был «комендантский час». Но проскочила.

Я вернулась с пакетом лекарств и с медицинской сестрой.

Врача в госпитале не было. «Сестра» маму послушала, посмотрела, сказала:

— Надо вас везти в город Моздок! Там реанимация. Там специалист! Необходимы электрокардиограмма и снимок сердца. У вас, скорее всего, микроинфаркт!

Но мама отказалась.

Сказала:

— Мне уже лучше.

Без сна я провела три дня и три ночи.

На четвертые сутки я уснула сидя и грохнулась вместе со стулом.

Чем всех в нашем подъезде испугала. Разбилась чашка. В садах, через дорогу, началась бешеная стрельба.

Бабушки приносили суп. Мы ели. Мама — мало. Несколько ложек.

А я скушала все! Жалко, пропали талоны! Нине тяжело нести, потому наши порции она в столовой не взяла. Я сходить туда не могу. Там долго. Очереди. С дорогой 5–6 часов. Маму опасно оставлять одну.

Сосед Валера пришел. Принес четыре картошки!

Посидел минут десять и ушел.

Будур.

8 марта 2000

Утро

Маме еще плохо. Не может сидеть. Даже облокотившись спиной на две подушки. Спасибо, Алик помогает. Пилит и колет мне дрова.

Иногда я думаю, что мама умрет. Еле выхаживаю.

Соседи притихли. Слышу, шепчутся, что я скоро осиротею.

Люди не верят, что моя мама поправится. Даже те люди, с кем мы ссорились, молчат. Некоторые приносят еду, понемножку поддерживают нас. Спасибо!

Мама почти не ест. А когда ест — теряет сознание.

«Боже, сделай так, чтоб мама поправилась! Пришли свою помощь! Спаси нас от голода!

Ты — правишь миром. Ты знаешь, как тяжело жить на земле!» — твержу я свою просьбу несколько раз за день.

Будур.

12 марта 2000

Жду Алика. Он обещал взять питание в столовой. Я отдала наши документы и талоны.

Его все нет и нет. Может, на что-то обиделся?

Отсыпаюсь за все дни, оттого что очень устала. Маме лучше.

Я сплю, сплю и снова сплю!

Царевна Будур.

20 марта 2000

Сегодня мой день рождения! Мне исполнилось 15 лет.

Мы с мамой были на остановке «Иваново». Собрались идти пешком, но проезжали знакомые с рынка, на машине. Предложили подвезти.

Конечно, мы обрадовались и поехали. Я получила временный паспорт (удостоверение) в комендатуре. Жуткая очередь, но мы пролезли через забор, объяснив солдатам, что у мамы плохо с сердцем и еще сегодня мой день рождения. Документы и фотографии я сдавала заранее. Мне объяснили, что вначале выдадут временное удостоверение. Затем, через шесть месяцев, мне вручат постоянный, мой первый в жизни паспорт! Надо на него еще найти денег.

На дорогу обратно мы потратили четыре с половиной часа.

Сосед Алик с нами подружился. Носит воду, колет дрова.

Я говорю ему:

— Человека жду. И ждать буду!

А он в ответ:

— Ты только позволь зайти вечером. Будем в шашки играть. И с нами твоя мама. Я зайду как сосед. Я и этому рад.

Вчера, 19 марта, приехала соседка с третьего этажа. Это бабушка моей подружки Патошки. Она дала мне куртку, светло-голубую. Видит, что надеть мне нечего. Спасибо!

Привет, март!

Патошка-Будур.

21 марта 2000

Был Алик. Болтали. Он сказал, что я ему очень нравлюсь. И он будет ждать моего решения целый год. Сегодня Алик был особенно внимателен из-за моего дня рождения. Он нашел в развалинах маленького зайца. Заяц розовый с синими глазами. Игрушка.

Приятно, что хоть кто-то подумал обо мне.

Вчера, 20 марта, в с. Знаменку тетя Аза увезла огромный рефрижератор с какими-то вещами и мебелью. Но это еще не все! Она вернулась и сказала, что много вещей у нее осталось! Примерно на половину такой же машины. А жила она в однокомнатной квартире. И на «выселении» мы были вместе.

Летом 1996 года, в дни летних боев, Аза помогала раненым. Она бесстрашно бегала через двор под обстрелом со шприцем в руках.

— Что-что, а смелость у нее не отнять! И в трудную минуту давала людям лекарства, — говорит мама. Хотя остальные действия соседки ей не нравятся.

Алик только ушел. Он признался мне, что у него нет документов. Потому он не может уехать из этого истерзанного города. Сейчас Алик прибился к объединенной войной группе людей. Они проживают в том доме, где погибла армянка Раиса. В настоящее время там же ютятся русские пожилые женщины Лида и Галя с крохотной комнатной собачкой.

Там же живет старушка-чеченка, что учила Раису мусульманским молитвам. И два ее сына: родной Бауд и приемный Алик. В другую квартиру переселились мужчина-чеченец и его русская жена. Прибились в эту «компанию» два неизвестных парня.

Имен их не знаю. Парни часто пьяны.