Опасность сближает - Екатерина Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не пущу, — твёрдо и почти жёстко заявляет мне Давид, вибрацией низкого голоса посылая по телу горячие мурашки.
— Пожалуйста, — прошу, понимая, что бороться бесполезно.
Давид только хмыкает, нагло и демонстративно пошевелив мне по телу и без того чуть ли не сжимающему меня ладонями. Шарит, гладит, к себе прижимает, будто доказывает что-то. А я только и могу, что в кулак сжимать ворот его рубашки, причём ещё и по-дурацки вздрагиваю, когда касаюсь костяшками пальцев обнажённой горячей кожи чуть ниже шеи.
— Хватит, Вика, — Давид хрипловато пресекает то ли мои слова, то ли реакцию. — Каждый сам за себя не работает. Мы вместе.
Офигеть заявление! Такое безапелляционное, не требующее ответа. Аж задыхаюсь от негодования… и какого-то окутывающего тепла по телу. Оно отзывается на слова Давида совсем не так, как должно бы.
На действия, впрочем, тоже.
— И давно ли? — пытаюсь усмехнуться, говорить насмешливо, а не дрожащим лепетом.
Получается смесь и того, и другого. Но Давиду, конечно, хоть бы что.
— Главное, что насовсем, — не теряется и словно запечатывая свой ответ касается губами чуть выше брови. Потом ещё ниже…
Сердце ускоряет биение. Очевидно, что нежными лёгкими поцелуями по лицу Давид не собирается ограничиваться. И меня бесит, что эта мысль вызывает чуть ли не предвкушение!
Настойчивее отталкиваю.
— Отпусти, — шиплю, уворачиваясь и лицом.
Сама не знаю, откуда во мне это упорство. Но и Давиде оно тоже только разгорается:
— Нет.
Ну всё. Это уже слишком.
Отталкиваю сильнее, игнорируя тянущее надрывное чувство в груди, снова и снова колющее. Ощущение ошибки… И это злит.
— Да ты меня всегда бесил! — выплёскиваю на Давида. — Что о себе возомнил вообще?
То ли жёсткостью действий, то ли резкостью тона я всё-таки добиваюсь своего: меня отпускают. Аж пошатываюсь слегка. И чувства странные. Вроде бы облегчение, а вроде бы… И наоборот.
Давид не отходит.
— Это говоришь не ты, а твои страхи, — спокойно заявляет, не сводя с меня глаз.
Да какие, нафиг, страхи? Да я в жизни ничего не боялась. Привыкла действовать.
— Психолог доморощенный, — шиплю злобно, потому что, конечно же, на самом деле понимаю, что Давид имеет в виду. — Пошёл к чёрту.
Боже мой… Да откуда столько грубости? Тошно от самой себя, но успокоиться не могу.
Давид смотрит внимательнее. Аж прищуривается слегка.
— Я люблю тебя, Вика, — снижая голос, сообщает. — И не верю, что ты не испытываешь ко мне хотя бы симпатии.
Его слова обволакивают, проникают куда-то вглубь, горячее от них становится. Сглатываю, отведя взгляд. Усиленно пытаюсь собраться с мыслями. Не самая простая задача, когда предательски ёкает в груди, да и переворачивается что-то внутри. Любит…
Мне об этом уже говорили, да и я догадывалась, но слышать от Давида всё равно чуть ли не неожиданно. Словно впервые вообще. Ошарашивает, переполняет и опустошает одновременно.
Собраться с мыслями не получается. Но и хранить долгое молчание кажется непростительным, опасным. И без того чувствую, что Давид вот-вот вернёт меня в свои объятия.
— Придётся поверить, — чеканю со всё той же непонятно откуда взявшейся жёсткостью. — Ты мне не нужен. Люби кого-нибудь другого.
Давид зачем-то качает головой, всё так же не сводя с меня взгляда, всё более тяжёлого причём. Всё ещё не верит? Или всё-таки уже да?..
Мрачнеет ощутимо.
— Уверена? — спрашивает с нажимом.
Почти даже с вызовом. Как будто не просто вопрос .
Вот только нет, я не буду думать, что за этим стоит. Какая мне разница, что случится, когда Давид наконец поверит в бесполезность своих стремлений? Главное чтобы сделал это.
— Конечно. На сто процентов.
Давид странно ухмыляется, но ничего не отвечает. Вместо этого разворачивается и уходит наконец. Правда, при этом у меня сердце чуть ли не кульбит делает, но игнорирую это.
Нет, я не привыкла к тому, чтобы делать кого-то важной частью своей жизни. Подруга — это одно, а вот отношения…У меня их не было никогда. Да и какой смысл привязываться к кому-то, отдавать всю себя, если по итогам всё равно приходится прощаться? Папа умер. Мама оставила. Причём, кстати, довольно быстро — не сказать, чтобы горевала. Любовь? Не уверена, что знаю, что это такое. И что умею.
У меня были поцелуи, но не более того. С Давидом самые приятные — ладно, признаю. И общаться мне с ним приятно. Пожалуй, даже будет его не хватать. Но он сам всё усложняет тем, что хочет куда большего — того, что я не могу дать.
Нет, я не собираюсь всю жизнь быть отшельницей, но чем глубже связь, тем сильнее тяга, даже зависимость. А я привыкла всё контролировать. С Давидом точно не получится.
Потому позже, когда я захочу отношений, найду для себя безобидный вариант, а пока… Пока просто пора пойти домой и забыть об этом дне. Всё позади. И суд, и наши непонятные взаимоотношения с Давидом. И закончилось всё победой, разве не так?
Какого-то чёрта совсем медленно иду вниз. Отвлекаюсь буквально на каждую вывеску. Тут в рамочках разные законы висят. Читаю их зачем-то.
А сердце никак не успокаивается. Ещё и оглядываюсь периодически. Причём не просто так — взглядом ищу Давида. Чуть ли не надеюсь, что он всё-таки пойдёт за мной. Сама не представляю, зачем. И даже если сделает это, что дальше?..
Да что происходит вообще? С каких это пор я сплошное противоречие самой себе? Поставила точку, так если превращать её во что-то другое, то в восклицательный знак. А не в долбанное многоточие.
За мешаниной мыслей и чувств не сразу замечаю, как оказываюсь возле гардероба. Зависаю там, уже получив свою куртку. Одеваюсь чертовски медленно. В голове снова и снова прокручивается, как Давид разворачивается и уходит. И его слова о любви тоже вспоминаются. Как и мои ответы.
Раздрай только усиливается. Снова ощущение ошибки. Даже тоска. Оно и понятно — скорее всего, теперь Давид снова станет для меня чужим, в лучшем случае только препираться будем или поддевать друг друга, как раньше, до «спасения» в переулке. В худшем… Думаю, на меня больше даже не посмотрит.
И я знаю, что мне будет не хватать нашего общения. Но ведь справлюсь? Всё равно рано или поздно к этому бы пришли.
Вздрагиваю, услышав знакомый голос. Давид подходит к гардеробной, и не один. С ним та самая девчонка, которая давала показания по поводу изнасилования. Сейчас она совсем
