Путь чужака - Андрей Прусаков

— У тебя красивей.

Он еще думал, что все это — сон, что это невозможно. Но Элор стащила рубашку и сжала его бедра ногами. Он почувствовал ее плоть. Элор застонала. Стас хотел отпрянуть, но девушка обхватила его руками и прижалась изо все сил.

— Тебе больно?

— Пусть…

Она глухо застонала, погружаясь глубже, и Стас не выдержал. Его кулаки ударили по земле, оставив глубокие вмятины, тело выгнулось, едва не сбросив Элор на землю. Из груди вырвался хрип. Элор вскрикнула и распростерлась на его груди.

— Мне никогда не было так хорошо. Никогда. Знай это, ставр.

— Угу, — пробурчал Стас. Мир только что взорвался, осыпав осколками радости и цветами счастья. Он лежал, счастливый и шокированный тем, что случилось. Что это было и как это назвать?

— Ты умеешь любить. Не верю, что у тебя нет женщины.

— Теперь есть.

Она засмеялась.

— Все это похоже на чудо. Все, что с нами происходит.

— Это так.

Знала бы ты, кто я и откуда, подумал Стас, и ему стало горько. Ну, почему все так?! Местные боги смеются над ним, ржут в три горла! Это не просто «красавица и чудовище!» Это красавица с чудовищем…

И если она для него привлекательна и даже слишком, ведь внутри ставра Мечедара — Стас-человек, то он для нее… Что скажет любой человек, кого ни спроси? Что бы он сам сказал?

Да к черту все и всех! Если кто и посмеет сказать… Размажу в кровавую лепешку! Стас сжал трехпалую ладонь в кулак. Кулак был с голову Элор. Ему стало легко и спокойно. Теперь у него есть, за что бороться, есть то, зачем жить! Как он жил раньше, чем? Разве там были чувства? Была жизнь?

Теперь он не жалел ни о чем. Его мир, жена, друзья — все отдалилось, исчезло в безрадостной и безразличной дымке. К чему и вспоминать об этом? Прошлая жизнь — как детство, которого не вернешь.

Она приподнялась и заговорила:

— Знаешь, Мечедар, раньше я была влюблена в Мортерна. Когда он приезжал к нам, я любовалась его лицом, осанкой. Теперь он едет, чтобы разделить ложе с Айрин, но я не жалею. Пусть.

Он слушал, глядя на ее грудь.

— Нельзя любить того, кто ничего для тебя не сделал. Даже если он красив и знатен. Никто не заступился, когда сестра заточила меня в башню. Никто из тех, кто восхвалял меня и служил мне. Только ты, Мечедар.

Она вздрогнула от холода, и Стас понял, что пора одеваться.

— Нам надо идти.

— Да.

Собирались молча. Когда оделись, солнце взошло в зенит. Элор облачилась в платье, более уместное в городе, чем в лесу, но вариантов не было. Одежда Стаса сохла прямо на нем.

— А ведь нам надо на ту сторону, — запоздало вспомнил он.

— Пойдем.

— Нет, стой, — он подошел и поднял ее на руки. — Тебе не надо мокнуть.

Элор улыбнулась:

— Никто не носил меня на руках. До тебя.

— Для ставра это легкая ноша.

Он перешел ручей вброд. Штаны снова вымокли, но это были пустяки. Ориентируясь по деревьям и солнцу, Стас пошел на юг. Туда, куда указывал Яробор. Если там живут такие же безрогие, как он, его примут. Но как быть с Элор?

— Если мы убежим от Айрин, и она не сможет тебя достать — что ты станешь делать?

— Я? — Элор, казалось, впервые задумалась над этим. Раньше она не мечтала ни о чем, кроме спасения, теперь предстояло думать о будущем.

— Я не знаю. А ты? Что ты будешь делать?

— Думаю пробираться к безрогим.

— Безрогим? Это ставры?

— Да. Аллери превратили их в рабов и отрубили рога. По законам ставров, безрогий — преступник. Аллери так делали, чтобы беглецы не возвращались в кланы и не мутили народ. Но не все они преступники. В основном это те, кто сумел бежать из рабства в лес или горы. Как мы.

— Как ты, — поправила Элор. — И что дальше?

— Я буду там среди равных. Не раб, не слуга.

— Это хорошо. А потом?

— Не знаю. Трудно сказать.

— Значит, наши пути расходятся, — грустно сказала Элор.

— Почему? — воскликнул Стас.

— Ты безрогий, там ты будешь среди своих, а я? Думаю, они будут рады убить одного из своих мучителей.

— Никто тебя не тронет! — Стас не был уверен в своих словах, и Элор это чувствовала. — Ладно, тогда я не пойду к безрогим.

— А куда ты пойдешь?

— С тобой. Нет смысла вытаскивать тебя из тюрьмы — и бросить.

— Спасибо, Мечедар, — грустно сказала она, — но я не знаю, куда мне идти.

— Значит, надо сесть и подумать, — предложил он. Элор улыбнулась.

— Пожалуй. Я очень устала сегодня.

— Тогда здесь и заночуем.

Стас нашел укромную лощину, сломал несколько веток и сделал шалаш. Навыки походов и ночевок в лесу еще в пору студенчества не прошли даром. Можно развести костер, но пока тепло. Интересно, здесь зима вообще бывает?

— Значит, никто не поверит, что ты — это ты? — спросил Стас. — Но разве люди забыли, как ты выглядишь?

— Люди знают, что я мертва.

— Всякое бывает. Ты расскажешь, что сумела спастись, расскажешь все.

— Кому? Приближенные предали меня.

— Значит, расскажешь простым людям.

— Фермерам? — усмехнулась Элор. — Разве они могут что-то решать?

— Ты говоришь так, потому, что вам наплевать на них! — не удержался Стас. — Когда вы наверху, в своих башнях, в роскоши и богатстве — часто вы вспоминаете о фермерах?

— Каждому — свое! — немедленно парировала Элор. — Одни рождены править, другие…

— Копаться в дерьме? — прервал Стас. — Это неправильно! Все равны, все! Просто кто-то более силен и удачлив, чем другие. Более нагл и безжалостен. Но разве это дает право Айрин делать то, что она сделала?

— Ты… ты пугаешь меня, Мечедар, — Элор смотрела на него едва ли не с испугом. — Ты говоришь о вещах, которых быть не должно! Люди не могут быть равными! Бог создал нас разными, поэтому кто-то рожден править, а остальные — подчиняться.

— Где написано, что ты рождена править? У тебя на лбу?

— Мой отец правил, и его отец.

Стас почесал за отбитым рогом. Он не хотел ссориться с Элор, но перенимать ее взгляды на мир не собирался.

— Элор. Послушай. Правят всегда те, кто сильнее. Не род, не ум, ни что другое не позволят взять власть. В конечном счете, всегда действует сила. Потому что власть и есть сила. И держится она на насилии.

Стас говорил спокойно и размеренно, словно учитель для ученика.

— Не удивлюсь, если ты думала, что фермеры обожают своего короля. На самом деле им плевать, кто во дворце, они подчиняются силе ваших воинов. Не будь их — кто бы исполнял твою волю?

Элор опустила голову.

— Наверно, ты прав. Я никогда не думала об этом. Думала, наши подданные счастливы.

Стас только вздохнул.

— Ладно. Давай спать.