Жесткие вещи - Брэндон Форд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Клэй дернулся вперед, когда его бедра почувствовали, как тело Ли напряглось, движение каким-то образом высвободилось во всей его коматозной форме и беспокойно дернулось, когда сверло вгрызлось в его твердую кость. Задача была почти завершена, когда инструмент заскрежетал о последний отслоившийся хрящ старика.
Одним последним ударом, который должен был решить дело, Клэй опустил голову вниз. Все тело старика дернулось, как марионетка, когда кость в его голове была пробрита с громким, влажным хрустом. Клэй вздрогнул, когда струйка крови брызнула на его веко. Вращающееся сверло было более чем удовлетворено, когда оно зашуршало чем-то, что походило на ослабленный комок ткани.
Обеими руками поддерживая рукоятку, Клэй напрягся, чтобы вытащить сверло из крошечного отверстия. Однако каждый рывок, казалось, усиливал склонность сверла к перемешиванию в пузырчатом рагу, густом от жирного сиропа и блестящих хлопьев хрящей. Последний рывок Клэя, и шнек освободился от распустившегося цветка окровавленного сгустка, его бороздки были скользкими от красного, а кончик толстым от беспокойного комка мозговой ткани.
На мгновение Клэй восхитился своим мастерством, вытекающим из виска старика. Он представил себе своего деда таким же беспомощным и жалким, каким сейчас был Ли, - лишенное чувства юмора изображение того, кто когда-то кем-то был, но, несомненно, больше не существовал с покрасневшей головой. Дрель выскользнула у него из рук, и все тело Клэя расслабилось, когда горячий поток воздуха обдал его, а Санти приблизился.
- Молодец, мой мальчик. Но ты еще не закончил.
Клэй нахмурился, слезая со старика и успокаивая свою одышку.
- Il battesimo. Крещение, мой мальчик.
Клэй вытер кровь с лица, его тело все еще сжималось и расслаблялось в непроизвольных спазмах.
- Я... Я не думаю, что смогу.
Конечно, Клэй ожидал, что Санти будет настаивать, как он часто делал в большинстве случаев. Он определенно не ожидал, что мужчина упадет на колени, встанет перед его пахом и посмотрит на него с несравненным восхищением.
- Я мог бы... вдохновить тебя, - сказал Санти, массируя рукой вялый член Клэя сквозь белые трусы.
Клэй тяжело вздохнул, почувствовав, что твердеет. Но прежде, чем его телу было позволено насладиться изысканностью момента, Санти убрал руки от Клэя, и вместо этого внезапно занялся проводами, раскиданными по полу. Клэй недолго оставался без внимания, пока Санти схватил его за запястья и привязал к спинкам кровати. Он трясся взад-вперед, поначалу сбитый с толку.
- Что... вы делаете?
Глаза Санти не отрывались от их работы, пока он затягивал провода.
- Это то, чего хотел клиент, мой мальчик.
Затем его руки быстро сорвали с Клэя нижнее белье. Его губы вернулись к паху Клэя, язык говорил с его членом так, как ни один другой рот раньше. Клэй закрыл глаза, его тело корчилось, когда Санти взяла его целиком в рот, проглотив всю полноту его мужественности. Он чувствовал, как Санти неустанно водил языком по пурпурной головке его возбужденного члена и нежно дразнил эластичные складки его крайней плоти, которые сжимались по мере того, как он твердел.
Внезапно, Клэй больше не чувствовал влажного тепла рта Санти и рук на своём члене. Не беспокоясь, думая, что Санти просто меняет положение на кровати или смазывает руку очередной порцией слюны, Клэй откинул голову на кровать и предвкушал возвращение губ Санти. Мягкие, скулящие звуки, булькавшие из горла Клэя, внезапно задушили его, когда он почувствовал холод того, что казалось длинной тонкой металлической трубой, опускающейся по всей длине его, теперь непоколебимой, эрекции.
Он открыл глаза и резко выпрямился, обнаружив, что Санти вводит наконечник сверла электродрели в его мочеиспускательный канал, тепло в паху остыло, а мошонка напряглась, оба яичка приподнялись внутри него, когда свернутое кольцом сверло скользнуло дальше. Клэй открыл рот, чтобы закричать, но дрель заговорила первой.
Санти нажал на кнопку, и эрекция Клэя закачалась из стороны в сторону, яростно закручиваясь по спирали, когда дрель зашевелилась на своем месте. Клэй трясся взад-вперед и задыхался от беззвучных криков; невыносимая боль охватила весь его пах, а его эрекция исчезала багровым гейзером из длинных, тонких, влажных лент ткани.
Он наблюдал, как Санти еще больше наклонил сверло, и оно загудело, бескомпромиссно разделяя материю, как будто его эрекция была сделана из мокрой ваты. Сверло яростно вращалось в бурлящем бульоне красной мякоти. Из разорвавшейся воронки в его промежности фонтаном хлынули сильные струи жидкости, а резиновые нити рыхлых сухожилий и частичек хрящей расширились еще больше, пока не высветился блестящий белый выступ намазанной кровью лобковой кости.
Санти поднял дрель из зияющего месива, хлюпающего там, где когда-то был член Клэя, а затем оседлал его, обводя глазами его горло для следующей "работы". Клэй дико дергался под тяжестью веса режиссера, с открытым ртом и отчаянно махающими руками от натянутых проводов на запястьях.
Он издал звук, который исходил от приливов, яростно бурлящих в самых глубинах его кишечника. Все отверстия его тела, казалось, издавали громкие вибрации агонии, когда он бился в конвульсиях в желеобразной смоле красного цвета, брызнувшей у него между ног. Санти был на нем сверху и давил ему на шею. Его лицо покраснело, его обычный запах теперь маскировался интимным запахом Клэя - умеренным и медным запахом его крови.
На этот раз у Санти не нашлось слов для него.
Клэй с недоверием наблюдал, как Санти опустил сверло в маленькую выемку в центре его "воротника", острие прижалось к его коже.
Санти снова нажал на кнопку, и Клэй закрыл глаза.
* * *Развалившись на кровати Ли, которая пустовала уже две недели, Клэй прислушивался к тихому, приглушенному бинтом свисту воздуха, проходящего через крошечное отверстие в центре его горла. Он ненавидел сам звук своего дыхания - отвратительный расход его средств к существованию, - слыша трель каждого затрудненного вдоха и выдоха.
Волоски в его носу дернулись от резкого запаха его экскрементов в неопустошенном судне. Его руки бессмысленно шевелились из-за натяжения проводов. Его руки болели, постоянно поднятые и напряженные над плечами, как будто он ежедневно, прикованный к постели, воспроизводил сцену "Распятия".
К счастью, Санти
