Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА"

— Бывает, что с финнами делать будем?

— Не знаю, их Ковин пригласил.

— А где Ковин?

— Он с утра к сестре. А вчера он меня на встречу брал и разрешил попозже приехать, а как про финнов вспомнила и бегом сюда, — вставила Липа, — а телефон у Андрея Владимировича недоступен, я звонила.

— Это вам он недоступен, а его из-под земли достану. Липа, Катя быстро в переговорную, проверти все ли готово к встрече.

Девочки галопом понеслись к лифтам. «Значит, недоступен, ничего, я тебя достану».

— Доброе утро, Светлана Владимировна, это Николь Ерец, секретарь Андрея Владимировича.

— Здравствуйте, Николь. Чем могу быть полезна?

— Светлана Владимировна, а Андрей Владимирович не рядом с вами?

— Рядом, передаю трубку.

— Да, слушаю, что случилось?

— Ничего страшного, всего лишь нашествие финнов на наш офис.

— Черт, я и забыл. Пусть Иголкин ими пока займется, он в теме. А я скоро буду, ну вы там придумайте что-нибудь.

— Хорошо.

— И я рад вас слышать.

— Пошла придумывать для вас отмазки.

— Живым оставьте, — хохотнул шеф.

— Так и быть, — голосом разочарованного маньяка пообещала я, — До свидания.

— Пока.

«Придумайте что-нибудь. Что? Вот пусть составит список вранья, и я буду из него и декламировать».

К приходу Иголкина (нашего юриста) финнам была рассказана душещипательная история трагического падения с переломом руки и спасением ребенка из-под колес велосипеда.

Поэтому когда появился Андрео, финны встретили его восхищенно — жалеющими взглядами, еще бы, настоящий русский характер приехать на встречу из травмпункта с перелом руки в двух местах и на обезболивающих. Встреча прошла быстро и легко, радостных финнов отвезли в отель, немного отдохнуть перед знакомством с городом и его ресторанами.

— Даже боюсь спрашивать, что вы им наплели по доброте душевной.

— Ничего особенного, сказала, что вы сломали руку в двух местах, героически спасая младенца из-под колес велосипеда.

— И они в это поверили?

— Вроде да, их даже не смутило, что на улице снег и не сезон для великов.

— Контракт подписан, деваться им уже некуда. Рад, что вернулись.

— В очередной раз. Обычно вашей радости надолго не хватает.

— Ох, ваш язычок. Вот держали бы вы его за зубами, цены бы вам не было.

— Дешевею, была особо ценным сотрудником, с машиной после девяти, а теперь и цены даже нет.

— А не пойти ли нам пообедать?

— Пойти.

И мы пошли, все четверо. Я весь обед молчала, как не пытались меня разговорить, я не поддавалась.

Дальше день просто пролетел как одно мгновение, очнулась, а уже темень за окном и давно большая часть сотрудников разошлась по домам. А я все никак не могла доделать выборку по стройке, долго скучно муторно. Попросил Подковин реальный процент выдернуть, вот и парюсь, убирая все договоры, разрешения, тендеры и пр. бумажульки, и вместо красивых сорока пяти процентов стало десять в одном, пять в другом, в остальных почти ничего не осталось. А еще в голову закралась преступная мысль «А почему я должна делать эту обрезаловку, когда у нас целый отдел есть, и это их работа?», но эту мысль отогнала, ведь Ковин попросил меня, именно попросил, а не приказал, а данное слово я обычно держала. Поиграв предложениями и цифрами, я все же добилась вполне сносного результата — может и не слишком реально, но все же ближе к истине. Диаграммы радовали цветом, но не цифрами. К своему удивлению я обнаружила на рабочем месте и моего всесильного начальника.

— Андрей Владимирович, вот справка. Что-нибудь еще нужно?

— Спасибо, нет, больше ничего. Простите, что задержал.

Принесенный кофе давно остыл, глаза уже покраснели от постоянной работы за компьютером. «И почему мужики такие неприспособленные, целая служба есть по организации питания, позвони, тебе мигом принесут поесть, нет, даже об этом не подумает». Я позвонила, попросила приготовить рыбу и салат, сама заварила зеленый чай с водорослями и достала спрятанный рахат-лукум. Я накрыла столик в кабинете, несмотря на протесты Ковина, я все же заставила его оторваться от компьютера, и поесть, в отместку он заставил меня составить ему компанию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я вас отвезу.

— Сама доберусь, время еще детское.

— Час ночи, детское время?

— Сколько?

— Час ночи.

Я сняла часы с руки, потрясла, постучала, но они так и застряли на восьми. Бедные верные мои часики, вот и сломала вас жизнь трудная, жизнь офисная, а ведь казалось, что сделаны на века. Я расстроилась, они верой и правдой служили мне последние шестнадцать лет, и вот теперь что-то привычное и дорогое сердцу сломалось. Завтра в обед буду бегать по мастерским в надежде реанимировать.

— Это всего лишь часы, не надо так расстраиваться.

— Это для вас всего лишь часы, а для меня верный друг.

"И память об отце, последний подарок".

— Ладно, домой надо, у меня там животинка не кормлена.

— Не стоят они таких расстройств, хотите я вам новые подарю?

— Нет, наши вкусы не совпадают.

— Тогда выберите, а я оплачу.

— В состоянии себе часы купить. Просто привыкла к ним. Домой, а с часами позже разберусь.

— Поехали.

Мы спустились в гараж, сразу прошли к машине Ковина, я не стала выделываться и залезла в салон, метро уже не работало, а топать до дома на своих двоих не хотелось, на ожидание такси время тратить тоже мне не светило, хочет начальство подвезти особо ценного сотрудника, так радоваться этому надо.

Доехали мы быстро, чай-кофе предлагать не стала, поблагодарила и испарилась. Челе был как всегда недоволен моим поздним приходом, обиженный уселся на подоконник и стал смотреть в окно. А утром дрых на моей кровати, я в коим-то веке ее не стала заправлять, пусть животное покайфует.

Утром мне охранник таинственным шепотом сказал, что начальство не уезжало и работало всю ночь, так что я развернулась и пошла в кафе за полноценным завтраком для Подковина.

— Доброе утро, вы так и не добрались до дома?

Ковин с удивлением посмотрел на меня, потом на часы.

— Доброе утро, Николь Александровна. Домой я не заезжал, вы же прекрасно знаете, что я улетаю через два дня на конференцию.

— Откуда я могу это знать? Я же всего второй день работаю.

Хмурый взгляд, не оценил юмор Подполковин.

— Насколько я знаю, все было готово еще до моего очередного увольнения, ваша речь, билеты, гостиница, транспорт.

— Я изменил тему доклада.

— Понятно. Это ваш завтрак.

Я накрыла столик. Пришлось вернуться в приемную за кофе. К ассортименту на столе прибавилась и коробочка «Gold Chocolate DeLafee», для непосвященных: шоколад покрыт чистым золотом, как-то интересовалась самым дорогим шоколадом и наткнулась на рейтинг, прошлась по сайтам, почитала информацию, эта фирма еще и в баночке продает золото для поедания. Как говорит моя мама: «У богатых свои причуды». Меня допустили к кофепитию, скорей даже принудили. Мой ехидный взгляд не остался незамеченным.

— Чем вам шоколад не угодил?

— Не замечала за вами склонность к понтам.

— Племянница привезла в подарок из Швейцарии

— Женщины любят золото. Хотя на вкус самый обыкновенный швейцарский шоколад, ничего сверхъестественного.

— А вы ожидали чуда?

— Да.

— Прежде чем чудо случилось, Золушка много работала, и вам предстоит поработать.

— Так и знала, что будет подвох.

— Моя новая речь полностью на вашей совести.

— Напоминаю, что у вас есть личный помощник.

— Напоминаю, что вы должны выполнять мои поручения.

— Утро хорошо началось. Про «сорок розовых кустов и подметай дорожки тут» мы выяснили, а где же мой бал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Три рабочих дня без меня, для вас бал.

— Договорились.

Мне выдали кучу листочков с иероглифами, что-то было в распечатках, что-то в таблицах, соберите пазл, а если чего не хватает, то восполните сами. К обеду я уже сделала из «того, что было» вполне связный текст, отправив все это Ковину, занялась своими маленькими личными делами.