Факел в ночи - Саба Тахир

Харпер снял свои доспехи и аккуратно положил их рядом с дверью, затем стал искать в шкафу свежую униформу. Повернувшись ко мне спиной, он переоделся. Снимая рубашку, он шагнул в тень, чтобы я не могла его видеть. Его скромность вызвала у меня улыбку.

– Еда не запрыгнет к вам в рот сама по себе, Сорокопут.

Я с подозрением посмотрела на тарелку. Харпер вздохнул, босиком подошел к столу и попробовал еду, затем протянул мне тарелку.

– Ешьте, – сказал он. – Ваша мать просила вас питаться как следует. Как это будет выглядеть, если Кровавый Сорокопут Империи упадет в голодный обморок посреди сражения?

Нехотя я взяла тарелку и заставила себя проглотить несколько кусочков.

– У прежнего Сорокопута были дегустаторы. – Харпер сел на койку напротив и расправил плечи. – Обычно им становился какой-нибудь солдат-наемник из безвестной плебейской семьи.

– Сорокопута пытались убить?

Харпер посмотрел на меня как на тупого студента-первогодку.

– Конечно. Он был вхож к Императору, а его двоюродный брат – Надзиратель Кауфа. Наверное, по пальцам можно перечесть секреты Империи, которые он не знал.

Я сжала губы, стараясь подавить дрожь. Я помнила Надзирателя еще с тех пор, когда была пятикурсницей. Помнила, как он выуживал эти секреты, используя изощренные опыты и игры разума.

Харпер посмотрел на меня. Его глаза блестели, как нефрит Южных Земель.

– А вы мне расскажете что-нибудь?

Я проглотила кусочек, едва его прожевав. Я уже выучила, что означает благодушие в его тоне. Он готовился нанести удар.

– Почему вы дали ему уйти?

Проклятье.

– Дала уйти кому?

– Я знаю, когда вы пытаетесь ввести меня в заблуждение, Сорокопут, – сказал Харпер. – Пять дней в комнате допросов, помните? – Не вставая с койки, он подался вперед, слегка склонив голову, как любопытная птица. Меня не обманешь. Его глаза сверлили меня. – В Нуре Витуриус был у вас в руках. Вы дали ему уйти. Потому что любите его? Разве он не такой же маска, как все остальные?

– Да как ты смеешь! – Я с грохотом поставила тарелку и встала. Харпер схватил меня за руку и не выпускал, хоть я пыталась вырваться.

– Пожалуйста, – произнес он. – Я не причиню вреда. Клянусь. Я тоже любил, Сорокопут. – Застарелая боль проступила в его глазах. Я видела, что в них нет лжи. Только интерес.

Я убрала руку Харпера и, окинув его оценивающим взглядом, села. Посмотрела в открытое окно казармы, за которым простирались невысокие холмы. Луна едва освещала комнату, и в темноте я находила успокоение.

– Витуриус – маска, как и все мы, да, – произнесла я. – Дерзкий, смелый, сильный, быстрый. Но все это в нем не главное.

Я нащупала на пальце тяжелое кольцо Кровавого Сорокопута и провернула его. Я ни с кем не говорила об Элиасе. Да и с кем бы я могла говорить? Мои товарищи по Блэклифу обсмеяли бы меня. Мои сестры не поняли бы. А мне хотелось о нем поговорить, вдруг осознала я. Очень хотелось.

– Элиас видел людей такими, какие они должны быть. А не такими, какие они есть. Он сам над собой смеялся. И отдавал всего себя, что бы он ни делал. Как на Первом Испытании. – Меня передернуло. – Пророки играли с нашим разумом. Но Элиас не дрогнул. Он всегда смотрел смерти прямо в лицо и ни на миг не подумал бросить меня. Он не отказался от меня. Он хороший. Я никогда не смогу быть такой. Он ни за что бы не позволил Коменданту убить тех пленников. Особенно детей.

– Комендант служит Империи.

Я покачала головой.

– То, что она делает, это не ради Империи, – возразила я. – Во всяком случае, не ради той Империи, во имя которой сражаюсь я.

Харпер пристально посмотрел на меня. Я на миг подумала, не слишком ли много ему сказала. Но тут же поняла, что меня не заботят его выводы. Он мне не друг, и если он передаст Коменданту или Маркусу мои слова, это ничего не изменит.

– Кровавый Сорокопут! – Мы с Харпером подскочили на месте. В следующий миг дверь распахнулась, и в казарму ворвался курьер-наемник. Он был весь в грязи и тяжело дышал. – Император приказывает вам вернуться в Антиум. Прямо сейчас.

Проклятье. Если я вернусь в Антиум, то никогда не поймаю Элиаса.

– Я выполняю задание, солдат, – ответила я. – И мне не нравится бросать его на полпути. Что, черт возьми, такого важного случилось?

– Война, Кровавый Сорокопут. Кланы патрициев объявили друг другу войну.

Часть II

Север

25: Элиас

Последние две недели слились в мешанину из безудержной ночной скачки, воровских вылазок и вынужденных остановок, когда приходилось прятаться. Деревни и фермы, точно саранчой, кишели солдатами-меченосцами, которые в поисках меня прочесывали каждый мост, каждую хижину.

Но я – маска, и к тому же теперь был один. Мчался я во весь опор, Трера, рожденный и вскормленный среди песков пустыни, пролетал милю за милей.

Наконец мы добрались до восточного русла реки Таиус, сверкающей в лунном свете, словно желоб на серебряном мече. Ночь выдалась светлой и тихой, без дуновения ветерка, и я повел Треру вверх по берегу, пока не нашел место для переправы.

Едва мы дошли до отмели, конь замедлил шаг, а когда его копыта ступили на северный берег, он дико вскинул голову и закатил глаза.

– Тпру… тпру, малыш. – Я бросился в воду и потянул его за уздечку снова на берег. Он стал ржать и дергать головой. – Тебя покусали? Давай посмотрим.

Я вытащил из седельной сумки одеяло и стал аккуратно вытирать коню ноги, ожидая, что тот вздрогнет, когда коснусь места укуса. Но он просто позволил себя вытереть и затем повернул на юг.

– Сюда. – Я попытался направить его на север, но он не шел ни в какую. Странно. До этого момента мы с ним замечательно ладили. Он был гораздо умнее и выносливее любой лошади из конюшен деда. – Не волнуйся, малыш. Нечего бояться.

– Ты в этом уверен, Элиас Витуриус?

– Тысяча чертей! – Я не мог поверить, что это Ловец Душ, пока не увидел ее. Она сидела на скале в нескольких ярдах от меня.

– Я не умер, – выпалил я, будто ребенок, который отпирается, пойманный на шалости.

– Знаю. – Ловец Душ встала, откинув назад темные волосы, и устремила на меня взгляд черных глаз. В глубине души мне захотелось пронзить ее клинком, чтобы проверить, насколько она реальна. – Однако ты сейчас на моей территории. – Ловец Душ кивнула на восток, где на горизонте широкой полосой темнел Лес Забвения.

– Это и есть Место Ожидания? – Я никогда не связывал мрачные деревья, что росли в логове Ловца Душ, с миром живых.

– А ты когда-нибудь задумывался, где оно?

– В основном я раздумывал, как оттуда выбраться. – Я пытался увести Треру от реки, но он не двигался с места. – Что тебе нужно, Ловец Душ?

Она потрепала Треру между ушами, и он расслабился. Затем взяла у меня поводья и повела его к северу без всякого принуждения, как будто это она провела с ним последние две недели. Я мрачно взглянул на животное. Предатель.

– Кто сказал, что мне что-то нужно, Элиас? – молвила Ловец Душ. – Я просто приветствую тебя в своих землях.

Что за черт!

– Хорошо, но не трудись, пытаясь меня задержать. Мне кое-куда нужно.

– Ах. – Я уловил в ее голосе улыбку. – Вот с этим могут быть сложности. Понимаешь, когда проходишь через мои земли, ты тревожишь духов, Элиас. И за это ты должен заплатить.

Да уж, поприветствовала так поприветствовала!

– И как же?

– Я покажу. Если управишься достаточно скоро, то помогу тебе пройти через эти земли быстрее, чем ты проскакал бы на лошади.

Я неохотно вскочил на Треру и предложил руку Ловцу Душ, хотя от одной лишь мысли, что я вынужден находиться рядом с потусторонним существом, в жилах стыла кровь. Впрочем, она не приняла руки и сорвалась в бег. Она неслась так, что ничуть не уступала галопу Треры. С запада подул ветер, подхватив ее, как воздушного змея. Ее тело плыло в воздухе, будто сделанное из пуха. Вскоре перед нами вырос стеной Лес Забвения. Слишком быстро, чтобы поверить в реальность происходящего.

Когда я выполнял задания, будучи пятикурсником, мне ни разу не доводилось так близко подбираться к Лесу. Центурионы предупреждали, чтобы мы держались от него на приличном расстоянии. Это было одно из немногих правил, нарушать которое не осмелился ни один пятикурсник, поскольку каждый, кто ослушался, бесследно исчезал.

– Оставь коня, – велела Ловец Душ, – я прослежу, чтобы о нем позаботились.

Как только я ступил в Лес, начался шепот. И теперь, когда обморок не притуплял мои чувства, я смог отчетливее разобрать слова. Багрянец листьев казался ярче, сладковатый запах коры – острее.

– Элиас. – Голос Ловца Душ заглушил шорохи призраков. Она кивнула в сторону деревьев, где расхаживал дух Тристаса.

– Почему он все еще здесь?

– Он не желает слушать меня, – ответила Ловец Душ. – Может, он послушает тебя.

– Из-за меня он умер.

– Именно. Ненависть здесь его и держит. Я не против призраков, что желают остаться, Элиас, но если только они не расстраивают других призраков. Тебе надо поговорить с ним. Надо помочь ему идти дальше.