Пятеро детей и Нечто - Эдит Несбит

заметил – не сейчас, так завтра. А раз такое сделать нельзя, значит, и сделать это не получится, – сказал Сирил. – Думаю, Антея предложила дело, но нам понадобится куча перьев.

– Я спущусь в курятник, – предложил Роберт. – Там одна из индеек приболела, я смогу состричь с нее перья, а она и внимания не обратит. Ей так плохо, что ей, кажется, уже все равно, что с ней будет. Дайте ножницы.

Тщательно проведенная разведка показала, что на птичьем дворе индейцев нет.

Роберт ушел и спустя пять минут вернулся – бледный, но с большим пучком перьев.

– Послушайте, все очень серьезно, – сказал он. – Я сре́зал перья и уже повернулся, чтобы выйти, как вдруг увидел индейца: он, прищурившись, смотрел на меня из-под старой куриной клетки. Я начал махать перьями и кричать, а потом удрал, прежде чем он смог скинуть с себя клетку. Пантера, сними поскорее цветные одеяла с наших кроватей, ладно?

Удивительно, как здорово можно замаскироваться под индейца с помощью одеял, перьев и разноцветных шарфов. Конечно, ни у кого из детей не было длинных черных волос, зато к учебному году им купили много черного ситца, чтобы обернуть школьные учебники. Братья и сестры нарезали ситец широкими полосами, а полосы настригли бахромой и закрепили на головах желтыми лентами, снятыми с воскресных платьев девочек. Под полосы воткнули индюшачьи перья. Куски ситца получились очень похожими на длинные черные волосы, особенно когда кончики бахромы стали слегка закручиваться.

– Но наши лица совсем не того цвета, – сказала Антея. – Мы бледные, а у Сирила вообще лицо цвета замазки, уж не знаю, почему.

– Ничего подобного, – возмутился Сирил.

– Настоящие индейцы красновато-коричневатые, – поспешно вмешался Роберт. – Думаю, нам надо сделаться чисто красными – у них такой цвет самый престижный.

В доме не нашлось ничего краснее охры, которой кухарка натирала кирпичный пол на кухне. Дети размешали охру в блюдце с молоком, как это делала кухарка, а потом тщательно разрисовали друг другу лица и руки, пока не сделались красными, как любой индеец, если еще не краснее.

Они сразу поняли, что выглядят ужасно, когда Элиза, встретив их в коридоре, громко завопила. Такая беспристрастная оценка очень их обрадовала. Поспешно сказав Элизе, чтобы она не глупила – они всего лишь играют, четверка замотанных в одеяла, украшенных перьями самых настоящих краснокожих смело вышли навстречу врагу. «Смело» – я пишу только из вежливости. Но в любом случае, они и вправду вышли из дома.

Вдоль живой изгороди, отделявшей сад от улицы, виднелся ряд черноволосых голов с густыми головными уборами из перьев.

– Это наш единственный шанс, – прошептала Антея. – Лучше действовать самим, чем ожидать их леденящей кровь атаки. Мы должны изо всех сил притворяться индейцами. Как в картежной игре, когда делаешь вид, будто у тебя на руках тузы, которых в действительности нет. Кажется, это называется «блеф». Сейчас или никогда. Ура-а!

С дикими боевыми кличами (они звучали настолько похоже на индейские кличи, насколько можно было ожидать от белых детей, лишенных предварительной практики) братья и сестры вырвались за ворота и в воинственных позах встали перед индейцами. Индейцы оказались примерно одного и того же роста – не выше Сирила.

– Очень надеюсь, что они говорят по-английски, – сказал Сирил, не меняя высокомерной позы.

Антея знала, что говорят, хотя не могла понять, откуда ей это известно. Она захватила с собой привязанное к трости белое полотенце – флаг перемирия, и сейчас начала размахивать им в надежде, что индейцы поймут, что она имеет в виду. Очевидно, они поняли, потому что самый смуглый шагнул вперед и заговорил на превосходном английском:

– Вы хотите начать переговоры? Я Золотой Орел из великого племени Обитателей Скал.

– А я – Черная Пантера, – ответила Антея в порыве вдохновения, – вождь племени мазаватти. Мои братья… В смысле, мое племя… В смысле, мазаватти засели под прикрытием вон того холма.

– А кто эти могучие воины? – спросил Орел, поворачиваясь к остальным.

Сирил ответил, что он великий вождь Белка[6] из племени монинг-конго. Видя, что Джейн в замешательстве сунула в рот большой палец и явно не может придумать себе имя, он добавил:

– А этот великий воин – Дикая Кошка. В наших землях ее зовут Киска Ферокс, и она вождь огромного племени фитизи.

– А ты кто, о доблестный краснокожий? – спросил Роберта Золотой Орел.

Застигнутый врасплох, тот ляпнул первое, что пришло в голову:

– Я – Бобс, начальник конной полиции Кейпа.

– Как ты понял, – сказала Орлу Черная Пантера, – стоит нам только свистнуть, как наши воины примчатся в таком множестве, что сомнут ваши ничтожные силы. Сопротивление бесполезно. Поэтому возвращайся в свои земли, о мой краснокожий брат, и выкури трубку мира в своих вампумах со скво и шаманами, и нарядись в самые яркие вигвамы, и наслаждайся трапезой из сочных свежевыловленных мокасин.

– Ты все перепутала, – сердито пробормотал Сирил.

Но Орел только пытливо посмотрел на Антею и сказал:

– Твои обычаи отличаются от наших, о Черная Пантера. Призовите же свои племена, чтобы мы могли торжественно заключить перемирие перед всеми, как подобает великим вождям.

– Обязательно призовем, – пообещала Антея. – Они явятся с луками и стрелами, томагавками и ножами для скальпирования, и всем, что велит обычай, если вы немедленно не уйдете.

Она говорила довольно храбро, но сердца всех детей бешено колотились, и у них стало перехватывать дыхание. Потому что настоящие, хоть и маленькие, краснокожие окружали их, подходя все ближе, пока братья и сестры не оказались посреди толпы сердито бормочущих людей со смуглыми жестокими лицами.

– Ничего не получится, – прошептал Роберт. – Я знал, что так и будет. Мы должны рвануть к псаммиаду, только он сможет помочь. А если не поможет… Что ж, наверное, на закате мы оживем. Интересно, когда снимают скальп – это и вправду так больно, как пишут в книжках?

– Я снова помашу флагом, – сказала Антея. – Если они отступят, убежим.

Она замахала полотенцем, и вождь приказал своим людям отойти. Затем, бросившись туда, где индейцев было поменьше, четверо детей прорвались сквозь их ряды и побежали. Они сбили с ног полдюжины индейцев, замотанных в одеяла, перепрыгнули через них и припустили прямиком к песчаной яме. Сейчас не время было выбирать безопасный путь, по которому спускались к карьеру повозки. Дети перемахнули через край ямы и стремительно ринулись вниз по желтым и бледно-фиолетовым цветам, по сухой траве, мимо норок береговых ласточек, прыгая, цепляясь, спотыкаясь, падая, а под конец – покатившись кубарем.

Золотой Орел и его люди настигли их как раз там, где накануне утром дети видели псаммиада. Задыхающиеся,