Дитя лагуны - Сонда Тальбот

Эрик Торланд медленно поднялся со стула. Его глаза — только что вылупившиеся из кожицы каштаны — горели гневом. Риокаа понял — Мидас его вывел.

— Слушайте, вы, — тихо, но очень внятно произнес Эрик. — Лучше вам убраться отсюда подобру-поздорову. Мы не станем ничего подписывать, не надейтесь. Уходите и забирайте свои бумаги. Если, конечно, не хотите, чтобы я засунул их вам… в то место, которым вы обычно думаете…

Мидас побледнел. Елейная улыбка сползла с его лица. Угроза явно подействовала. Эрик Торланд — не из тех, кто бросает слова на ветер. Он непременно исполнит свое обещание…

— Ну хорошо же, — пробормотал Мидас, забирая со стола бумаги. — Если вы не хотите по-хорошему, значит, будет по-плохому… Сегодня вечером я приду к вам снова. И не один. Если к этому времени вы не передумаете — пеняйте на себя. Я тоже не бросаю слов на ветер, мистер Торланд. Будьте в этом уверены.

Эрик не мог больше себя сдерживать. Этот Мидас сидел у него, как кость в горле, и надоел ему настолько, что Эрик готов был его убить. Но, конечно, садиться в тюрьму из-за Мидаса Стэпмана было бы глупо…

— Убирайся! — крикнул он Мидасу, а потом схватил его за шиворот и вытолкнул за дверь.

Перепуганный Мидас опрометью побежал по прибрежному песку. Эрик и Риокаа увидели черные подошвы его лакированных ботинок.

— Ух… — с облегчением вздохнул Риокаа. — Риокаа думать — Эрик убить белый мужчина…

— Много чести, — мрачно ответил Эрик. — Это было просто, Риокаа. А вот что мы будем делать вечером?.. Вряд ли Мидас бросался пустыми угрозами. Здесь у него свой интерес. И он его не упустит… К тому же, я уверен — Мидас только пешка в чужой игре. А вот за ним стоят крупные фигуры.

— Пешка? Фигуры? — недоумевая, переспросил Риокаа.

— Забыл, что ты не играешь в шахматы… Ну как тебе объяснить… — задумался Эрик. — Есть слуги, а есть — хозяева. Вот он, — Эрик изобразил кокосовое пузо Мидаса, — слуга. А хозяев мы не знаем… Впрочем, не думаю, что нам стало бы легче, если бы мы догадывались, кто они…

— А я считаю по-другому, — раздался позади Эрика до боли знакомый женский голос.

Эрик не оборачивался. Он боялся поверить собственным ушам. Уж не галлюцинации ли это? Голос Мик здесь, в лагуне? Такого не может быть… Эрик вслушался в тишину позади себя. Наверное, показалось… Конечно, такого и быть не могло!

— Эрик Торланд! Разве вы не хотите со мной поздороваться?

Сомнений быть не могло. За его спиной стояла Мик. Эрик оглянулся, упрашивая Провидение, чтобы эта девушка не оказалась миражом. Нет, он не ошибся! Перед ним стояла Мик, свежая, легкая, в прозрачно-голубом, как кусочек неба, платье.

— Ты?!

— Я, Эрик… Мне нечего было делать там, куда я приехала. Все это — фальшь, ложь и вовсе не та жизнь, о которой я мечтала. И это мой выбор, Эрик… Только не думай, что я приехала требовать от тебя того, что ты не хочешь мне дать, — усмехнулась Мик.

Эрик подошел к ней и коснулся руками ее волос. Его глаза блестели, и Мик сразу поняла, что он ждал ее, надеялся на то, что она вернется.

— А кто сказал, что я не хочу? Я готов дать тебе все, что ты попросишь… Я ждал, что ты сама примешь решение. И ты приняла, сделав меня самым счастливым человеком на свете…

Риокаа смотрел на эту парочку и улыбался. Как приятно видеть Эрика счастливым! Риокаа ошибся, думая, что этот мужчина никогда не полюбит по-настоящему. А Аремата была права. То-то она обрадуется, узнав о возвращении Мик! Нужно непременно сообщить ей эту новость. Может быть, она скрасит те неприятности, которые ожидают их вечером…

Мик слегка отстранилась от Эрика. По ее лицу все еще блуждала счастливая улыбка, но она была твердо убеждена: вначале дела, а потом уже все остальное.

— У меня есть кое-какие новости, — обратилась она к Эрику и Риокаа. — Я знаю людей, которые стоят за скупкой земли. И за исчезновением людей, Риокаа… — Старый полинезиец навострил уши. — Все эти слухи об акуле — совершенно не обоснованы. Они нужны тем, кто покупает эту землю. Если мы ничего не сделаем — здесь построят отель. На этой земле будет много белых людей, которые приедут сюда развлекаться… Но я знаю, что нужно делать. Эрик, ты должен мне помочь.

— Конечно. Сейчас?

Эрик сразу же собрался и посерьезнел. Речь шла о том, что было всей его жизнью. Нет, теперь уже — меньшей ее частью. Большей была Мик…

Через два часа Пит привез их в редакцию одной из самых крупных газет на Бора-Бора. Мик чувствовала себя не в своей тарелке, но убежденность в своей правоте и присутствие Эрика делали ее сильной.

Секретарша, узнав о том, что у них очень важное дело, сразу же пропустила их в кабинет директора. Пожилой мужчина, сидящий за большим столом, заваленным бумагами, с любопытством смотрел на молодую красивую женщину и известного мастера глиняных фигурок.

— Здравствуйте… Мы просим прощения за свое вторжение, — начала Мик. — Но дело, с которым мы пришли, не терпит отлагательства. Сейчас вы поймете, почему ваша газета крайне заинтересована в том, чтобы сегодня вечером прислать корреспондентов в Тихую лагуну, ту, что находится за районом Анау…

Эрик начал переводить…

Когда журналисты и представители местного закона разъехались, Мик и Эрик остались в одиночестве. Дело было сделано. Теперь никто и никогда не осмелится посягнуть на самое святое, что есть у человека, — его дом, его землю, его жизнь… Эрик гордился тем, что сделала для них Мик, и был несказанно счастлив оттого, что она вернулась. Ему безумно хотелось поговорить с ней, прижать ее к груди, осыпать ласковыми словами.

Но у них было еще одно дело, о котором они не могли забыть…

Эрик взял маски, кислородные баллоны и погрузил все это в лодку. Мик, одетая в его свитер, залезла в лодку и поежилась. Вечерний ветерок был свежим и холодным.

— Как ты думаешь, у нас получится? — спросила она Эрика.

— Надеюсь, да… Впрочем, — улыбнулся он, — здесь ты можешь на меня положиться. Я неоднократно занимался ловлей акул. Правда, с совершенно другой целью…

Лодка колыхалась на волнах тихо, убаюкивающе. Но Мик не хотелось спать. Ей хотелось только одного: смотреть в глаза Эрика, сидеть под этим сумеречным южным небом, где солнце готово упасть тебе в руки, как апельсин, и наслаждаться счастьем, внутренней гармонией, которой у нее никогда не было…

Эрик понимал ее чувства и знал, что слова излишни. Поэтому он молчал и так же любовался ею, как она им… Когда они отплыли от берега на приличное расстояние, Эрик бросил якорь.

— Ну что ж, настало время ловли…

Он опустил в воду здоровенный кусок рыбины, замотанный веревкой. Через некоторое время веревка начала прыгать. Эрик и Мик поняли: пора.