Король волшебников - Лев Гроссман

К ним присоединилась также и Поппи, знакомая Джоша, знающая много всякого о драконах — кудрявая блондинка с большими голубыми глазами, высокая и тощая, точно жердь. В Брекбиллсе она училась в аспирантуре, а студенческие годы, будучи австралийкой, провела в тамошнем колледже.

Если австралийцы действительно такие веселые и непритязательные ребята, какими слывут, то ясно, почему Поппи свалила оттуда к чертовой матери. Ее пронзительный голосок неутомимо анатомировал чужие ошибки. Это не имело отношения к ее эго, да и всезнайкой она себя не считала — просто полагала, что ее стремление к полной ясности разделяют все до единого, и ожидала такой же критики от других. Джош говорил, что в Эсквите, тасманском магическом колледже, она была звездой курса, и Поппи не противоречила этому — стало быть, в самом деле могла быть таковой, учитывая ее стремление к истине.

В башне из слоновой кости Поппи при всей своей академичности не замыкалась, хорошо вписывалась в реальный мир, любила полевые исследования и специализировалась на драконах.

Должно быть, это было отголоском австралийской приверженности к смертельно опасным животным. Если идти вверх по пищевой цепи от крокодилов и морских ос, до драконов не так уж и далеко. Поппи знала о них все, что возможно знать, ни одного из них не видев в глаза, выслеживала их по всему миру и сюда приехала с той же целью. Джош, отыскивая экспертов по этой теме, был приятно удивлен, обнаружив, что эксперт к тому же еще и хорошенький. Она жила здесь уже три недели, и он был не прочь продлить ее пребывание.

Джош представил ее как друга, но Квентин, зная его и видя бесспорно симпатичную Поппи, рискнул предположить, что Джош подбивает к ней клинья, если уже с ней не спит. Джош, даже в обновленном и улучшенном варианте, все-таки оставался Джошем.

Она, если честно, слегка действовала Квентину на нервы, однако в данной ситуации пришлась очень кстати. Джош, чтобы задержать ее в Венеции, умалчивал о своем контакте с драконом Большого канала, но теперь настал момент сказать все. Нечего и говорить, как Поппи разволновалась и как это отразилось на величине ее и без того больших глаз.

— Значит, так, — застрекотала она. — Почти у каждого дракона на реке есть приметное место, где полагается прыгать в воду. Они ведут мониторинг на случай, если кто-то стоящий захочет с ними поговорить. Если дракон согласен на разговор, он уносит тебя в глубину, где живет, но этот процесс еще плохо исследован — слишком много легенд вокруг него наросло. Многие люди утверждают, что говорили с драконами, но сложно проверить, соответствует ли это действительности. Дракон, живущий в Темзе, будто бы писал музыку для «Пинк Флойд», когда Сид Баррет ушел, но это опять-таки не доказано. По традиции местом контакта служит первый мост вверх от моря, в нашем случае у Академии. Трудно поверить, что вы об этом не слышали. В полночь оденься получше и стань на середине моста, держа в руках сегодняшнюю газету и кусок вырезки.

— И все?

— И все. Потом ты прыгаешь в воду. Но ведь это легенда, одному Богу известно, что из этого выйдет. Информации очень мало, а надежной и вовсе нет.

Прыгаешь, значит. И все.

— Но бывали же случаи, когда это срабатывало? — спросил Квентин.

— Разумеется, — с жаром заверила Поппи. — Некоторые драконы разговорчивее других. Преподаватель риторики из калькуттской волшебной школы ходит к дракону на Ганг каждый год, и в половине случаев тот его принимает. А вот дракон Большого канала — это нечто по-настоящему новое. Я начинаю думать, что ты засранец. — И Поппи взглянула на Джоша, тоже по-новому.

— Только начинаешь? — подначил Квентин, но она в свою очередь спросила его:

— Ты когда хочешь пойти к нему?

— Этой ночью. Только у меня к тебе просьба: никому пока об этом не говорить.

Поппи нахмурилась — это ей тоже шло.

— Почему это?

— Дай нам неделю, больше ни о чем не прошу. Дракон никуда не денется, а мне нужен хоть какой-нибудь шанс. Если вокруг соберется толпа, вряд ли что выйдет.

— Ладно, — после секундной паузы согласилась она, и Квентин почему-то поверил, что она сдержит слово.

Тут же восстановив хорошее настроение, Поппи накинулась на тосты и джем. Ела она при всей своей худобе больше Джоша, но все это, как видно, сгорало в печке, поддерживающей ее постоянный накал.

Оставалось убить на что-то остаток дня. Палаццо Джош (ранее палаццо Барберино, владевших им с шестнадцатого века и продавших его скороспелому мультимиллионеру, который, ни разу не побывав в нем, ухлопал свои мультимиллионы на финансовые пирамиды, слетал на космическую экскурсию и продал палаццо Джошу) предлагало своим гостям многое. Квентин, хотя думать так было нелояльно по отношению к Филлори, мог бы даже остаться здесь жить. Можно читать и смотреть, как венецианское солнце перемещается по ковру, зажигая его яркими красками, или осматривать город; каждый маг-турист просто обязан ознакомиться с мощными структурными чарами, не дающими Венеции погрузиться в лагуну.

Ну и, разумеется, послеобеденный спритц. Из-за всего этого Квентин порой забывал, что когда-то был королем волшебного мира.

Джулия — дело иное. Она вышла к нему, когда он стоял с бокалом на piano nobile,[27] любуясь городским видом. Они вместе смотрели, как движутся по каналу суда, а туристы с вапоретто смотрели на них и задавались вопросом, чем они знамениты.

— Тебе нравится здесь, — заметила Джулия.

— Да, здорово. Я ведь раньше ни разу не был в Италии — понятия не имел, как у них тут все.

— Я одно время жила во Франции.

— Правда? Это когда же?

— Давно.

— Это не там ты научилась угонять тачки?

— Нет. — Зачем тогда было заводить разговор, раз говорить не хочешь? — Красиво здесь, — признала она.

— Чего тебе больше хочется: остаться здесь или все же вернуться в Филлори?

Джулия поставила свой напиток, чистое виски, на широкие мраморные перила. На щеке у нее дернулся мускул.

— Я должна вернуться. Оставаться здесь мне нельзя. — Раньше в этих ее словах слышались гнев и отчаяние, теперь — сожаление. — Мне нужно все время двигаться. Ты ведь пойдешь со мной?

У Квентина заныло сердце. Джулия обращается к нему с просьбой, нуждается в его помощи. Быть нужным кому-то — совершенно новое и в чем-то приятное ощущение.

— Разумеется. — Джулия, когда он попросил ее поехать на остров Дальний, ответила ему точно так же.

— Спасибо, — кивнула она, продолжая смотреть на канал.

Стоя за пять минут до полуночи на Понте дель Академия, Квентин вспоминал этот их разговор и старался восстановить в себе это чувство. В руках он держал «Иль Газеттино» и на всякий случай «Интернэшнл Геральд Трибюн», а также кусок безумно дорогой вырезки и старательно делал вид, что у него и в мыслях нет прыгать в Большой канал.