Базар житейской суеты. Часть 4 - Уильям Теккерей

— Судя потому, что мы видимъ и слышимъ, ужь право, было бы ему гораздо лучше оставаться въ Мадрасѣ! замѣчала миссъ Анна Доббинъ въ Кемберъуэллѣ.

— Ахъ, миссъ Анна! Неужели вамъ досадно, что майоръ не женился до сихъ поръ?…

Джозефъ Седли старался зажить наширокую ногу, какъ подобаетъ истинному джентльмену съ его высокими талантами. Должностныя запятія были, разумѣется, брошены имъ тотчасъ же по пріѣздѣ въ Лондонъ. Первымъ и существеннымъ пунктомъ было сдѣлаться членомъ Восточнаго Клуба, гдѣ онъ проводилъ утренніе часы въ обществѣ своихъ индійскихъ собратій; тамъ онъ обѣдалъ, и оттуда проводилъ домой гостей.

Амелія должна была принимать и увеселять этихъ джентльменовъ съ ихъ прекрасными леди. Отъ нихъ между-прочимъ узнала она, какъ скоро мистеръ Смитъ будетъ засѣдать въ совѣтѣ, и сколько тюковъ мистеръ Джонсъ привезъ въ Лондонъ, какъ торговый лондонскій домъ Томсона отказался платить векселя бомбэйской фирмы Томсонъ, Кибобжи и Компанія, и какъ, по всѣмъ соображеніямъ, оказывалось, что то же станется и съ калькуттскимъ домомъ, какъ скверно вообще, не говоря дурнаго слова, ведетъ себя мистриссъ Браунъ, жена господипа Брауна и Компаніи;— она уже давно дѣлаетъ глазки молодому Суанки, лейб-гвардейцу, она сидѣла съ нимъ на палубѣ по цѣлымъ часамъ и, вообразите: когда корабль остановился у мыса Доброй Надежды, они ускакали вдвоемъ, Богъ-знаетъ куда, и пропадали чуть-ли не цѣлый день. Прескверный анекдотъ. Изъ этого же источника узнала мистриссъ Эмми, какимъ-образомъ мистриссъ Гардиманъ изгораздилась сбыть съ рукъ тринадцать своихъ сестеръ, дочерей сельскаго пастора, достопочтеннаго Феликса Риббитса: одиннадцать пристроены очень хорошо, остальныя двѣ такъ-себѣ, ни то, ни сё. Горнбэй чуть не сошелъ съ ума, когда узналъ, что жена его намѣрена остаться въ Европѣ, и вообразите, будто Троттеръ назначенъ сборщикомъ податей и пошлинъ въ Уммерапуру. Въ этихъ и подобныхъ разговорахъ весьма назидательнаго свойства проходило время на большихъ обѣдахъ всѣхъ этихъ господъ. Вездѣ повторялись однѣ и тѣ же сентенціи, болѣе или менѣе остроумныя, подавались одни и тѣже блюда изъ массивнаго серебра, одна и та же баранина, тѣ же гуси, индѣйки, рябчики. Политика употреблялась уже собственно послѣ десерта, когда прекрасныя леди, уходя къ себѣ наверхъ, заводили продолжительную бесѣду относительно кори, оспы, ревматизма и коклюшей.

Mutaiis mutandis, милостивые государи, или, выражаясь на простомъ языкѣ: повсюду и всегда одна и та же исторія, только на другой манеръ. Развѣ почтенныя супруги адвокатовъ не разсуждаютъ о разныхъ назидательныхъ предметахъ по судейской части? Развѣ полковыя дамы не заводятъ сплетни относительно своихъ полковъ? И если наилучшія леди изъ наилучшихъ круговъ болтаютъ, такъ-сказать, безъ умолку и безъ устали о великихъ смертныхъ, принадлежащихъ къ ихъ разряду, то почему же нашимъ индійскимъ пріятелямъ не создать своей особой, оригинальной бесѣды, поучительной во всѣхъ отношеніяхъ для особъ, желающихъ изучить заморскіе обычаи и нравы? Но если нѣтъ въ васъ этого желанія, вы можете молчать, слушать и зѣвать, сколько душѣ угодно, не разстроивая общаго веселья.

Скоро мистриссъ Эмми обзавелась визитной книжкой, и начала свои парадные разъѣзды. Она сдѣлала визитъ госпожѣ Блюдъайэръ, супругѣ генералъ-майора, сэра Роджера Блюдъайера, кавалера Бани первой степени; госпожѣ Гуффъ, супругѣ сэра Джильса Гуффа, изъ Бонбэя; госпожѣ Пайсъ, супругѣ Пайса, директора ост-индской компаніи, и прочая, и прочая. Мы ужь такъ созданы, что каждый и каждая изъ насъ весьма скоро привыкаютъ ко всякимъ перемѣнамъ и треволненіямъ жизни. Привыкла и Амелія. Великолѣпная колѣсница на Джимиспай-Стритѣ покатывалась каждый день, и длинный лакей въ блестящей ливреѣ, спрыгивая съ козелъ, вручалъ, кому слѣдуетъ, визитныя карточки мистриссъ Осборнъ и мистера Джозефа Седли. Въ назначенный часъ Эмми заѣзжала въ клубъ за своимъ братомъ, и они катались вмѣстѣ. Въ другой разъ мистриссъ Эмми сажала въ колѣсницу своего отца, и выѣзжала въ Реджентъ-Паркъ. Такимъ-образомъ, коляска и горничная, визитная книга и лакей съ свѣтлыми пуговицами, вошли въ составъ повседневной амеліиной жизни, и замѣнили для нея скромную рутину на Аделаидиныхъ Виллахъ. Въ двѣ, три недѣли она совершенно освоилась съ привычками и манерами новаго круга. Еслибъ судьба занесла ее на самую вершину джентльменскихъ обществъ, Амелія и тамъ была бы, вѣроятно, на своемъ мѣстѣ. Жеищины въ компаніи Джоя находили ее довольно интересной молодой особой; не слишкомъ умной, но и не глупой.

Мужчинамъ между-тѣмъ чрезвычайно нравилась безъискусственная простота и наивность мистриссъ Эмми. Молодые Индійскіе денди, проживавшіе въ отпуску, безъ церемоній объявили себя обожателями Амеліи, и наперерывъ добивались чести дѣлать ей утренніе визиты. Блистая кольцами, цѣпочками и усами, эти господа, привычные обитатели вест-эндскихъ отелей, разъѣзжающіе не иначе какъ въ одноколкахъ самаго хитраго устройства, свидѣтельствовали каждый разъ глубочайшее почтеніе великолѣпной коляскѣ мистриссъ Осборнъ, катающейся по парку. Самъ господинъ Суанки, лейбъ-гвардеецъ, преопаснѣйшій молодой человѣкъ, считавшійся первымъ франтомъ на берегахъ Ганга, ухаживалъ весьма усердно за мистриссъ Эмми, и майоръ подмѣтилъ однажды, съ какимъ одушевленіемъ онъ разсказывалъ ей про охоту за кабанами; тогда они сидѣли вдвоемъ, tкte-à-tкte, и Амелія, казалось, принимала живѣйшее участіе въ этой болтовнѣ. Впослѣдствіи Суанки дѣлалъ очень невыгодные отзывы о майорѣ: «этотъ неуклюжій верзила, что безпрестаино слоняется около дома мистриссъ Осборнъ, самый несносный болванъ, и я не понимаю, какъ терпятъ его въ этихъ обществахъ», говорилъ мистеръ Суанки.

Будь майоръ нѣсколько самолюбивѣе и тщеславнѣе онъ, конечно бы, началъ ревновать свою возлюбленную къ этому опасному франту, но слишкомъ простой и великодушный по своей природѣ, мистеръ Доббинъ не позволялъ себѣ никакихъ сомнѣній относительно мистриссъ Эмми. Онъ даже радовался, что молодые люди отдаютъ ей должную справедливость и восхищаются ея прелестями. Развѣ мало бѣдствій и всякихъ униженій перенесла она со времени замужества? Майоръ радовался при видѣ, какъ возникаютъ изъ-подъ спуда лучшія свойства ея души, и какъ оживляется она съ каждымъ днемъ въ этой новой сферѣ жизни. Всѣ безъ исключенія особы, имѣвшія случай сблизиться съ мистриссъ Эмми, и узнать ее покороче, отдавали справедливость благоразумному выбору майора, если только можно допустить какое-нибудь благоразуміе въ человѣкѣ, обуреваемомъ пылкими страстями.

Само-собою разумѣется, что мистеръ Джой, немедленно по прибытіи въ столицу, счелъ своей непремѣнной обязанностью представиться милорду Бумбумбуму, и само-собою разумѣется, что, обласканный милордомъ Бумбумбумомъ, онъ сдѣлался съ той самой минуты самымъ заклятымъ тори. Онъ даже вознамѣрился, при слѣдующемъ визитѣ, представить и свою сестрицу. Давая полный разгулъ своему воображенію, мистеръ Джой увѣрилъ себя мало-по-малу, что отъ него дѣйствительно, въ нѣкоторомъ смыслѣ, зависитъ благосостояніе Трехъ Соединенныхъ Королеветвъ.

— Милорду Бумбумбуму, я надѣюсь, пріятно будетъ видѣть членовъ моей фамиліи, сказалъ Джой своей сестрѣ. Ты не будешь казаться лишнею въ его палаццо, Амелія.

Эмми засмѣялась.

— Въ чемъ же я поѣду, Джой? сказала она. Гдѣ мой фамильные брильянты?

«Что бы стоило ей приказать мнѣ накупить для нея брильянтовъ! подумалъ майоръ Доббинъ. «Желалъ бы я знать, какіе брильянты не пристанутъ къ мистриссъ Эмми!»

ГЛАВА LX

Загасли вдругъ два свѣтила

Наступилъ печальный день на Джиллиспай-Стритѣ. Ходъ обычныхъ удовольствій и торжественныхъ пиршествъ въ домѣ мистера Джозефа Седли былъ внезапно прерванъ событіемъ весьма обыкновеннымъ на поприщѣ житейскаго базара. Пробираясь въ своей квартирѣ по лѣстницѣ изъ гостиной въ спальню наверхъ, вы замѣчали, конечно, небольшую арку въ стѣнѣ прямо передъ вашими глазами, откуда снисходитъ свѣтъ на лѣстиицу, ведущую изъ втораго этажа въ третій, гдѣ обыкновенно помѣщаются дѣтскія и комнаты для прислуги. Это полукруглое отверстіе весьма полезно еще для другаго употребленія, о которомъ можно навести справку у работниковъ гробовщика. Здѣсь, на этой самой аркѣ, они устанавливаютъ гробы, или пропускаютъ ихъ черезъ него осторожно, чинно, такимъ-образомъ, чтобы ни на волосъ не растревожить вѣчнаго покоя охладѣвшаго жилища. Присядьте, если вамъ угодно, на гладкой площадкѣ втораго этажа, всмотритесь хорошенько въ это сводистое отверзтіе, обращенное на главный ходъ, его же не минуетъ ни одна живая душа, обитающая подъ кровлей британскаго дома. И прежде всего, не минуетъ его кухарка, которой суждено каждый день, передъ разсвѣтомъ спускаться изъ верхнихъ областей, чтобы чистить на кухнѣ кострюли и горшки, и между-тѣмъ, какъ она лѣниво, съ ноги на ногу, перебирается къ мѣсту своего назначенія, протирая заспанные глаза, навстрѣчу ей, по тѣмъ же ступенямъ, взбирается молодой хозяйскій сынокъ, босоногій, усталый, блѣдный; онъ пропировалъ всю ночь съ веселыми друзьями въ трактирѣ или клубѣ, и по возвращеніи домой, скинулъ въ корридорѣ сапоги, чтобы безшумно совершить путешествіе въ свою спальню. Отсюда снисходитъ осторожною стопой миссъ Роза или Фіалка, старшая дочь домовладѣльца, блистательная и прекрасная, сіяющая лентами, цвѣтами, и вооруженная дѣвственными прелестями для завоеванія джентльменскихъ сердецъ на бальномъ вечерѣ или раутѣ, и между-тѣмъ какъ, потупивъ голову, она крадется медленными и нерѣшителъными шагами, подобравъ обѣими руками свое муслиновое платьице, вертлявый ея братъ, мастеръ Томми, скользитъ, съ быстротою стрѣлы, по периламъ той же лѣстницы, презирая всякую опасность, и находя этотъ способъ путешествія самымъ вѣрнымъ, легкимъ и удобнымъ. Здѣсь же нѣжный и заботливый супругъ ведетъ подъ руку, или несетъ на своихъ могучихъ рукахъ, улыбающуюся подругу своей жизни въ тотъ счастливый день, когда докторъ медицины и хирургіи объявилъ, что прекрасная паціентка можетъ сойдти внизъ и погулять въ столовой или гостиной. Этимъ же путемъ длинный Джонъ, зѣвая на потолокъ и почесывая затылокъ, пробирается въ свою спальню въ урочный часъ, съ сальнымъ огаркомъ въ рукѣ. Здѣсь лежитъ дорога въ дѣтскую, людскую, во всѣ спальни; носятъ здѣсь дѣтей; водятъ стариковъ, провожаютъ парадныхъ гостей; ходитъ здѣсъ докторъ въ комнату паціента, пасторъ, призванный крестить младенца, и здѣсь же встрѣчаютъ гробовщика съ его факельщиками и работниками… Послѣ этого сводистаго окошка, милостивые государи, и послѣ этой лѣстницы лондонскаго дома, какихъ еще вамъ нужно memento mori, памятниковъ жизни, смерти и житейской суеты!..