Трубачи. Повесть о воинах 276-й трубопроводной бригады - Геннадий Ильич Кулаков

планах после возвращения. Мотался водитель Серега без малого полтора года по дорогам Афганистана, залили бензин или дизтопливо в цистерну – и в рейс. Если добрались без проблем – удача, топливо сливали – и в обратный рейс. За период службы он сменил три машины, сначала возили топливо в резервуарах, вот теперь пересел на автоцистерну. Повидал всякое, даже видел, как трубачи трубы растаскивают в разные стороны, когда полыхает трубопровод. Узнав, что я из трубачей, показал палец вверх. Пехоту не уважал, слишком они были наглые, все норовили «на халяву».

За разговорами позади остался город Пули-Хумри, малый перевал на котором тоже бывало не сладко, пролетели скалы Ташкургана. Часто по дороге встречались черные пятна под трубопроводом, места устранения аварий и пожаров. Расстояние от Пули-Хумри до Хайратона около 230 км, это примерно 3,5–4 часа в дороге без вынужденных остановок. Водителя Сергея я попросил остановиться у гарнизона трубопроводчиков 1-й роты 1 отпб. В бригаде мне сказали, что мой однокашник по УВВТУ лейтенант Гена Аристов как раз служит на этом гарнизоне. Генка был спортсменом-борцом, мы с ним учились в одной группе в первый год. До границы всего ничего, попасть туда к вечеру не хотелось, да и с товарищем надо было встретится.

Выгрузился, пожелал счастливой дороги водителю Урала Сергею и направился к палаткам гарнизона. Часовой спросил, что мне тут надо, и когда узнал, с какой целью приехал, отвел в палатку. Меня встретил ротный – старший лейтенант, пожал руку, предложил выпить чаю, обед уже прошел, а ужина еще не было. Аристов Гена был на выезде. Совсем недавно при устранении аварии на трубопроводе сработала мина, подложенная под стык трубопровода, взрывной волной Генка Аристов отлетел метров на десять, по привычке упал правильно, как борец, расставив руки в разные стороны. Конечно, его контузило, но за неделю оклемался. Бойцы тоже разлетелись в разные стороны, но все остались живы.

Ближе к вечеру приехала ПАК. Встретились с Генкой, обнялись. По жизни Генка был немногословен. Вышли из палатки, поговорили у кого как идет служба. Наш участок трубопровода – горы и долина, у них – песок и скалы. Рассказал об Игоре Павлове, как тот больше двух месяцев пролежал в госпитале, они земляки, ульяновские. Служба взводным в «трубе» Генке не нравилась, собственно, как мне, но вот так свезло, такая служба.

На следующий день ротному надо было на склад в Хайратон, и он любезно меня доставил до КПП перед понтонным мостом. Впереди река Амударья, граница с СССР и Узбекской АССР. Осталось переехать по понтонному мосту. Мост был возведен в ночь с 24 на 25 декабря 1979 г. менее чем за 12 часов силами 16 отдельного понтонно-мостового полка. Именно по нему были введены войска 40-й Армии в Афганистан. Нынешний железнодорожно-автомобильный мост, протяженностью 816 метров, был построен в 1985 году советскими строителями в разгар Афганской войны. В тот год начался частичный вывод советских войск из Афганистана, и новый мост был символично назван мостом Дружбы в знак надежды на скорое окончание войны и установления дружеских отношений между государствами.

На КПП уже ожидали попутный транспорт капитан автомобилист Владимир и прапорщик Александр, пешее передвижение по понтонному мосту было запрещено. Ждать пришлось не менее часа, когда появился грузовик, следующий в направлении границы. Забравшись в кузов и забросив туда же вещи, мы въехали на мост. Солнце припекало не смотря на февраль. Лавочек в кузове автомобиле не было пришлось стоять полусогнувшись, держаться за борт кузова. Великолепный вид открылся на мутные воды реки Амударьи. Река быстротечная и полноводная, берег с одной стороны был более крутой, с противоположной – пологий. Вот так, трясясь в кузове автомобиля, мы и пересекли границу.

Закончился понтонный мост, а вместе и ним и наша поездка на грузовике. Таможенный пост не объехать, сгрузили вещи, пошли на таможню. Одноэтажное здание было более похоже на гараж или ангар, железные двери открывали нам место досмотра. Железные столы, на которые следовало ставить чемоданы. Кроме нас троих в ангаре никого не было. Нехотя появился таможенник, попросил выложить вещи из чемодана и не торопясь начал пересматривать, что мы везем. Он исполнял свои обязанности, и свой интерес тоже не забывал. У меня лишними оказались около десятка аудиокассет, ткань, одни джинсы, две упаковки жвачек, упаковка наклеек. Чем-то все действия таможенника напомнили сцену из фильма «Свадьба в Малиновке», когда «Папандопола» в исполнении Михаила Водяного, делил украденные вещи. Он посмотрел на мой чемодан, на отложенные после досмотра бывшие мои вещи, «так я себя не обидел?». Пошел к следующему. Спорить было бесполезно, что доказывать и кому? Дальше прошли паспортный контроль. В синем «служебном паспорте» проставили отметку с датой пересечения границы. Дальше шло окно для получения денег (рублей) по первому аттестату. Это были отпускные, и, надо сказать, неплохие – 520 рублей. Попутчики тоже завершили все процедуры и теперь, довольные, что таможня осталась в прошлом, мы стали ждать попутный транспорт, чтобы добраться до Термеза22.

Мне повезло с попутчиками. Капитан автомобилист Владимир предложил сложить вещи, а потом, возможно, и остаться на ночлег в частном доме у его знакомых на окраине Термеза и поехать в аэропорт за билетами на самолет. Предложение было принято, и уже на ближайшей попутке мы двинулись к месту дислокации. Частный дом, куда мы приехали, оказался типичным жилищем узбекской семьи. Одноэтажный, построенный из местных материалов, по всей видимости, из глины, с высоким забором. Нам навстречу вышла женщина в национальной одежде, средних лет, пригласила в дом, угостила чаем с лепешками. В доме было чисто, просто и уютно, потолки невысокие. Мы наскоро перекусили и направились в аэропорт.

В далеком 1983 году здание аэропорта «Термез» имело все атрибуты: кассы, зал ожидания, и больше походило на автовокзал. У касс выстроилась очередь аж в три человека, был обеденный перерыв. Расписание было как на автовокзале: напечатанное на бумаге время вылета самолетов за стеклянной дверкой с маленьким замочком. Получалось, на Ташкент самолет летал, но не каждый день и, судя по расписанию, очередной рейс был запланирован на следующий день – 28 февраля. Пришлось подождать открытия касс. Когда подошла наша очередь, кассирша, глядя на наш полувоенный вид сказала: «Билетов на самолет НЕТ». Сначала я испытал удивление, потом разочарование: дальше что делать? Отошли от кассы, капитан автомобилист Владимир предложил подождать. Второй заход в кассу был более подготовлен. Владимир предложил положить в паспорт 10 чеков ВПТ и повторно спросить про билеты на Ташкент, а вдруг появились. Вот оно восточное, гостеприимство,