Тень Фукусимы - Александр Петровский

– Отличная идея! – обрадовался Игорь. – Дочь нельзя, она ещё учится, а вот супруга – другое дело. Я бы ей позвонил сейчас, но у меня нет телефона, он остался у наших бандитов, а её номера я не помню.

– Я бы мог посоветовать позвонить на домашний номер, но на мобильный всё-таки удобнее. Вдруг Алла Анатольевна не дома, мало ли? Может, на работе, день-то в самом разгаре. Вот номер её мобильного, – Леонид Сергеевич протянул листок бумаги с цифрами. – Пока звоните с моего телефона, а чуть позже мы выдадим вам другой, взамен утраченного.

Поговорив по телефону сначала с мужем, а потом с его новым шефом Леонидом Сергеевичем, Алла пребывала в жуткой растерянности. С одной стороны, она не могла себе представить, что кто-то похищает человека с той единственной целью, чтобы предложить ему работу с фантастическим жалованьем (назвать такую сумму зарплатой у неё не поворачивался язык). С другой стороны, на конкурсе недоверчивых людей, если бы такой проводился, Игорь легко бы взял главный приз, причём с огромным отрывом от второго места. Обмануть его было весьма проблематично. Он не доверял никому и не верил ни во что, а своим жизненным девизом избрал лозунг «Все вокруг непрерывно лгут». Поэтому то, что Игоря убедили поверить в нечто столь маловероятное без неопровержимых доказательств, она тоже представить себе не могла.

Телефон Аллы всё ещё находился под контролем, так что все её разговоры автоматически записывались, поэтому Левченко смог послушать, о чём шла речь, почти сразу. Он оценил ситуацию совсем иначе, но что тут удивительного? Разные люди, разные оценки…

Алла собралась уходить, ведь поселиться в квартире Волчары в её жизненные планы никак не входило. Пока Василий по телефону общался с техниками СБУ и прослушивал запись, женщина поправляла косметику. Что бы там ни случилось, а не накрашенная должным образом на улицу она выйти никак не могла. Критический осмотр помады, безобразно размазанной на её губах, привёл Аллу к выводу, что в губы её последнее время никто не целовал. Это её немного порадовало, ведь обидно изменить мужу и даже не помнить, приятно это было или нет. Решительно стерев помаду вкупе с тенями для век и прочей дешёвой косметикой (на дорогую у неё денег не хватало), напрочь испохабив тем самым Волчарино полотенце, Алла заново «навела красоту» и направилась к выходу.

Её курточка висела там, где она её и пристроила, отправляясь на кухню, а вот кроссовок нигде видно не было. С трудом восстановив в памяти события вчерашнего вечера, Алла так и не вспомнила, где именно она сняла обувь. Пришлось обращаться за помощью к Левченко, хозяин квартиры был явно недоступен. Волчара неподвижно лежал на диване, и можно было бы предположить, что он покинул сей бренный мир, если бы не храп, от которого дрожали стены и слегка позвякивали хрусталики в древней люстре.

– Вася! – позвала она. – Ты не знаешь, где мои кроссовки?

– Не ори так, человека разбудишь! – откликнулся Левченко.

– Что он может слышать, кроме собственного храпа? – удивилась Алла. – И вообще, ты мне зубы не заговаривай! Где?

– В спальне, естественно, возле кровати, – сообщил Василий. – Некоторые дамочки напиваются, как свиньи, до полного бесчувствия, и мужчинам тогда приходится снимать с них грязную обувь. Не тащить же эту грязь в постель, верно?

Алла решительно прошагала в спальню, отыскала кроссовки и стала их надевать. Когда она разувалась сама, шнурки всегда оставались завязанными, Левченко же их развязал, и теперь ей пришлось, присев на корточки, восстанавливать «бантики». Эту процедуру она обильно комментировала словами, более уместными в устах нетрезвого сантехника.

– Ну что ты за женщина? – возмутился Василий. – Ругаешься хуже портовых грузчиков, пьёшь, как конченная бомжиха, куришь столько, что вешать можно даже не топор, а целого упитанного дровосека, да ещё и одеваешься оскорбительно для мужчин.

– Тебя оскорбляет, что я одеваюсь, а не раздеваюсь? – мрачно поинтересовалась Алла, справившись, наконец, с непослушными шнурками.

– Алла, неужели ты не знаешь, что должно быть надето на женские ножки? Прозрачные чулочки и изящные туфельки на высоком каблучке. На это же взглянуть приятно. А что носишь ты? Поношенные джинсы, вонючие носки и стоптанные кроссовки! Неужели ты начисто лишена эстетического вкуса?

– Вот же ещё эстет, на хрен, выискался! Как же, стану я мучиться на каблуках ради тебя и таких, как ты! Обойдёшься!

– Но мордаху ради таких, как я, ты штукатуришь.

– Вот такие мы, женщины, противоречивые существа! Если ты этого до сих пор не знал, то ты ещё девственник, и вряд ли тот студент-юрист на самом деле твой сын! Всё, пока, я пошла.

– Погоди, – попросил Левченко. – Неужели ты действительно решилась ехать неизвестно куда? Пойми, этот тип, Леонид Сергеевич, из ФСБ…

– Тоже мне новость! Игорь звонил с того же номера, который набирал ты, когда хотел поговорить с Лаврентием Павловичем.

– Вот именно. Так какую работу могут дать тебе и твоему мужу в ФСБ? И ещё, эта организация всё-таки не похищает людей ради вербовки. Им от тебя нужно что-то другое. И вряд ли это что-то хорошее. Не станут они платить вам такие деньги непонятно за что. Они тебя пытались похитить, я им помешал, так они теперь тебя вот каким способом заманивают!

– Если Игорь – пленник, а не высокооплачиваемый сотрудник, то моё место – рядом с ним! И ещё, если я им непременно зачем-то нужна, лучше я сейчас к ним поеду, чем потом, когда вернётся Танечка и они смогут давить на меня через неё.

– Ну, ладно, допустим, – не захотел спорить Левченко. – Но зачем ты им про меня всё рассказала?

– Потому что мне не нужно, чтобы ты за мной следил, и тебя неожиданно засекли. Или ты думаешь, что они тебя не заметят, ты же невидимка, как-никак?

– Могут заметить, могут и нет. Тут дело не в этом. Раз мы имеем дело с ФСБ, то нам запрещено им мешать. Дружба, так сказать, и стратегическое партнёрство. Поэтому им в Украине позволено практически всё. Они нам, разумеется, ничего подобного и близко не позволяют. Но это уже дело не моё. Ты меня поняла?

– Ты пытаешься мне сказать, что слежку прекращаешь?

– Ну да. Не думаю, что ты долго проживёшь, так что иди себе с миром.

– Странно как-то. Я уже привыкла, что где-то за спиной у меня всегда обретается ангел-хранитель.

– Отвыкай. Ты хотела идти? Ну, вот и иди.

Алла неуверенно вышла из квартиры и стала спускаться вниз по ступенькам, проигнорировав лифт. Как только Левченко запер за ней дверь, Волчара немедленно перестал храпеть и сел на диване, потягиваясь.

– Дурак ты, Вася, – заявил он. – И вряд ли уже чему-нибудь научишься. Хотя и не нужно. Ведь дурака учить – только портить.