Все люди – хорошие - Ирина Волчок

Она хотела сдержаться, чтобы самой не поднимать неудобную тему, но не смогла:

– Что вы, мама, это Наташа постаралась, моя помощница по хозяйству.

– Вот, Иван Алексеевич, – обратилась Олимпиада Эдуардовна к мужу. – Смотри, как профессиональная прислуга работать должна. Не то что наша тетеха!

Поморщились почти все. Людмилу задело слово «прислуга», Владимир подумал, что бы сказала маменька, если бы знала, что ее сынуля ночами не спит, мечтая об этой самой прислуге. Ираиду любой снобизм вообще всегда бесил. Сергей никак не мог взять в толк, как же люди сначала играют в демократов и либералов, общаются с домработницей, как с равной, а потом позволяют другим говорить о профессионализме прислуги. Супругам Петровановым было искренне жалко совсем юную блондиночку, которая забрала Андрюшку. Девочке бы учиться, а она…

Николай Георгиевич давно понял, что будет происходить, и тщательно продумал контрмеры. Он не умел хамить женщинам, но сообразил, как противодействовать Олимпиадиным выходкам, не ввязываясь в открытую конфронтацию. Он подошел к столу, сделал вид, что задумался, а потом жизнерадостно заявил:

– Одного прибора не хватает! И стула тоже. Володь, кто у нас на голодной диете?

Владимир мысленно чертыхнулся: вот где у дяди Коли деликатность? На Севере отморозил? Понятно же – мать устроит фестиваль, если он попытается пригласить к столу Наташку.

– Садись, дядь Коль, все в порядке, – уныло сказал он, даже не надеясь, что дядька послушается.

Тот и не послушался, стоял, скрестив руки на груди, и было похоже, что твердо намерен стоять до тех пор, пока не получит четкий ответ, кто же именно на диете и нельзя ли эту диету отменить.

В гостиную вошла Наташка с бутылками в руках. Николай Георгиевич буквально бросился наперерез, отобрал бутылки, сунул их, не глядя, Владимиру, и начал ритуал приветствия домработницы. Именно ритуал, с целованием обеих рук поочередно, с заглядыванием в глаза. Была бы его воля, он бы просто обнял ее за плечи и увел от самовлюбленной стервы Олимпиады подальше, но… Так подставить Людку он не мог.

– Добрый вечер, Наталья Аркадьевна, чрезвычайно рад видеть вас. Всю эту красоту ведь вы создали? – громко сказал он, делая неопределенный жест в сторону стола.

Наташка уже немного привыкла к этой его странной манере общения. По крайней мере, была уверена, что он над ней не издевается.

– Здравствуйте, Николай Георгиевич, – сказала она в ответ и улыбнулась.

Эта улыбка, робкая и одновременно доверчивая, только добавила ему решимости отыграть задуманный спектакль до конца.

– Присаживайтесь, голубушка, все ведь готово?

Наташка помотала головой. Она имела в виду, что присаживаться не собирается, но он опять вывернул все по-своему.

– Не все? Тогда позвольте вам помочь, – с радостной готовностью сказал он и увлек ее на кухню.

Как только дверь за ними закрылась, он взял ее за локоть и, глядя прямо в глаза, спросил:

– Сегодня вас ведь к столу не пригласили, я правильно понял?

– Мама Владимира Ивановича расстроится, зачем же?

Наташка говорила, опустив голову. Вдруг вспомнилась случайно услышанная в боулинге фраза, что нужно молиться богу, чтобы Николай Георгиевич не услышал нелицеприятный комментарий, потому что он «сам Коля Орда».

– Замечательно, не станем расстраивать старушку. У вас здесь найдется чем накормить усталого слушателя классической музыки?

– Здесь? Зачем здесь? Там ведь все есть, Николай Георгиевич.

– А я хочу здесь, как-то привычнее, на кухне-то, – ответил он и решительно уселся за кухонный стол.

Наташка полезла в холодильник. Не спорить же с родственником хозяйки? На столе появилась покрытая инеем бутылка джина, нерезаный кусок буженины, простая миска с модернизированным оливье. Все остальные салаты затевались без запаса в холодильнике и были на столе в гостиной, горячее, мясо с луком и яблоками в вине, еще томилось на медленном огне в духовке, картошка тоже только закипала. Кажется, его такое сильно урезанное меню вполне устраивало. Он спросил, позволит ли она ему курить и не выпьет ли рюмочку за компанию. Он расположился на кухне всерьез и надолго, он намеревался провести вечер в ее обществе. Наташка, крайне смущенная и обрадованная этим обстоятельством, ужасно боялась сморозить какую-нибудь глупость, показаться ему неинтересной. Разочаровать.

В гостиной тем временем все расселись и ждали дядю Колю. Тот как провалился на этой кухне. Людмила уже поняла дядькину затею и была ему остро, почти до слез, благодарна. Сама она ничего поделать не могла, а вот дядька мог, причем абсолютно безнаказанно. Ираида не хотела ставить подругу в неловкое положение и вопросов не задавала. До Владимира тоже дошло, почему дядя Коля не сидит за общим столом.

– Ну где же Николя? – озабоченно спрашивала Олимпиада Эдуардовна во второй раз. И оглядывала присутствующих. Как бы она к нему ни относилась, он был очень влиятельным человеком в городе, ссориться с ним ни при каких обстоятельствах было нельзя. Да и этикет…

Владимир смотрел на жену умоляюще: сходи, сходи за ним, ради бога! Заметив этот взгляд, Людмила едва заметно покачала головой: тебе надо, ты и иди. Из-за двери раздался тихий смех Николая Георгиевича. Владимир обреченно вздохнул и сказал:

– Начнем без него.

Начали несколько напряженно. Чокнулись просто за встречу, можно сказать, без тоста, как алкоголики. Вера Георгиевна, привыкшая к своевольным поступкам младшего брата, попыталась разрядить атмосферу, нахваливая экзотический салат и спрашивая, почему оливье вовсе не похож на оливье. Потом попытались заговорить о концерте, но разговор завял в самом начале. Да, всем понравилось, а дальше-то что? Ираида предложила налить по второй. Олимпиада Эдуардовна вслух поддержала некультурную подружку невестки, а мужу шепнула, что где это видано, что бы женщина, да еще в гостях, выпить предлагала? Одно слово, алкоголичка.

На самом деле у Ираиды был план. Она тоже хотела смыться на кухню, или в Париж, или на Луну, в общем, подальше от гламурного общества. А после второй рюмки у нее был бы совершенно легальный повод: курить хочется. Как бы потом там остаться умудриться…

– А знаете, почему на Севере не холодно? Я имею в виду, что здесь мороз тридцать градусов – чрезвычайное положение, а там – плевое дело? Так вот, Наталья Аркадьевна, столь низкие температуры, которые бывают за Полярным кругом, согласно законам физики просто вымораживают влагу из воздуха.

Он рассказывал ей про Север. Сам не знал, почему. Она слушала с интересом, иногда что-нибудь спрашивала, но от работы не отвлекалась ни на минуту. Следила за мясом, разогревала стейки из семги, порционные, с половинкой помидорчика черри на каждом кусочке, солила картошку.