Дети Земли - Павел Ганжа

Обошлось. Безлюдность улицы сыграла в плюс, акробатику никто не увидел. Распределив по точкам аппаратуру, сам Никита расположился в сотне метров от объекта слежки на полумесяце вкопанной в землю автомобильной покрышки, прикрепил к мочке клипсу наушника и прикинулся шлангом, то бишь повернутым на музыке бездельником.

Очень скоро слежка дала результаты, причем очень неожиданные. Часа два тишину и покой на улице ничто не нарушало, разве что редкие прохожие и автомобили. Затем к дому Кацмана подъехала иномарка, откуда вылезли две темные личности и не торопясь зашли внутрь. Настолько не торопясь, что Никита успел их досконально разглядеть. Благо, что посмотреть было на что – одна из личностей обладала очень симпатичной наружностью. Высокая, стройная шатенка с зелеными глазами – однозначно в селинском вкусе. К сожалению, на автора таинственных заметок шатенка не очень походила. Впрочем, как и ее спутник, напоминающий обликом лощеного аристократа. Манерный, вальяжный брюнет с гордой осанкой, носящий роскошный и явно дорогущий костюм естественно, словно вторую кожу. В таком костюмчике не грех хоть на заседание палаты лордов, хоть на загул в ночном клубе. Но и щеголь едва ли является Семеном Моисеевичем Кацманом; несмотря на англо-саксонский прикид, физиономией "аристократ" обладал все же славянской.

Поскольку хозяином дома симпатичная шатенка или "аристократ" быть не могли, Селин терялся в догадках, кем они приходятся автору заметок на газетных полях: родственниками, гостями, подельниками, соратниками? На злостных расхитителей чужой собственности они явно не тянули.

Гости поднялись на второй этаж и принялись шелестеть какими-то бумагами. Из коротких перемолвок Никита узнал, что лощеного лорда зовут Дмитрием Сергеевичем, а зеленоглазую шатенку – Викторией. Фамилия же ее Морозова. И что они, в самом деле, дружки хозяина дома. А самое главное – выведать, чем живет, чем дышит любитель газетных зарисовок, что он за фрукт и с чем его едят, едва ли получится. Поскольку дражайшего Семена Михайловича Кацмана уже съели, фигурально выражаясь. И, скорее всего, он уже не дышит и не живет. Пропал бесследно, и соратники-подельники подозревают наступление летального исхода.

В репликах гостей неоднократно проскальзывали характерные малопонятные слова: измененные, менталы, магистры, посвященные (сразу возникал вопрос – во что?), круг и другие. Судя по терминологии, ребята несомненно состояли в тайном обществе. Последние сомнения расселись, когда "шатенкой" были упомянуты "Орден Посвященных" (стало ясно во что) и "ашеры". Именно два указанных образования более всего насторожили Никиту во время поиска следов Ящера из турецкой пещеры. Ведь эти тайные общества представлялись ему наиболее законспирированными – информация о них практически отсутствовала.

Вот она – удача! То ли судьбе спасибо, то ли своей сверхъестественной интуиции. Прямо словно в сказке, только наживку наладил, и сразу клюнуло. Да еще как!

Селин весь превратился в слух, стараясь уловить не то что фразу – любой вздох. Анализ полученных сведений он оставил на потом, дабы не отвлекаться от периодически возникающего между шатенкой и аристократом обменом реплик, и не пропустить нечто особенно важное. Говорила в основном девушка, Дмитрий Сергеевич отделывался бурчанием или односложными ответами, хотя и весьма информативными. В частности Никита узнал, что "ашеры" на такое способны, что… нормальному человеку не под силу, проще говоря, все сплошь колдуны и маги. А остальной народ они презрительно называют нормалами…

От прослушивания отвлекло прибытие новых гостей. Еще на двух иномарках приехала бригада в количестве трех морд (вернее двух морд и одной мордашки, стоит признать, тоже миловидной). Новые гости вошли в дом, поприветствовали "шатенку", доложились "аристократу" и тараканами расползлись по комнатам. Назойливыми и шумными насекомыми. В отличие от Виктории и Дмитрия Сергеевича эти посетители шумели, бродили по дому, громко переговаривались и, судя по звукам и репликам, копались в личных вещах Кацмана и его близких (если родня у Семена Моисеевича имелась), шарились по комодам, шкафам и ящикам. То бишь вели себя в чужом доме по-хамски. Так ведут себя либо кредиторы, либо представители правоохранительных органов, прибывшие на место происшествия.

К кредиторам вновь прибывшие точно не относились, а вот приравнять их к своеобразной следственной группе… вполне возможно. Исходя из ранее услышанного. Ведь хозяин дома, он же автор загадочных заметок на полях исчез (погиб, убит?), и его соратники (коллеги, подельники?), несомненно, пытались разобраться в обстоятельствах произошедшего. Причем "аристократ" Дмитрий Сергеевич, судя по разговорам и докладам, у них за главного. Эдакий руководитель следственно-оперативной группы, осматривающей квартиру, где разыгралась кровавая драма.

Никиту однажды привлекали к осмотру места происшествия в качестве понятого, когда в квартире этажом ниже пьяный сосед на почве ревности зарезал сожительницу. Тогда он лицезрел аналогичную бесцеремонность по отношению к чужому имуществу; оперативники ходили по коврам в грязных ботинках, лазили в столы, просматривали одежду, перебирали вещи. Правда глаз резало существенное отличие с памятным осмотром – как минимум половина сотрудников топтавших ковры в соседской квартире красовалась милицейскими погонами. Между тем среди посетителей дома номер восемнадцать ни одного человека в форме Никита не заметил. Все были в штатском. Так на то они и члены тайного общества, в чем теперь Селин уверился на двести процентов. Если у них и есть форменная одежда, то это явно не милицейские кители, а какие-нибудь плащи или мантии.

Вскоре к вечеринке в доме предполагаемого мертвеца присоединился еще один персонаж. Как он очутился возле дверей коттеджа, Никита не заметил. Только еще никого рядом не было, и… бац! Дверную ручку тянет на себя некий деятель, как выразился бы плохой парень из голливудского боевика, хрен с горы. Селин не отворачивался, не отвлекался, даже не моргал. И муха бы не пролетела незамеченной. А этот… с горы пролетел.

Выглядел персонаж вполне обыденно. Чуть выше среднего роста, темноволосый, с высоким лбом и небольшими залысинами. Отдаленно напоминал американского киноактера Джека Николсона. Ничего особенно, в сравнении с тем же лощеным щеголем Дмитрием Сергеевичем господин… с горы казался несколько… затертым, неярким что ли. Но вот глаза…

Когда "Николсон" уже на пороге обернулся, оглядел улицу и на миг остановил взгляд на помахивающем газеткой Селине, кожу обожгло незримой кислотной струей. В области селезенки противно засвербело. Словно электродрель туда сунули. Интуиция вопила об опасности. Если бы ее глас можно было измерять в децибелах, то пожарная сирена и пароходный гудок конкуренции бы не выдержали.