Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жена председателя комиссии, Поливанова (урожд. Локенберг) Мария Александровна (1840–1921), посетила Достоевского уже после его «Пушкинской речи», 9 июня 1880 г., поздно вечером, в гостинице Лоскутной, просила дать ей речь для снятия копии (но рукопись уже находилась в редакции «Московских ведомостей»), пила с ним чай и беседовала, о чём сохранились её взволнованные воспоминания. После этого Достоевский получил от Поливановой 6 писем, в которых она писала о своей «тоске» и доверяла ему подробности своих тяжёлых отношений с мужем, просила советов. Достоевский ответил её двумя письмами (16 авг. и 18 окт. 1880 г.), о тоне и содержании которых можно судить хотя бы по фрагменту из последнего: «То, что Вы мне открыли, у меня осталось на сердце. Конечно, никакая сделка невозможна, и Вы правильно рассуждаете и чувствуете. Но если он становится другим, то, хотя бы и продолжал быть перед Вами виноватым, Вы должны перемениться к нему — а это можно сделать без всякой сделки. Ведь Вы его любите, а дело это давнее, наболевшее. Если он переменился, то будьте и Вы дружественнее. Прогоните от себя всякую мысль, что Вы тем даёте ему повадку. Ведь придёт же время, когда он посмотрит на Вас и скажет: “Она добрее меня” — и обратится к Вам. Не безмолвным многолетним попрёком привлечёте Вы его к себе. Да, впрочем, что ж я Вам об этом пишу? (Может быть ещё и обижаю Вас): ведь если я и знаю Ваш секрет, то сколько бы Вы мне об этом ни написали — всё-таки останется целое море невысказанного и которого Вы и сами не в силах высказать, а я понять. И не слишком ли Вы увлекаетесь, думая про меня, что я могу столько значить в Вашей судьбе? Я не смею взять столько на себя. Жду полного снисхождения от Вашего дружелюбия ко мне. Желал бы Вам сказать много теплого и искреннего — да что можно высказать на письме? До свидания. Я Вас глубоко уважаю и предан Вам всей душой. Пишите мне, если захотите…»
Полонский Яков Петрович
(1819–1898)
Поэт, прозаик. Первый сборник его стихов «Гаммы» вышел в 1844 г. В 1859 г. в «Русском слове» (одним из редакторов которого в это время был Полонский) появилась первая «сибирская» повесть Достоевского «Дядюшкин сон», тогда же, скорей всего, они и познакомились, и Полонский подарил Достоевскому свою книгу «Стихотворения» (1859) с обозначением в надписи «Другу моему…» Позднее Полонский активно печатался во «Времени», «Эпохе» и «Гражданине», когда его редактировал Достоевский. Они близко общались, Достоевский любил бывать в салоне Полонских, хорошо знал жену поэта Жозефину Антоновну Полонскую (урожд. Рюльман). Е. П. Леткова зафиксировала, как на одной из «пятниц» у Полонских писатель-петрашевец вспоминал день казни: «Это было в зиму 1878–1879 года. У Я. П. Полонского и его жены Жозефины Антоновны уже были тогда их знаменитые “пятницы” <…> Жили тогда Полонские на углу Николаевской и Звенигородской, окнами на Семёновский плац. В прихожей меня поразило количество шуб, висевших на вешалке и лежавших горой на сундуке, обилие галош и шапок, и рядом с этим полная тишина, полное отсутствие человеческих голосов. <…>
Я. П. Полонский
И вдруг, в промежутке между стоявшими передо мной людьми, я увидела сероватое лицо, сероватую жидкую бороду, недоверчивый, запуганный взгляд и сжатые, точно от зябкости, плечи.
“Да ведь это Достоевский!” — чуть не крикнула я и стала пробираться поближе. Да! Достоевский!.. Но совсем не тот, которого я знала по портретам с гимназической скамьи и о котором на Высших курсах Герье у нас велись такие оживленные беседы. <…> Но когда я вслушалась в то, что он рассказывал, я почувствовала сразу, что, конечно, это он, переживший ужасный день 22 декабря 1849 года, когда его с другими петрашевцами поставили на эшафот, на Семёновском плацу, для расстрела.
Оказалось, что Яков Петрович Полонский сам подвёл Достоевского к окну, выходящему на плац, и спросил:
— Узнаете, Фёдор Михайлович?
Достоевский заволновался…
— Да!.. Да!.. Еще бы… Как не узнать?..
И он мало-помалу стал рассказывать про то утро, когда к нему, в каземат крепости, кто-то пришёл, велел переодеться в свое платье и повёз…» [Д. в восп., т. 2, с. 443–444] И далее рассказ-воспоминание Достоевского приводится подробно.
Дружба Достоевского и Полонского немного омрачились в 1879–1880 гг., в связи с приездом в Петербург И. С. Тургенева, с которым Полонский тоже был дружен. Е. А. Штакеншнейдер записала в своём дневнике характерную фразу обиженного Достоевского: «Полонский боится пускать нас в одну комнату с Тургеневым…» [Там же, с. 359] Полонский также был участником Пушкинских торжеств 1880 г. в Москве, где общался с Достоевским.
Из их переписки сохранилось 6 писем Достоевского к Полонскому и 9 писем поэта к Достоевскому 1861–1880 гг.
Поляков Борис Борисович
(?—1884)
Действительный тайный советник, петербургский адвокат, поверенный писателя в процессе с издателем Ф. Т. Стелловским и в деле о наследстве А. Ф. Куманиной. Имя Полякова неоднократно встречается в письмах Достоевского 1870-х гг. к жене, причём нередко с эпитетами «мерзавец», «тупица» и аналогичными, так как писатель был крайне недоволен его работой. Известно 11 писем Полякова к Достоевскому (1872–1880), ответные письма писателя не сохранились.
Помяловский Николай Герасимович
(1835–1863)
Писатель, автор повестей «Мещанское счастье», «Молотов» и «Очерков бурсы». Достоевский познакомился с ним в 1861 г. 26 декабря этого года Помяловский в письме к Достоевскому признавался: «Я не знаю, как и благодарить Вас за Ваше благодушие и полную готовность помочь мне, которую я вот не раз уже испытал… Даст Бог, я сумею быть благодарным за Вашу постоянную готовность делать мне добро» [Белов, т. 2, с. 119–120]. Дело, скорее всего, шло о денежном вспомоществовании со стороны Достоевского сильно пьющему и вечно нуждающемуся собрату по перу. Судя по письму Помяловского к Достоевскому от 18 апреля 1862 г., подобная помощь оказывалась не раз. Именно на страницах «Времени» в 1862 г. начали появляться очерки Помяловского, составившие потом лучшую его книгу — «Очерки бурсы».
Н. Г. Помяловский
Но вскоре Помяловский сотрудничество с журналом братьев Достоевских прекратил, будучи не согласен с полемикой «Времени» против «Современника». Однако ж Помяловским продолжал посещать «четверги» М. М. Достоевского и за ужином пил водку стаканами, до беспамятства (сохранились воспоминания Ф. Н. Берга об одном таком
