Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Четверо остались в полосе прибоя, волнения почти не было — и они стояли по грудь в воде, безмолвными черными статуями. Несмотря на то, что автоматы они держали на изготовку — они вряд ли бы смогли помочь своим товарищам на берегу, потому что автоматы их — в подводном положении, снаряжены пулями-стрелами, которыми в воздухе нельзя попасть в цель и за пятьдесят метров. Это просто были правила высадки — сначала высаживается первая половина группы, приводит оружие в комплектацию «земля» и прикрывает вторую группу, которая высаживается следом. Этими же правилами предписывалось — в случае, если на берегу засада — ни в коем случае не пытаться помочь тем, кто высадился, а сразу нырять, уходить на глубину. Но все они знали, что если впереди вспыхнет прожектор, и застучат пулеметы, распиная на песке затянутые в резину тела — все они рванутся вперед, чтобы вынести, утащить в воду своих товарищей, живых или мертвых, потому что кодекс чести русского моряка запрещал бросать товарища на погибель. Так, они, скорее всего, погибнут сами — но честь в этом случае — важнее смерти.

Однако — не вспыхнули прожектора, не застучали пулеметы. Почему-то командир группы спецназа был уверен, что занявшие остров исламские экстремисты — а вчерашний пролет разведывательного самолета вкупе с данными спутниковой разведки показали, что они там есть — даже не проводят ночной обход береговой полосы, чтобы выявить высадку группы морского спецназа. Это все потому, что они террористы, а не военные. Террористы внезапно нападают и так же внезапно уходят — все это они делают на берегу. Но у них нет ни дисциплины, ни знания того что на самом деле нужно делать, чтобы обезопасить себя от нападения, комплекса ПДМ[645] они не знают, и выполнять его не желают, потому что это банда, а не армия. Типичные сухопутные крысы, они даже не подозревают о возможности нападения из-под воды, они смотрят на ее зеркальную гладь — и не подозревают, что в водной толще может скрываться их смерть.

Первая группа, отсоединив магазины с пулями-стрелами — их у каждого было по два — присоединила другие, с боевыми патронами, превратив автоматы в оружие для боя на земле. Затем, они рассыпались и залегли на песке, прикрывая высадку второй группы…

Старший группы хорошо знал этот остров — большую его часть занимал нефтеперерабатывающий завод, на который нефть поступала по трубопроводу, перекинутому с суши по мосту. Здесь так же были: лоцманская станция, работающая на проводке танкеров через Ормузский пролив, небольшой аэродром сил береговой охраны и воинская часть, которая в данный момент была занята экстремистами. Экстремистов здесь могло быть до ста человек — нормальное соотношение для спецназа. Но в одиночку они воевать с ними не собирались — они должны были дать сигнал дрейфующим мористее двум скоростным лодкам, на которых размещалось тридцать два боевых пловца из группы надводных средств движения. Сорок бойцов — этими силами уже можно было зачистить остров от экстремистов, обезопасить находящиеся на нем сооружения и обеспечить высадку в Бендер-Аббас основных сил десанта. Кроме того — бойцы ГНСД после зачистки острова должны были — если не случится ничего непредвиденного — снова сесть в свои лодки и участвовать в налете на порт Бендер-Аббас с моря.

Переснарядив оружие и распаковав два пулемета со снайперской винтовкой (сухопутное оружие, транспортировавшееся в водонепроницаемых контейнерах), несколько минут группа лежала недвижно и бесшумно. Нужно было просто привыкнуть к суше, к ее звукам — а заодно и понять, не ждет ли их тут кто с распростертыми объятьями. Когда высаживаешься с литорали на побережье ночью — глаза плохо видят, и надо дать им какую-то адаптацию, прежде чем двигаться дальше. Отлежавшись, командир группы достал небольшую рацию и один раз нажал на кнопку. В этот момент на спутник ушло сжатое до предела сообщение — одна тысячная доля секунды на передачу, ни перехватить, ни запеленговать. Это был заранее оговоренный условный код — высадились удачно, ждем вторую волну десанта. После чего — группа подождала еще немного и двинулась в путь, оставив на берегу приводной маяк. Ожидать вторую группу десанта на берегу — командир первой группы не собирался.

Остров этот был самым большим в Персидском заливе — примерно пятьдесят километров в длину и от трех до пяти — в ширину. Получалось где-то двести — двести двадцать квадратных километров площади, здесь был даже город — Кешм, в котором жили в основном нефтяники и газовики, работающие на расположенных тут объектах инфраструктуры и на танкерной погрузке-проводке. Именно к нему и направлялись спецназовцы, потому что основные силы вошедших на остров боевиков были сконцентрированы там, на производственные комплексы они, судя по изображениям, не совались. Оно и понятно — в химической переработке ни хрена не понимают.

С самого начала спецназовцы взяли темп — передвигаясь не бегом, а быстрым шагом, идеально подходящим для скрытного передвижения по занятой противником местности. Так они могли идти два дня подряд — на учениях было. Каждый в группе знал свои обязанности — один, полузакрыв глаза слушал тишину, второй — смотрел во все глаза, стараясь не пропустить мельчайших признаков опасности, остальные — каждый прикрывал свой сектор огня. Шли они быстро и бесшумно — как тени…

Из всех относительно незанятым был только командир — потому-то они и обратил внимание на громаду обнесенного забором нефтеперерабатывающего. Завод, который всегда трудился в три смены, это переплетение труб и колонн, привязанных к стоящим отдельно, полувкопанным в землю огромным емкостям с нефтью, принадлежал на паях русскому товариществу на вере и германскому концерну Degussa, лидеру химической промышленности мира — был настоящей золотой жилой. Он перерабатывал и нефть, и попутный нефтяной газ до четвертой степени переработки, давая прибыль в три рубля в год на вложенный рубль. Нужно быть полным идиотом и варваром, чтобы остановить это — и, тем не менее, завод был остановлен, горело только аварийное освещение, а ворота были выбиты — скорее всего, грузовиком, и его никто не охранял. Командир группы — он хоть и был военным, которому должно быть неважно все это — но он был и русским, и подданным Его Величества, и он понимал, какой вред приносит — всем, казне, народу, Престолу — простаивание без дела такого завода, и какой вред принесет его возможное уничтожение. А ведь эти — люди под черным флагом — запросто могли его заминировать, с них станется. Понимая это, командир раздосадовано покачал головой, не прекращая ни на минуту продвижение к цели.

Вызов нагнал их, когда они уже залегли на окраине города, причем командир рассматривал его через прибор ночного видения, а снайпер — номер четвертый в их группе — обвязавшись для страховки веревкой сноровисто, как ремонтник, забрался на ЛЭП и рассматривал лежащий перед ним город в прицел, пытаясь понять, что там происходит.

— Один-один — я три-один, выйдите на связь!

Командир чертыхнулся — про себя, молча, оторвали от наблюдения — ответил, не отрывая ночного бинокля от глаз.

— Один-один на приеме.

— Два-один и три-один высадились.

— Вас понял, нахожусь на окраине города. Боеконтакта не было.

— Вас понял, укажите по цели-один.

— Цель-один покинута, признаков противника не обнаружен. Провел только внешний осмотр по периметру, как поняли?

— Вас понял. Главный устроил конвейер, два Громовержца будут давать концерт по заявкам. Их общий позывной — Птица, наши позывные они знают.

Использование тяжелых штурмовиков типа Громовержец семь и восемь первоначально было признано слишком опасным — слишком много огнеопасных объектов, один снаряд, попавший не туда — и потом придется тушить неделями. Видимо — решили в самый последний момент, даже не довели до всех исполнителей. До них точно не довели — они лежали на дне в режиме радиомолчания и с невеселыми мыслями, думая, что будет с ними, если какой-либо танкер отклонится от фарватера, или буксир для проводки решит лихо развернуться. Но весть радостная — ни один спецназовец не откажется от поддержки этих оснащенных артиллерийскими орудиями и скорострельными пушками великанов.

— Вас понял, принял решение войти в город, не дожидаясь два-один.

— Один-один, это рискованно.

— Три-один, мы не будем ввязываться в бои. Займем ключевые точки и обеспечим вашу работу…

— Добро, один-один, конец связи.

Закончив с обменом, командир снова обратил внимание на город. Он казался вымершим, хотя нефтяники и моряки обожают развлечься, и насколько он знал — раньше по ночам здесь было море огней. Здесь что — всех выбили? Да быть этого не может.

— Один-четыре, что наблюдаешь?

— Засек три поста. На пределе видимости, примерно полтора клика. На крышах.