Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт

авторитетом. Хвала мудрым земли, но слава одному только Богу. Человек никогда не шествовал иначе, как при сиянии божественного света. Свет этот постоянно озарял шаги человека, но он не замечал того источника, из которого исходил яркий луч, падающий на его путь. Он просвещает, говорит евангелист, всякого человека, приходящего в мир. Он всегда был в мире, но мир Его не познал.

Приложение 2

Письмо Пушкина П.Я Чаадаеву

Приведенное ниже письмо написано А. С. Пушкиным после того, как П. Я. Чаадаев опубликовал первое из своих «Философических писем» — трактата, в котором дается оригинальная, глубокая, но пессимистическая оценка исторической судьбы России.

П. Я. ЧААДАЕВУ

<Подлинник по-французски> 10 октября 1936 г.

Из Петербурга в Москву

Благодарю за брошюру, которую Вы мне прислали. Я с удовольствием перечел ее, хотя очень удивился, что она переведена и напечатана. Я доволен переводом: в нем сохранена энергия и непринужденность подлинника. Что касается мыслей, то Вы знаете, что я далеко не во всем согласен с Вами. Нет сомнения, что схизма (разделение церквей) отъединила нас от остальной Европы и что мы не принимали участия ни в одном из великих событий, которые ее потрясли, но у нас было свое особое предназначение. Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие Европы было избавлено от всяких помех. Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т. п. Ах, мой друг, разве сам Иисус Христос не родился евреем и разве Иерусалим не был притчей во языцех? Евангелие от этого разве менее изумительно? У греков мы взяли Евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с Вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы — разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие — печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству (к русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, — как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел Вас в Париж? И (положа руку на сердце) разве не находите Вы чего-то значительного в теперешнем положении России, чего-то такого, что поразит будущего историка? Думаете ли Вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздражает, как человек с предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал.

Вышло предлинное письмо. Поспорив с Вами, я должен вам сказать, что многое в Вашем послании глубоко верно. Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь — грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, что равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью и истиной, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству — поистине могут привести в отчаяние. Вы хорошо сделали, что сказали это громко. Но боюсь, как бы Ваши религиозные исторические воззрения Вам не повредили…

Основные даты жизни и творчества П.Я. Чаадаева

1794, 7 июня — Петр Чаадаев родился в семье отставного полковника Я. П. Чаадаева.

1809–1811 — учеба на факультете словесности Московского университета.

1812–1814 — участие в Отечественной войне и европейской кампании.

1814–1821 — военная служба.

1816 — знакомство с А. С. Пушкиным.

1820–1822 — «мистический период» и болезнь.

1823–1826— путешествие по Европе.

1825 — знакомство с Ф.-В.-Й. Шеллингом.

1826 — возвращение в Россию и первый арест. Жизнь в Москве. Встреча с Пушкиным на чтении «Бориса Годунова».

1828–1831 — начало работы над франкоязычной версией «Философических писем».

1836, октябрь, — публикация русской версии первого из «Писем» в журнале «Телескоп». Начало травли П. Я. Чаадаева.

1836, ноябрь, — медицинское «освидетельствование» и домашний арест. Начало работы над «Апологией сумасшедшего».

1838 — снятие домашнего ареста по личному приказу Николая I. Императорский указ о том, чтобы «не смел больше ничего писать».

1845 — участие в собраниях московских интеллектуалов. Переписка с А. И. Тургеневым.

1856, 26 апреля — П. Я. Чаадаев умер. Похоронен на кладбище Донского монастыря в Москве.

Литература

1. Зеньковский В. История русской философии. М.: Эксмо-пресс, 2001.

2. Лебедев А. Чаадаев. М.: Молодая гвардия, 1965.

3. Лосский Н. О. История русской философии. М.: Советский писатель, 1991.

4. Ненашев М. И. Петр Чаадаев: учение о свободе воли и смысле истории. СПб.: Наука, 1998.

5. Россия глазами русского. Чаадаев. Леонтьев. Соловьев // Под ред. А. Ф. Замалеева. СПб.: Наука, 1991.

6. Смирнова 3. В. Проблема разума в философской концепции Чаадаева//Вопросы философии. 1998. № 11.

7. Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма: в 2 т. М.: Наука, 1991.

Шопенгауэр

Пол Стретерн

Согласно Шопенгауэру, мир устроен так: за внешними его проявлениями стоит безликая мировая Воля. Она слепа, вездесуща, не направлена на определенную цель. Именно Воля привносит в мир нищету и страдания, которые могут окончиться лишь со смертью. Единственное, на что мы можем надеяться — это освободиться от власти Воли и пут индивидуализма и эгоизма, возникающих благодаря ей.

В книге дан краткий обзор жизни и идей философа, приводятся выдержки из его произведений.

Введение