Шепот под землей - Бен Ааронович

Что такое ДНК, он, конечно, понимает весьма туманно, но идею следовых улик схватил быстро, а остальное принимает на веру.

Как-то раз я пытался объяснить ему принцип геномной дактилоскопии, но обнаружил, что сам в нем плаваю. Биология-то мне понятна, а вот от всяких вероятностных расчетов мозги кипят. Всегда я с этим мучился. Что ж, ученый из меня, мягко говоря, не получился бы.

Когда криминалисты наконец убрались, Найтингейл привел нас в гостиную и показал выжженный участок ковра, огороженный синей полицейской лентой, какую обычно растягивают на месте происшествия. И стикеры с номерами, расклеенные по всей комнате.

– Я вызвал вас обоих, – сказал наставник, – чтобы научить работать вот с этим. Сейчас, пока вестигий еще мощный и его легко распознать.

Он велел нам закрыть глаза и ни о чем не думать. Это, понятное дело, невозможно, однако именно в потоке бессвязных мыслей порой и проявляется неведомое. Так и случилось – вестигий ворвался мне в голову отчаянным, яростным воплем. Почти человеческим, и все же не вполне. Так бывает, когда коты орут и дерутся ночью под окном, а тебе спросонья кажется, что это человек кричит. Разумеется, если ты не работаешь в полиции – здесь очень быстро учишься отличать одно от другого.

– Я слышал крик, – заметил я.

– Это был призрак? – спросила Лесли.

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Найтингейл.

– А может быть, демон? – предположил я.

– Не в библейском значении, – сказал наставник, – то есть не падший ангел. Но можно считать эту сущность духом, доведенным до состояния лютой злобы.

– Каким же образом? – спросил я.

– Если какое-то несчастное существо замучить до смерти, – ответил Найтингейл, – и в момент, когда дух покидает тело, заключить его в ловушку.

– Боже, – поежился я, – призрак, превращенный в оружие?

– Это немцы придумали, да? – спросила Лесли.

– Не то чтобы придумали, – ответил Найтингейл, – скорее усовершенствовали. Мы полагали, это очень старая технология, она зародилась на Скандинавском полуострове еще в первом тысячелетии.

– Викинги, – догадалась Лесли.

– Верно, – кивнул Найтингейл. – Кровожадные, но в некоторых вопросах до странности сведущие.

Ну логично, подумал я, если учесть какие там ночи зимой. Ибо когда пьянство, мордобой и свальный грех себя исчерпают, со скуки остается только пытать кого-нибудь до смерти.

Найтингейл протянул мне палочку.

– Я попрошу вас легонько постукивать по ковру в разных местах, чтобы определить местоположение устройства, – сказал Найтингейл. – А Лесли будет его отмечать, – добавил он, протягивая ей кусочек мела.

Палочка длиной сантиметров тридцать была покрыта шишковатой корой. Такую хорошо таскать с собой по лесу, гуляя с мелкой надоедливой собачонкой.

– Высокие, однако, технологии, – заметил я.

Найтингейл строго посмотрел на меня.

– Древесина подходит идеально, – сказал он. – Чем она моложе и свежее, тем лучше. Если есть возможность, следует отломить ветку от молодого деревца. Это сильно снизит вероятность взрыва.

У меня пересохло во рту.

– Но он… он ведь не может взорваться? Вы же его обезвредили, да?

– Не совсем обезвредил, – сказал наставник, – скорее разрядил и рассеял волну. Считайте, что это был контролируемый подрыв.

Ну да. И мы его «услышали» аж на другом берегу, в Брикстоне.

– Но сейчас-то она безопасна? – переспросил я.

– Возможно, – сказал Найтингейл, – но на моей памяти такие устройства нередко состояли из двух компонентов. Первый имел целью нанести основной ущерб, а второй – уничтожить прибывших спасателей или медиков.

– Так что будь осторожнее, – попросила Лесли.

Я ткнул ковер палкой достаточно далеко от выжженного участка, просто чтобы почувствовать сам пол – бетонный и, видимо, поверху выложенный теплоизолятором. Я начал «прощупывать» его по направлению к центру, и скоро палка стукнула во что-то однозначно металлическое.

Я замер.

– Найдите край, – велел Найтингейл.

Я заставил себя отступать назад, пока палка вновь не застучала по бетону. Лесли мелом отметила, где он начинается, и я двинулся по кругу, нащупывая границы металлического объекта. Они вроде бы совпадали с выжженным кругом на ковре, но Найтингейл сказал, в таком деле нужно все проверять до мелочей. Как только мы определили, что вне круга не расположено никаких взрывателей, Найтингейл протянул Лесли складной нож «Стенли». Она аккуратно вырезала квадратный кусок ковра и отложила в сторону.

Капкан для демонов представлял собой металлический диск размером со стандартный полицейский щит. Тускло-серебристый металл напоминал нержавеющую сталь. В его центральной части были насечены две окружности, одна рядом с другой. Одну заполнял мелкий блестящий песок, который живо напомнил мне, что магия делает с микропроцессорами.

– Думаю, первый компонент – вот этот круг, пустой, – сказал я.

– Отлично, Питер, – кивнул Найтингейл.

– И соответственно, вот второй, целый.

– Такие устройства мы и называем двойными.

– А что тут написано с краю? – спросила Лесли, показывая пальцем.

Я глянул – по самому краешку диска и правда тянулась вязь каких-то знаков. Найтингейл пояснил, что раньше на капканах для демонов часто находили рунические надписи. Считалось, что в оригинальной скандинавской технологии руны тоже были частью заклятия.

– Как у даосов? – спросил я.

– Возможно, – сказал Найтингейл. – Сравнительная теория магии – дисциплина, которая находится пока в зачаточном состоянии.

Фирменный найтингейловский подкол, означающий «кроме вас, до этого никому нет дела».

– Мы потратили много времени и сил на перевод рунических надписей, а в итоге получили в основном оскорбительные посылы – например «Сдохни, английская свинья». Некоторые, впрочем, были весьма двусмысленными. Из них мне больше всего нравилась фраза «Это неэтичный аргумент». И конечно, был один неизвестный мастер, который оставлял подпись «С приветом из Эттерсберга».

– Что это означало?

– «Придите и избавьте меня от мук», – ответил наставник. – По крайней мере, мы так полагали. Они призвали в свои ряды множество адептов магии со всей Европы. Многие так и не смогли смириться с тем, что их заставляли делать. Кто-то покончил с собой, кого-то сразила странная болезнь: они просто прекращали есть и угасали. Другие были крепче духом – эти устраивали диверсии, пытались связаться с внешним миром в отчаянной надежде, что их услышат.

– Но ведь кто-то же услышал, – сказал я.

– Да, – кивнул Найтингейл, – мы.

Тут я узнал наконец буквы: рунами они не были.

– Эта надпись на эльфийском языке.

– Очень сомневаюсь, – покачал головой наставник.

– Не настоящих эльфов, – пояснил я, задумавшись на миг, существуют ли они, – а толкиеновских, из «Властелина Колец». Он, когда книгу писал, придумал целый язык и разработал алфавит.

– Народ, это все, конечно, очень интересно, – вклинилась Лесли, – и я просто обожаю торчать рядом со всякими убойными штуковинами, но вообще-то кушать хочется. Так что давайте поскорее разберемся с этим СВУ.

– СДУ, – поправил я, – самодельное демоническое устройство.

– Да не похоже на самодельное, – возразила Лесли. – Наоборот, изготовил явно мастер. И