Биржа — Игра на деньги - «Адам Смит»

— Компьютеры, — сказал Сидни. — Компьютеры сейчас — это самое то. Посмотрите на «Контрол Дейта», SDS, SEL, на все компании, разрабатывающие компьютерные программы. Нам нужен компьютерный филиал.

— Я в компьютерах ничего не соображаю, — сказал малообеспеченный партнер Номер Два, — но у моего двоюродного брата Карла есть шурин, который ремонтирует арифмометры. Он их ремонтирует и продает, а еще он продает настольные лампы, картотечные шкафы, да вообще все, что хотите. По очень умеренным ценам.

— А где у него магазин? — спросил дядя Гарри.

— На Лексингтон Авеню, — сказал Номер Два.

— Лексингтон! — заорал Сидни и вскочил со стула. — Великолепно! «Лексингтон компьютер сайенс!» Да такие акции сами собой продаваться будут!

Я думаю, вы уже догадались, что в присущей мне манере я изменил имена и номера участвующих игроков — и, может быть, там и сям, то и се слегка преувеличил. Но не слишком, не слишком. В самом деле, отчего бы компании по пошиву лифчиков дяди Гарри не называться «Материалы космического века»? Мы действительно живем в космическую эпоху, и эта эпоха пользуется упомянутыми материалами. Конгломерат «Теледин» имеет филиал под названием «Группа технологических материалов», который раньше назывался «Васко Металз», а еще раньше «Ванадиевые Сплавы», но такие названия вряд ли могли взвинтить цену акций, а ведь цель игры заставить рынок за этими акциями гоняться. Вот почему годовые отчеты конгломератов заключены в сверкающие обложки с кучей иллюстраций и типичных PR-овских штучек, а Альберт Скира даже собирается выпустить издание отчета в твердом переплете за двадцать пять долларов.

На Беверли-Хиллз, в колониального стиля особняке, некогда принадлежавшем Христианской ассоциации, располагается могучий конгломерат «Литтон Индастриз». Задумка с «Литтоном» оказалась настолько успешной, что создание конгломератов стало весьма почтенным занятием, а все злопыхатели расползлись по норам зализывать свои раны. «Литтон» собрал воедино судостроение, производство арифмометров и печатание книг, создав нечто, что стало восприниматься как самая современная экономическая философия. Они даже изобрели свои собственные ценные бумаги, так что когда «Литтон» приобретает что-то еще, все довольны. А еще у «Литтона» есть целые батальоны агрессивных новобранцев из школ бизнеса, которые по первому сигналу бросаются выправлять дела в компании кухонных раковин, когда вся кухонно-раковинная индустрия идет ко дну.

И я не спорю, может, и существует какой-то правильный способ делать все. Но на аудиторах я один раз крепко обжегся. Как вы знаете, цена акции в определенной степени зависит от цифр — в частности тех цифр, которые показывают нам прибыли. Если ваша компания занимается только производством сургуча, то больших разногласий насчет того, что в ней считать прибылью, а что нет, не возникает — разве что речь о прямом мошенничестве, что всегда нехорошо. Но если вы без перекура покупаете и продаете компании, то каждый раз, когда они проходят через работающую на вас аудиторскую фирму, вы имеете возможность творчески провести какие-то фонды как прибыли, капитализировать расходы, которые уже были списаны, — и, в общем и целом, создать именно то, что нужно Уолл-стрит, то есть аккуратную схему с постоянно растущей прибылью.

Если вы действительно хотите знать все эти учетные фокусы, спросите о них своего бухгалтера. А если он тверд в своей лояльности к собратьям по профессии, позвоните Барту Бригзу, управляющему хеджевым фондом в Коннектикуте, — он большой мастер эти фокусы обнаруживать. Я лично не знаком с Бартом Бригзом, но то, что он говорит в последнее время, заставляет меня предположить, что он тоже разок обжегся на аудиторах. Я тут не буду вдаваться в технологию «объединения интересов» при покупке компании по цене выше балансовой стоимости активов или в метод «приобретения фондов» при покупке компании по цене ниже балансовой стоимости. Остановимся на том, что учетно-бухгалтерское дело должно быть единой и совместимой методикой, что, увы, неправда, хотя бухгалтерские и аудиторские ассоциации над этим и работают.

Чтобы не заставлять вас принимать на веру все, что я говорю, я расскажу вам, почему я предвзято отношусь к данному предмету. Несколько лет назад я был одним из менеджеров в маленьком фонде, по сути даже не фонде, а головастике: голова, хвост, дерганые движения — и никакого тела. И вот однажды в мой офис явился торговый агент — продавец акций, работающий с организациями. Таких агентов брокеры обычно посылают в финансовые фирмы — взаимные фонды, пенсионные фонды, страховые компании и так далее. А поскольку на нашей двери красовалось слово «Фонд», этот коммивояжер и появился у нас, хотя суммарные активы фонда «Головастик» были меньше того, что средняя компания тратит на почтовые марки.

Я знаю, что этот агент был одет в прекрасно сшитый костюм-тройку от братьев Брукс, но такова уж причудливая смесь памяти и реальности: когда я думаю о нем, он представляется мне кем-то вроде профессора Гарольда Хилла — в полосатом пиджаке, соломенной шляпе и белых гамашах. Когда вы сидите за своим столом, то не спрашиваете коммивояжера: «Что вы сегодня рассчитываете урвать?». Вы спрашиваете его: «Где Концепция?» — при этом вы барабаните пальцами по столу, показывая, что удивить вас не так-то просто. Но Гарольд Хилл был не из робкого десятка.

— Вы говорите, что вам нужны идеи? — сказал он. — Вам нужна Концепция? Я вам скажу, что я сейчас сделаю. Я вам выдам Концепцию, которая наполнит вас здоровьем и силой, та-дам-дам-дам, и придаст уверенность вашей походке, та-дам-дам-дам, и так оживит ваш портфель, та-дам-дам-дам, что ваш босс будет считать вас гением, та-дам-дам-дам, а ваша жена переживет второй медовый месяц — йес, сэр, йес, мэм.

Я загнул большой палец ноги, но не без труда.

— По вашему интеллигентному лицу я вижу, что вы готовы к восприятию, — сказал Гарольд Хилл. — К восприятию одной из самых уникальных идей на нынешнем бычьем рынке. Вы готовы увидеть акции, которые удвоятся в цене и, может быть, удвоятся еще раз, йес, сэр, йес, мэм, и отчет этой компании у меня с собой, вот в этом самом портфеле, и если вы сделаете мне заказ, то я вам дам название. Совсем небольшой заказ, тысяч на пять акций, и успех в жизни вам обеспечен, уж это я гарантирую, йес, сэр, йес, мэм.

В общем, я купил целую кучу акций «Нет-Проблем Продактс». Тогда в ходу была такая забава с домами-полуфабрикатами, что-то вроде «Мы даем вам четыре стены, а в воскресенье вы сами достраиваете дом со своим шурином-сантехником». И «Нет-Проблем Продактс», которая до того была малопривлекательным производителем рубероида и кровельного битума, создала филиал для строительства полуфабрикатных домов, который выставлял ее рынку в чарующем свете деловой разносторонности. Новый филиал был назван «Институт базисного жилищного строительства». Название звучало как надо — почти как «Институт передовой науки» при Принстонском университете.

— И это не просто еще один филиал, — сказал Гарольд Хилл. — Это не просто новый продукт. Это социальная революция! Вы сейчас вкладываете в социальную революцию!

Если память меня не подводит, вы платили за такой дом что-то около $4,95 первоначального взноса, и получали необременительные условия выплаты остальных $50 000 —скажем, по $25 в месяц. «Нет-Проблем Продактс» показывал в качестве дохода продажную стоимость всего дома, хотя покупатель на самом деле платил четыре доллара и девяносто пять центов. В результате отчетная прибыль «Нет-Проблем Продактс» взлетала вверх как ракета.

А потом акции «Нет-Проблем», продававшиеся по $60 за штуку, покачнулись и рухнули в пике, в облаках черного дыма и с ужасающим воем — как какой-нибудь «мессершмит», подбитый бравыми американскими парнями в летных шлемах. Мне позвонил один мой приятель и рассказал, что покупатели этих домов не особо рвутся доводить дело до конца и звать шурина-сантехника на достройку. Они просто-напросто бросают свои несчастные первые взносы в $4,95. Я позвонил вице-президенту фирмы «Нет-Проблем», который публиковал такие славные и круглые цифры отчетных доходов, чтобы поинтересоваться, продолжают ли они свой бизнес. А как же, сказал он. (Потом, когда акции рухнули окончательно, я звонил руководству «Нет-Проблем» столько раз, что вице-президент мог бы сэкономить время, просто-напросто поселив меня в своем доме.)

Я продолжал мучиться из-за разницы между брошенными $4,95 и полной стоимостью дома, а потом меня осенила блестящая идея. Я решил зайти в аудиторскую фирму, одну из крупнейших в мире аудиторских компаний, которая сертифицировала отчеты «Нет-Проблем Продактс». Деревянные резные панели, полы, выстеленные коврами, стены, украшенные портретами великих основателей и совладельцев. Чувствуя себя, как Оливер Твист, я был препровожден к одному из отцов-основателей, джентльмену с пышными бакенбардами, нахмуренными бровями и в полосатом сюртуке, точь-в-точь как Гарольд Хилл. Я робко поинтересовался: хорошо ли показывать в отчете как прибыль всю стоимость дома, когда на самом деле за него получено $4,95. И основатель-совладелец, поднявшись во весь свой трехметровый рост, громовым голосом заявил, что его аудиторская компания никогда не скрепила бы никакую неправду своей подписью.