Мисс Хаос - Рейчел Хокинс

На ум пришло увиденное в комнате смеха, пустой взгляд Дэвида. Даже не Дэвида, а оракула.

– Даже если для этого его придется убить?

Александр замолчал и сидел так довольно долго, а я все не могла набраться храбрости и встретить его взгляд. Я никогда не была трусихой, но после такого признания мне вдруг расхотелось быть смелой девчонкой.

Наконец он спросил:

– Вам это сегодня привиделось?

Я выпрямилась и осмелилась поднять взгляд.

– А что, разве это не ваших рук дело?

Эфор вздохнул и откинулся в кресле.

– Мы сочиняем сценарий, а не сами видения. Это испытание было предназначено для вашей психики. Вы увидели то, чего больше всего боитесь. Не обязательно видение сбудется. Оставив вас один на один с вашим худшим кошмаром, можно проверить вашу ментальную стойкость и узнать, к чему лежит сердце. И если один из кошмаров – смерть Дэвида, тогда…

– Не просто смерть, – перебила я. – Он пал от моей руки.

Александр чуть заметно кивнул.

– Пусть даже так. Если вам это страшно, это доказывает, что вы – человек, идеально подходящий для данной работы.

В его глазах мелькнула какая-то мысль. Он опять уставился в стол, а я так и не поняла, что это было.

Потом Александр сказал:

– Я знаю, вам небезразличен оракул, мисс Прайс, но чем дольше вы будете отрицать его сущность, тем больнее вам будет впоследствии. Облегчите себе жизнь, примите это как факт.

Его голос был тверд, он смотрел в сторону, и все же в его голосе угадывалась нотка сочувствия.

Я подвинулась на краешек кресла и с любопытством спросила:

– А каким был прошлый оракул?

Александр втянул носом воздух и выронил ручку в небольшую латунную чашу, в которой лежало еще пять таких же.

– Она была послушной, эффективной и исправно исполняла свои обязанности.

Что-то вновь мелькнуло в его глазах, и побелели костяшки на крепко сцепленных пальцах.

– Вы были знакомы? – уточнила я. – То есть, конечно, были, я о другом. Вы знали ее по-человечески? Или она с самого начала была только оракулом?

Его взгляд был устремлен на меня, хотя казалось, он смотрит сквозь.

– В большинстве случаев у оракулов существует период человечности. Да, я знал ее в это время.

Я постоянно пыталась придумать, как уберечь Дэвида от эфоров, и совершенно не задумывалась о том, как устроено их сообщество, потому что они – враги, и этим все сказано. Но теперь мне захотелось узнать немножко больше.

– А где вы ее держали? – поинтересовалась я. – Когда вы стали эфором? Как вообще попадают в вашу организацию? Вы типа пишете туда заявление? И тот чувак сегодня, который со мной разговаривал, тоже эфор?

Тут Александр решительно мотнул головой.

– Человек, который к вам подошел, – обыкновенный горожанин, временно околдованный для разовой услуги. Что же до остального – мои дела вас не касаются. Главное, что вы должны понять, мисс Прайс, Дэвид – оракул, и иначе быть не может. Вполне вероятно, что благодаря вашей дружбе он был какое-то время… посредственным, но рано или поздно он станет собой и вы ничего здесь не сможете сделать. У этого мальчика одна миссия – предсказывать будущее.

Я засучила манжеты своего кардигана. Хватит ходить со спущенными рукавами, точно безвольный Пьеро. Пора дать отпор! Решительно выпрямив спину, я откинула с лица волосы и взглянула в глаза Александру.

– Ну уж нет! – ответила я. – Я буду защищать Дэвида, а не какого-то зомби с горящими глазами, который предсказывает будущее и говорит загадками.

Александр втянул носом воздух, его ноздри затрепетали. Музыка уже смолкла, в комнате по-прежнему висел крепкий чайный аромат.

Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся – искренне, впервые за все это время. Улыбка была печальной, а голос тихим, когда он заговорил:

– Мисс Прайс, эти двое – единое целое.

Глава 24

– Харпер! – визгливо гаркнула Сара, вырвав меня из оцепенения. Я перевела на нее взгляд, и та широко повела рукой.

– Твой выход! – Она стояла упершись планшеткой в бок и поджав малиновые губы. В эту минуту она, мягко говоря, меня недолюбливала. Так что я встряхнулась и шагнула вперед, стараясь как можно скорее завершить свое дефиле по сцене.

Оно вызвало у Сары крайнее недовольство. Она еще сильнее поджала губы и, намотав на палец блестящую черную прядь, процедила:

– Ты не на скачках, Харпер. И это тебе не Котильон. Здесь конкурс красоты. Не надо ходить так, будто ты швабру проглотила. Иди легко. Пари! – И она продемонстрировала, как это делается, напоминая скорее гарцующую кобылу, чем лебедушку. Я, конечно, кивнула и что-то пробормотала, пообещав, что в следующий раз будет лучше.

Сверкнув глазами, эта горгона объявила, что конкурс уже на носу.

– Следующего раза не будет, Харпер! – выкрикнула она, а мне представилась сладкая греза, как я возьму и изо всей паладинской силищи погоню ее пинками до самого выхода.

Я вздохнула и, прикрыв глаза, попыталась выкинуть из головы эту жестокую фантазию. Сара не виновата, что я всех вокруг сейчас ненавижу. В ту ночь на ярмарке мне привиделось, что я собственными руками перерезаю Дэвиду горло. Прошла неделя, а страшное видение по-прежнему преследовало меня. Второе испытание, по словам Александра, носило психологический характер: я должна была взглянуть в лицо своим страхам, и ничего общего с реальностью эти видения не имели, но от этого не становилось легче. Особенно в свете того, что однажды поведал мне Дэвид. Ему приснилось, что мы дрались. И это был не кошмарный сон, а грустный. И вдобавок я никак не могла забыть лицо Сэйлор, когда она сказала мне, что однажды Дэвид, возможно, станет опасным и для себя, и для всех остальных.

Голова пухла от всяких забот, и среди них не было мысли о том, как бы порадовать Сару Плюми своей изумительной походкой. Мне предстояло еще одно испытание, и, учитывая, как прошли предыдущие два, не удивлюсь, если на этот раз в воздух взлетит мой собственный дом. Раз за разом я теряла все больше, причем даже не понимая, во имя чего, собственно, это происходит. Невелика радость быть паладином у Дэвида, если вскоре он перестанет быть Дэвидом.

– Харпер, ты меня слышала? – спросила Сара, и в этот раз мне представилось, как я влеплю ей затрещину своим жезлом.

– Да, мэм! – радостно прочирикала я, с удовольствием отметив про себя, как она сдвинула брови. Я обратилась к ней как к женщине в годах, погладив ее против шерстки, но в то же время почтительно, а значит, и придраться тут не к чему.

По правде говоря, не каждый умеет воевать при помощи хороших манер.