Интендантуррат - Анатолий Дроздов

Фон Лютцов позвал адъютанта и велел собрать офицеров. Когда те расселись, коротко рассказал о разговоре с гаулейтером.

- Персоналом станции займется Шойбер, - сказал полковник. - Здесь наше участие ограничено. Немедленно вызовите из школы Петрова, - полковник глянул на адъютанта. - Надо, чтоб он увидел в лицо каждого русского, работающего на станции, возможно, узнает кого-то. Шойбер возражать не будет, только обрадуется. Но я собрал вас, чтоб просить о другом. Прошу вспомнить каждого знакомого вам в N немца, военного или штатского. Особенно интересны те, кто появился в городе в октябре-ноябре прошлого года. Подумайте, не насторожило ли что вас в их поведении? Странное для небогатого человека мотовство, настойчивое предложение дружбы немецким офицерам, или же, к примеру, нетипичная скромность и желание оставаться в тени. Речь может идти о самых незначительных мелочах. Вы профессионалы и знаете, о чем речь. Привлеките свою агентурную сеть, нацельте ее на эту задачу. Не стесняйтесь любых выводов, даже самых невероятных. Вас никто не накажет за чрезмерную подозрительность, наоборот, будут благодарны. Гарантирую награду и повышение по службе любому, кто поможет разоблачить русского шпиона. У нас мало времени, действуйте!

Когда офицеры разошлись, фон Лютцов сел за стол и стал просматривать списки офицеров и чиновников, пребывающих в N на постоянной основе. Обдумывал каждую фамилию, возле некоторых ставил отметки - для последующей обстоятельной проверки. Лучше, конечно, проверить всех, но на это нет времени. Поэтому - не ошибиться с выбором! Работа была в разгаре, когда в дверь постучали. Это был адъютант.

- Прошу прощения, господин полковник! - сказал Крюгер, явно смущаясь. - Вы велели сообщать свои подозрения немедленно.

- Разоблачили шпиона? - усмехнулся фон Лютцов.

Лейтенант смутился еще больше. Полковник взял сигарету (сигару раскуривать долго), щелкнул зажигалкой. Пуская дым, посматривал на адъютанта. Мальчишка! Сын важного чиновника, который может оказаться полезным в Берлине, взятый в Абвер по протекции отца. Смышлен, услужлив, очень хочет стать разведчиком. Хотеть полезно, но необходимы способности. Волнуется: хочет успеть, пока другие не опередили. Кого мальчик приговорил к закланию?

- Итак? - сказал полковник.

- Интендантуррат Зонненфельд! - выпалил Крюгер.

- Изложите соображения, - сказал фон Лютцов, внутренне усмехаясь.

- Зонненфельд появился в N в октябре.

Полковник кивнул.

- Он служит... вернее, служил на станции, где имел доступ к секретной информации о воинских эшелонах, - продолжил приободренный адъютант.

Еще кивок.

- Зонненфельд и Петров похожи: рост, фигура, лицо...

Брови полковника поднялись. Крюгер умолк, но фон Лютцов сделал приглашающий жест.

- Я увидел Зонненфельда в октябре у виселицы на площади, где он пристально рассматривал убитых диверсантов. Со спины я принял его за Петрова, подошел, так мы познакомились. Меня удивил интерес к мертвым русским, Зонненфельд пояснил, что на фронте виселиц не видел. Позже я узнал: неправда! На фронте тоже вешают.

- Все? - спросил фон Лютцов.

Крюгер кивнул.

- Знаете, почему вы подаете кофе, а не работаете с агентами? - спросил полковник и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Вы не умеете мыслить, как разведчик. Обратив внимание на внешнюю схожесть Зонненфельда с Петровым, вы сделали вывод, что оба русские. К сожалению, мы воюем не с арабами или китайцами, чтоб различать врага в лицо. Внешне русские мало отличаются от немцев, я бы сказал, совсем не отличаются. Антропологи из НСДАП будут против, они неплохо зарабатывают на теории об арийских черепах, но разведчик должен быть свободен от догм. Ваше предположение, что Зонненфельд - русский, который притворяется немцем, не выдерживает критики - русские этого не умеют. Они могут надеть немецкую форму, выдав себя за наш патруль, остановить на дороге автомобиль - обычная военная хитрость, но полгода жить рядом с немцами, вести себя, как немец... Извините! Если это так, мне пора в отставку. Я не случайно просил искать немца, а не русского! Теперь о виселице. На фронте действительно вешают, но чрезвычайно редко, вполне возможно, Зонненфельд не видел экзекуции. Или же видел, но питает к ним интерес. Люди редко раскрывают свои истинные чувства, особенно - первому встречному. Многие наши солдаты и офицеры любят экзекуции и даже фотографируются на фоне казненных. В ваших соображениях есть верные посылы: время появления Зонненфельда в N и его причастность к информации об эшелонах. Этого достаточно, чтоб заподозрить. Однако Зонненфельда нет в моем списке проверки. Сказать, почему?

Крюгер стоял, потупив голову. "Его отец может быть полезен!" - вспомнил фон Лютцов.

- Представьте, Пауль, - сказал он, смягчив тон, - что вас завербовали русские...

- Что вы! - вскинулся адъютант.

- Я же сказал "представьте"! - нахмурился полковник. - Вы никогда не станете разведчиком, если будете сходу отметать даже невероятные предположения. Итак, вас завербовали и направили в N с заданием добывать информацию о движении воинских эшелонов. Как будете вести себя с немецким офицером?

- Предложу ему дружбу... - неуверенно сказал Крюгер.

- Зонненфельд сделал это? Ваше знакомство имело продолжение?

- Нет...

- Интересно, почему? Вы офицер Абвера, русский разведчик должен был двумя руками ухватиться за такое знакомство. Он вас почему-то дружбой не почтил.

На Крюгера было жалко смотреть.

- Любой разведчик, внедряясь в чужеродную среду, старается быть как можно незаметнее, не привлекать к себе внимания. Это аксиома, запомните, Пауль! Что делает Зонненфельд, появившись в N? Заводит роман с самой красивой женщина города, тем самым выставляя себя на всеобщее обозрение. Более того, он всячески афиширует свои отношения с фрау Эльзой, явно желая, чтоб ему завидовали. Проще говоря, активно наживает себе врагов. Такое поведение, во-первых, свидетельствует о недостатке ума у интендантуррата, во-вторых, о том, что он искренне влюблен. Достаточно взглянуть на эту пару, чтобы понять: это любовь. Фрау Полякова хранила верность репрессированному большевиками мужу, это знал весь N, но неприступная крепость пала под напором красавца-интенданта. Все знают, что он перевелся в N из-за нее. Они не ищут общества других, все свободное время проводят вдвоем - какие из них шпионы? Влюбленный разведчик - это нонсенс! Да, Зонненфельд работал на станции, как десятки других немцев и поэтому подлежит проверке. Если вы его заподозрили давно, почему не послали запрос по прежнему месту службы?

- Его дивизию перевели на юг, сейчас она ведет бои в окружении.

- Запрос можно послать по радио.

- Нужна ваша подпись.

- Составьте радиограмму, я подпишу.

Адъютант щелкнул каблуками.

- Вот что, Пауль. Если Зонненфельд не ищет дружбы, предложите ее сами. Неизвестно, сколько времени уйдет на ответ у окруженных, и получим ли мы его вообще. Не думаю, что командование дивизии порадуется нашему запросу, подозреваю, его одолевают более насущные заботы. Пригласите Зонненфельда и его очаровательную фрау (она ведь нравится вам, не правда ли?) в гости. Вы живете в доме со своей русской, а все русские женщины прекрасно готовят. Купите продукты, не поскупитесь на хорошую выпивку и потихоньку прощупайте Зонненфельда. Возможно, вы правы, а я нет.

Крюгер радостно боднул головой и вышел. "Будет дураку занятие, - подумал фон Лютцов, - перестанет приставать с подозрениями. Зато доложит папе, что ему доверяют оперативную работу..." Полковник вернулся к списку, подумал и подчеркнул фамилию Зонненфельда. Для порядка.

14.

Крайнев пришел на службу поздно. Он миновал вытянувшегося часового и плавно зашагал по обширному двору склада. Встречные солдаты и унтер-офицеры услужливо козыряли, Крайнев даже не кивал в ответ, не мог. Дико болела голова. Его опухшее лицо явственно говорило о причинах недомогания, в глазах солдат Крайнев читал понимание и нескрываемую зависть. Кабинет начальника армейского склада размещался на втором этаже облезлого административного здания, Крайнев осторожно поднялся по лестнице. Писарь в приемной вскочил при его появлении и вытянул руки по швам.

- Кофе, Курт! - сказал Крайнев. - Крепкий, горячий и сладкий. Две таблетки аспирина. Стой! Аспирина, пожалуй, не надо.

В кабинете Крайнев снял шинель и прошел к письменному столу. Стопку бумаг, ждавшую его подписи, он небрежно отодвинул в сторону. Покойный Бюхнер отменно вышколил подчиненных - через несколько минут кофе стоял на столе. Крайнев подождал, пока Курт выйдет, достал из стола початую бутылку коньяка, щедро плеснул в чашку. Осторожно сделал первый глоток. Желудок взбрыкнул, но через мгновение успокоился. Крайнев по глоточку осушил чашку и достал из кармана сигареты. Он курил, блаженно ощущая, как притихают молоточки в висках. Жизнь продолжалась.