Интендантуррат - Анатолий Дроздов

- Чья? - спросил, указывая на девочку. Фон Люцов неплохо говорил по-русски и по-польски.

- Ничья, пане! - сказал рабочий. - Беженка. Их сейчас много по дорогам...

Фон Лютцов заговорил с девочкой. Робея, она сказала, что сама издалека, родители потерялись, когда семья убегала от войны, она не знает, куда идти, и что делать, к тому же очень хочет есть. Фон Лютцов велел беженку сытно накормить, после чего доставить к нему для допроса. Денщик позаботился о горячей ванне, ко времени, когда девочку привели, все было готово. Фон Лютцов запер дверь, велел девочке раздеться и лезть в ванну. Она послушалась. Полковник лично вымыл ее (руки у него при этом дрожали), затем завернул девочку в простынь, отнес в кровать. Она закричала, когда ей стало больно, он погрозил кулаком, и она умолкла. Только стонала. Эти стоны, слезы, бегущие из голубых глазок, возбуждали полковника невероятно. Фон Лютцов мычал от наслаждения, пускал слюну, завопил, когда страсть вошла в апогей, и упал на кровать обессиленный.

Девочка сбежала в тот же день, но майор не огорчился. Он теперь знал, что делать. Удовольствие, полученное от неизвестной беженки, было незабываемым. Когда вермахт стал на границах СССР, и работа Абвера вошла в спокойный ритм, фон Лютцов обзавелся экономкой. Эта была Эмма Штольц, его давняя знакомая и преданный агент. Некогда Эмма содержала публичный дом, но пришедшие к власти нацисты стали бороться с развратом, Эмма дом потеряла. Фон Лютцеву удалось пристроить ее экономкой в приличную семью. Добрым буржуа он сказал, что Эмма - почтенная вдова, потерявшая мужа на Восточном фронте в 1918-м. Офицеру буржуа поверили. Эмма оказалась хорошей экономкой: что-что, а деньги считать она умела. Однако тяжелая работа (ей приходилось не только вести хозяйство, но и кухарить, подавать на стол, мыть посуду) и скудное жалованье Эмму, привыкшую к веселой жизни, мало устраивали. Она охотно откликнулась на зов давнего приятеля. Занятие было знакомо, работы мало, а жалованье - великолепное. Эмма находила сироток в детских домах, а то и вовсе на улице: приличного вида немке, желающей приютить сироту, охотно верили. Все девочки были светловолосыми и голубоглазыми, как желал майор. В Польше разыскать таких было не трудно, в России - и подавно. О добром сердце полковника, пекущегося о сиротах, в его окружении говорили уважительно. Конечно, хорошо, чтоб призреваемые им дети были арийской крови, но где взять немецких сирот в Польше или России? Тем более у воспитанниц была надлежащая арийская внешность. Девочки содержались строго: выходили из дому только под присмотром экономки, с посторонними не общались, зато были хорошо одеты, сыты и выглядели довольными. Фон Лютцов регулярно навещал подопечных, привозил им подарки. Для офицера, потерявшего семью (подробностей развода коллеги не знали), его поведение было понятным: кому не хочется провести вечерок в окружении милых ангелочков, их детского лепета? О том, что этот лепет ночами превращается в стоны, коллеги или не знали, или делали вид, что не догадываются.

Вместе с источником наслаждения фон Лютцов нашел на войне источник обогащения. Неразграбленных поместий более не попадалось, да и путь этот таил опасность. Трофейные ценности следовало сдавать рейху, за этим строго следили, фон Лютцеву повезло, что никто не проболтался о поместье. Источник денег оказался прямо под ногами. Абвер, как любая военная контрразведка, присматривал за армией, это проще делать там, где офицеров много, где они расслаблены отдыхом и спиртным. Мысль открыть гостиницу специально для офицеров, оборудовать ее подслушивающей аппаратурой, подобрать толковый персонал, который шпионил бы за постояльцами, пришла в голову фон Лютцову еще в Польше. Продажа награбленного имущества принесла необходимый стартовый капитал. Офицерам Абвера вести дела одновременно со службой запрещалось, поэтому фон Лютцов провел переговоры с владельцами известной сети гостиниц, те его план поддержали. Полковник (в ту пору уже полковник!) стал акционером уважаемого предприятия с правом получения половины прибыли от восточных отделений. Прибыль шла хорошая: профессионалы из гостиничной сети умели ставить дело, а фон Лютцов следил, чтоб конкуренты не мешали. Если кто-то из них начинал претендовать на его кусок пирога, неугодная гостиница подвергалась ночным проверкам, что очень не нравилось постояльцам, персонал арестовывали, а то и вовсе отправляли в концлагерь. В России с конкурентами было и вовсе просто - по причине их отсутствия. Опасность ведения дела на территории, где гостиницу для немцев запросто могли обстрелять, взорвать, бросить гранату в зал ресторана, отпугивала серьезных конкурентов, мелкие были не в счет. Гостиница в N приносила полковнику тысячи марок ежемесячно, плюс была великолепным прикрытием для оперативной работы.

Личные интересы не подавляли в фон Лютцове профессионала. Он с юных лет усвоил: человеку живется хорошо, если стал незаменимым. Или одним из редких незаменимых... Такие люди востребованы любой властью, им прощается если не все, то многое. Служебное рвение, помноженное на ум, профессионализм, трезвый расчет и житейскую мудрость принесут ему честь, почет и сытую старость. "Валгалла" станет лестницей, по которой он поднимется до сияющих высот. Его ждет перевод в Берлин. Есть, конечно, небольшая проблема с сиротками. На оккупированных территориях на такие вещи закрывают глаза, но в столице могут не понять. Будучи человеком предусмотрительным, полковник отправил Эмму в Берлин, та разведала ситуацию и сообщила по возвращении, что переезд возможен. Нужно купить поместье где-нибудь в окрестностях города, тогда девочек можно будет выдать за восточных работниц - их в третьем рейхе миллионы. Все складывалось как нельзя лучше. И тут русский шпион!

Гаулейтер умолчал об одном факте, доказывавшем его правоту; наверное, просто не знал. Странный налет русских бомбардировщиков осенью. В отличие от союзников, в ходе массированных налетов выжигавших все живое, русские бомбили избирательно, метя в самые ценные военные объекты. В тот раз они почему-то оставили без внимания железнодорожную станцию - самую лакомую военную цель, зато вдребезги разнесли батальон связи. Фон Лютцов заинтересовался такой странностью, но выводов не сделал - могло получиться случайно. Теперь действия русских выглядели осмысленными. Разовый налет на станцию нанесет немалый ущерб, но несопоставимый с возможностью безнаказанно бомбить пассажирские поезда в окрестностях города. Полковник не располагал данными, но не сомневался: грузовые эшелоны не остались без воздействия русских бомбардировщиков. Из-за нехватки времени их не успели перехватить неподалеку от N, зато наверняка поджидали на других станциях. Рассчитать график движение состава, если знаешь направление и точное время выхода отправления из N - задачка для школьника. Русские готовили почву для засылки шпиона. Поэтому был уничтожен батальон связи, а вместе с ним - станция пеленгации, не восстановленная до сих пор. Разумеется, Шойбер притащит в N передвижные пеленгаторы, возможно, им удастся засечь рацию. При условии, что русский шпион окажется настолько глуп, что не обратит внимания на странные автомобили с круглой антенной на крыше. Рассчитывать на это смешно. В этот раз они имеют дело не с партизаном или подпольщиком, те не действуют столь эффективно. Партизанам не расчищают путь бомбардировщики. Этот шпион - профессионал, подготовленный в Москве, скорее, даже группа профессионалов. Под какой легендой они проникли в N? Станционные рабочие, машинисты паровозов, ремонтники? Возможно, агентам не пришлось внедряться так глубоко, просто установили контакты с теми, кто остался в N и работает на станции с момента оккупации. Не исключено, что контакт был установлен еще прежней группой диверсантов, перебитой эсесовцами... "Шойбер, чтоб он сдох! - выругался полковник. - Сорвать такую операцию!" Как искать шпионов? Шойбер, конечно, немедленно начнет тотальную проверку персонала станции: допросы, угрозы, пытки... Все это не поможет: русские будут молчать. Шойбер ничего не добьется, но отвечать придется и полковнику. Русский шпион должен быть пойман! Или, как минимум, покинуть N. Фон Лютцов согласен даже с таким вариантом. "Валгалла" важнее.

"А вдруг это немец?" - подумал полковник. Предположение было невероятным, но жизнь научила фон Лютцова не отбрасывать любые версии. Разумеется, речь не идет о русском, выдающем себя за немца. Подготовить такого агента невероятно сложно. Тот должен знать и, главное, уметь делать тысячи вещей. В том числе бытовых. Говорить, как немец, поступать, как немец, пить и есть, как немец. Даже штаны надевать и застегивать по-немецки. Любая ошибка ведет к провалу. Русские на такое не дерзнут. Перед войной они засылали агентов в Европу, то те выдавали себя за уругвайцев - чтоб объяснить свою чужеродность в цивилизованном обществе. "Уругвайцы" вербовали немцев, разоблаченных в впоследствии по делу "Красной капеллы". Завербовать представителя враждебного государства быстрее и проще, этим путем идут разведки всех стран. В "Валгалле" даже инструктора русские, немец не может научить агента быть своим в советском государстве. "Красная капелла" показала, что немец на службе у большевиков - это возможно. Тем более, сейчас, когда итог войны ясен многим. Русские умеют играть на убеждениях, в состав "Красной капеллы" входили замечательные люди: умные, образованные, занимающие высокие посты. Немец - это не исключено.